Наталья Ким - Mainstream

— Ладно, я согласна, — она позвонила Косте сама. — Надо выехать пораньше, потому что мне надо переодеться.

— Ты же не в лес едешь, а на дачу. Так сойдет.

— Не сойдет. Я не собираюсь в доме околачиваться, погулять хочу, пока ты будешь его окучивать.

— Нет. Я хотел, чтобы ты тоже… В общем, я ни разу не видел, чтобы он при тебе на кого-нибудь наорал. Так что ты тоже посиди там, пока мы будем разговаривать.

— Все равно хочу переодеться.

— Хорошо. Уговорила. В пять.

Они встали по дороге к Лизе домой. Из-под капота повалил густой белый дым. Костя тоже был белый: он вылил на мотор канистру воды — тушил.

— … Чуть не сгорели… Ты чего сидела? Надо было выходить! Видишь — дым. Там уже пламя пробивалось.

Лиза даже не поняла, в чем дело, когда Костя дал по тормозам и выскочил из машины:

— Я не думала, что горит. И потом, ты же вышел посмотреть.

— Встали. Дачи теперь не видать.

— Это нам повезло. Хуже, если бы на трассе застряли.

— Точно. Я такси тебе поймаю, поедешь к дяде Славе. Он меня к себе в мастерскую отбуксирует.

— А позвонить?

— Я позвоню, ты там оставайся. Посидим вечером у него, шашлык сделаем.

— Ну, хорошо.

Дядя Слава был старинный приятель Дмитриева, друг семьи и механик от бога. К нему записывались в очередь чинить иномарки все: от депутатов до бандюганов. Поэтому в свои пятьдесят он имел просторный дом, автомастерскую, носил очки в золотой оправе и коллекционировал боевики.

Лиза валялась в зале у телевизора, когда дядя Слава притаранил Костика. Они уже довольно долго совещались в мастерской, когда подъехала еще одна машина. В дом вошел Гоша. Лиза видела, как он прошелся по коридору, заглядывая в комнаты, и надеялась, что до нее не доберется: боялась оставаться с ним один на один.

— Привет, — он сел рядом.

— Привет, — Лиза отодвинулась.

— Живые?

— Ты как здесь?

— Славка позвонил. Что случилось?

— Я не поняла. Костя вчера поменял какую-то деталь. А сегодня загорелось.

— Говорил ему: только у Славки вставай на ремонт. Слава богу, что все обошлось. Ты куда-то собралась?

— С чего ты взял?

— Ты обычно без косметики.

— Да, я забыла уже. В театр собиралась. Антреприза приехала. Хотела на Джигарханяна посмотреть.

Он взглянул на часы:

— Уже опоздала. Ладно, пойду в мастерскую.

Лизе от этого будничного разговора стало не по себе. Она еле дождалась, когда Костя освободится:

— Я хочу домой.

— Мы ж договорились шашлык делать. Батя приехал. Давай здесь заночуем. У дяди Славы семья на море уехала.

— Я устала весь день ходить в одной и той же одежде. Отвези меня домой.

— Машина встала надолго.

— На отцовской отвези.

— Я сам отвезу, — Гоша тоже вернулся в дом. — Переоденешься, а Костя пока мясо замаринует.

— Точно. Я пошел.

— Оставь здесь сумку, все равно возвращаться, — Гоша достал из кармана ключи.

— У меня там ключи и телефон, и карманов нет, — Лиза направилась к машине.

По дороге она не произнесла ни слова. Дмитриев тоже молчал, заговорил, только когда она открыла дверцу:

— Я надеюсь, ты не позвонишь мне через пять минут из дома и не скажешь, что передумала ехать?

— Именно это я и собиралась сделать.

— Ну так не делай.

— Почему?

— Потому что я тебя прошу.

Лиза помедлила с полминуты:

— Хорошо. Я вернусь.

Уже ночью вчетвером сидели за большим деревянным столом под навесом. Лиза — в пледе: ощутимо пахло приближающейся осенью и было холодно.

— По последнему анекдоту и — спать, — скомандовал дядя Слава на правах хозяина.

— У меня уже ничего не осталось, — Костя поднял руки, как будто сдается. — Я даже матерные все рассказал.

— А ты? — дядя Слава кивнул Гоше.

— Тоже — пас.

— А я вспомнила! Сегодня в Интернете нарыла.

— Внимание!

— Турист в Германии заходит в бар. Спрашивает: «У вас есть какой-нибудь фирменный напиток?». «Да, — отвечает бармен. — Червингзнеркильмаскешбрундгальдернг с лимоном». «Червингзнеркильмаскешбрундгальдернг с чем, с чем?».

Когда отсмеялись, дядя Слава спросил:

— Как ты это выговариваешь?

— Полдня перед зеркалом упражняюсь.

В доме дяди Славы жили два кота. Пока мужики жарили шашлык, Лиза наблюдала за их непростой кошачьей жизнью.

Старый черный дворовый кот с шахтерской кличкой Уголек, по всей видимости, про эту жизнь уже все понял. Когда пришли гости, занял стратегически важную точку под табуретом рядом с разделочным столом и не спускал глаз с мяса: вдруг выдастся удачная минутка.

Пятимесячный белый перс с неудобочитаемым именем, откликавшийся, впрочем, на Пушка, тусил под ногами и пытался подтянуться, уцепившись передними лапами за край того же стола. Результат в обоих случаях был нулевой, зато энергии затрачено уйма: когда шашлык был готов, Пушок явно выбился из сил и забрался к Лизе на колени. Уголек никак не давал себя погладить. Отходил с такой, примерно, мордой: «Ни к чему эти телячьи нежности, когда там мясо пропадает».

Лиза с Костей завалились спать на большом диване в гостиной, Гоша с дядей Славой разошлись по своим комнатам.

Вот тут Уголек показал, кто в доме хозяин: он запрыгнул на диван и бил Пушка по морде тяжелой черной лапой всякий раз, когда тот пытался последовать его примеру. Подростку ничего не оставалось, как партизанить на полу. По длине Костя не умещался даже в разложенный диван, ноги то и дело свешивались «над пропастью», где дежурил, жаждавший мщения Пушок. И всякий раз, когда Костины ноги выступали на его территорию, он вцеплялся в них когтями.

Лиза проснулась от того, что Уголек бродил по ней, выискивая местечко поудобнее. За окном стелился туман, забрезжили предрассветные сумерки. Было подозрительно тихо. Она повернулась и посмотрела на Костю. Тот лежал, свернувшись калачиком в углу: настырный Пушок вконец его затерроризировал.

Лиза покрутилась, пытаясь устроиться получше, но из-за Уголька одеяло было не так-то просто подтянуть. Раздался шорох, и она увидела Гошу. Он стоял в дверях. Потом подошел, очень тихо лег рядом, запустил руку под одеяло, притянул ее к себе и уткнулся носом в волосы. Прошелся губами по уху, по шее…

Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит из груди. Ее охватила паника: что делать, что будет?

И тут она мельком увидела, как над краешком дивана замаячил белый хвост Пушка. Лиза поняла, что сейчас произойдет, и затаила дыхание. Гоша немного отстранился и погладил ее по щеке. Он уже хотел что-то сказать, но вместо этого резко дернулся и тихо выругался: Пушок снова вышел на охоту.

Чтобы не рассмеяться в голос, Лиза ткнулась Гоше носом под ключицу — ее просто распирало от беззвучного хохота.

Кажется, от этого в нем что-то сломалось…

Гоша так же тихо, как лег, поднялся с дивана, сгреб ее в охапку вместе с одеялом, вышел во двор и направился к бане. Лиза продолжала смеяться, теперь уже вспоминая две озадаченные кошачьи морды, провожавшие их взглядами…