Наталья Ким - Mainstream

— Не проспи, пожалуйста.

— Я заведу будильник.

Лиза спустилась вниз и забралась к Косте под простыню:

— Не спи, замерзнешь, — она поцеловала его за ухом. Костя уже привычным движением погладил ее по спине. Кажется, через несколько минут, кто-то спустился по лестнице. Она не видела, кто.

Инка позвонила, как договаривались, и выразительно молчала в трубку.

Лиза начала одеваться:

— Мама звонила. Что-то с Пифом. Возможно, инфекция. Отец в командировке. Надо срочно везти собаку к ветеринару.

— Домой врача вызвать.

— В такую рань никто не поедет. Ему всю ночь было плохо. Если энтерит, загнется к вечеру…

— Тогда поехали.

Гоши нигде не было видно, когда они с Костей выезжали с дачи.

Дмитриев сбрил бороду. Смотрел на нее, как на пустое место.

Лиза разговаривала с ним исключительно по делу и исключительно вежливо, как с душевнобольным.

Костя нанял строителей, и те начали ремонт в его квартире. Он взял себе за правило приводить Лизу к Дмитриевым домой — если у нее выдавался свободный вечер — и оставлять там ночевать.

Гоша в такие вечера закрывался в кабинете, только Татьяна Сергеевна иногда проводила с ними какое-то время. Лиза любила цветы, поэтому обсуждали обычно, что, куда и как лучше пересадить. Костя принимал в этих дискуссиях живое участие. На предмет что из уже осточертевшего и из того, обо что он каждый день запинается, выкинуть. Встречал дружный отпор и ретировался.

Они стали вместе появляться в клубах и на концертах. Через месяц Гоша собрал мужиков и ушел в горы. Лиза совсем загрустила без него. Она поняла: несмотря ни на что, этот человек должен находиться рядом с ней.

О на отписывала очередной материал. Времени было в обрез, к тому же постоянно донимали звонками «городские сумасшедшие» — активные читатели, которые были уверены, что газета должна решать все их проблемы: от дырявой крыши до защиты от инопланетян.

— Ну, возьмите крышку да закройте дыру. Рядом же валяется, сами говорите, — проводила очередную разъяснительную работу с населением Лиза.

— Ты мне не хами, молодая еще. Я — инвалид второй группы.

— Да хоть десятой! На вашей улице люк открыт, вот и закройте его. До свидания!

— Я буду жаловаться редактору!

— Хоть папе Римскому… — Лиза бросила трубку. — Инвалид… Моральный урод!

В кабинет вошел Степа.

— Лиза…

— Степа, если ты опять по поводу того, что я не умею с людьми разговаривать, то лучше не надо. Если у тебя слишком много времени, чтобы весь этот бред выслушивать и поддакивать, то у меня его нет. Мне еще на запись ехать после трех.

— Ты только не волнуйся, по сводке только что прошло. Кажется, твоего одноклассника… убили…

— Кого?

— Женю.

— Женя… Где?

— Возле спорткомплекса.

— Его в городе вообще не должно быть!!! — Лиза начала судорожно искать сотовый, потом схватила городской и набрала номер:

— Слушаю, — Женька взял трубку, — слушаю, кто это?

— Это я. Ошиблась номером.

— Лиз, это однофамилец. Мне уже звонили несколько человек.

— А ты что мне не позвонил?!

— Не хотел пугать. Думал, не узнаешь.

Степа был в шоке. Когда Лиза положила трубку, долго извинялся. Но было поздно: ее голова раскалывалась от боли. Лиза сидела, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла, и даже глазами не могла пошевелить.

— Лиза, что с тобой?! — Степа растерялся и не знал, куда кидаться.

— «Скорую», «скорую»… — еле шевелила губами Лиза.

К счастью, на вызов в редакцию врачи приехали быстро. Вкололи лошадиную дозу лекарств. На запись к телевизионщикам она, разумеется, не поехала. Попросила Степку ее подменить — газет он читал не меньше, как бы не больше. На редакционной машине ее отвезли к родителям.

Поздно вечером в город приехал Женька: сначала — к своим, чтобы всех успокоить, потом — к Лизе.

Для кого эта ситуация стала настоящим праздником, так это для Спифтрика: он был на седьмом небе собачьего счастья — столько народа в доме! Он выцарапал из-под диванов и кресел все свои «заначки» — мячики, тряпочки, косточки — и предлагал гостям на выбор: за что побороться. Когда его выставили из Лизиной комнаты, поскольку он отказывался оставаться на полу и норовил залечь на подушке, Пиф обиделся. Скулил под закрытой дверью, просунул под нее передние лапки, в смысле: «я там кое-что позабыл, надо срочно откопать», и пытался заглянуть и посмотреть, что же там делается без него на кровати.

Женька провалялся вместе с Лизой два дня в постели. Читал вслух «Хоббита». Мама готовила им завтраки, обеды и ужины. Лиза назвала эти два дня «суррогатом семейного счастья».

Позвонил Костя. Лиза сказала, что приболела и отлеживается у мамы.

— Мам, ты же хотела быть в курсе моих дел? У меня к тебе просьба.

— Конечно, что надо сделать?

То, о чем Лиза попросила на этот раз свою маму, повергло Евгению Викторовну в отчаяние. Оказывается, есть еще какой-то Костя! С которым Лиза не хочет ссориться из-за Жени! Поэтому маме надлежало сообщать Косте по домашнему телефону, когда тот позвонит, что Лиза выздоравливает, то есть в данный момент спит.

Лиза придумала проект, под который удалось получить приличный грант в международном фонде. Она бросила подработку в другой газете. От телевидения никак не могла отказаться: затягивало. Ее стали узнавать на улице, здороваться. «Пожалуй, известность — не такая уж плохая штука», думала Лиза. К тому же, она передружилась не только со всеми местными художниками, но и с актерами, и с музыкантами. И даже с чиновниками от культуры, что тоже входило в ее планы по продвижению наверх.

Правда, времени для себя оставалось все меньше: ее везде приглашали, отказываться от большинства таких предложений было неразумно, поэтому Лиза приходила домой только спать и то не каждый день.

Отмечать день рождения местного отделения радио «Европа плюс» ее уболтала знакомая певичка. Они познакомились в каком-то ночном клубе и, поскольку часто пересекались на вечеринках, стали почти подружками.

Ксюшкин любовник, Лёша, был хозяином самого дорогого ночного клуба в городе. Она по малолетству влюбилась в него по уши. Он, разумеется, с женой разводиться не собирался. На почве ревности Ксюха напивалась чуть ли не через день, и если Лёша отказывался забирать ее в таком виде из какого-нибудь кабака, она звонила Лизе. Та отвозила ее домой и иногда отпаивала валерьянкой.

Зато они без проблем могли зависать в клубе Ксюхиного бойфренда. Там-то и намечалось мероприятие. Ксюшка записала несколько новых песен, кстати, сочиняла сама и весьма недурно, поэтому не пойти было никак нельзя.

Лиза дала чесслово Косте, что придет к нему ночевать не позже двух часов ночи. Только ее надо забрать из клуба: