Ким Сын Ок - Зарисовки ночной жизни

Не дочитав до конца письмо, Джоне бросилась в комнату детей, включила свет и спросила, чуть ли не крича:

— Кто принес это письмо?

Старшая дочка, высунув из-под одеяла лицо со следами высохших слез, ответила:

— Я. Папа, когда был в больнице, попросил меня передать это тебе на Рождество.

— Не плачь! Папа и сейчас здесь вместе с нами. И все слышит, что мы говорим.

Джоне возвела глаза к потолку. И впервые, испытывая чувство неподдельного счастья, она взглянула на мужа глазами, полными слез, и с улыбкой на лице.

Дин-дон.

Дребезжание дверного звонка нарушило тишину, и его отзвуки, словно круги на воде от брошенного камня, разошлись по квартире, проникнув во все углы. Прозвучав один раз, звонок замолчал, и все вокруг вновь поглотила тишина.

Кто бы это мог быть в такое время? Уже перевалило далеко за полночь — часы указывали двенадцать пятьдесят пять. Жена с детьми уже давно спали в дальней комнате, а он, сидя в гостиной на диване, пролистывал ежемесячный журнал с обзором последних событий. Среди ночи и телефонный-то звонок звучал бы жутковато, а тут в час ночи кто-то звонит в дверь с явной просьбой открыть ее… Его нервы напряглись до предела в нехорошем предчувствии, по спине забегали мурашки. Вдруг представилось, что избитый до полусмерти человек из последних сил дополз до порога его дома и, нажав кнопку звонка, замер на земле.

— Кто там? — приблизившись к двери, спросил он приглушенно, но достаточно громко, чтобы тот, кто снаружи, мог расслышать его.

— Это я… — едва слышно, словно из шины выпустили воздух, отозвался из-за двери охрипший женский голос.

— Кто — вы? — спросил он чуть громче, чтобы понять, кто это.

— Это я, мать Гису. Из дома Ли Сонджина, что напротив.

— A-а… Подождите, пожалуйста…

— Я извиняюсь… Увидела, что у вас горит свет…

— Да-да, ничего… минутку.

Было как-то неудобно выйти к женщине в пижаме. Более того, мать Гису — гостья жены, и ему следовало ту разбудить, чтобы она разобралась, в чем дело. Коли человек пришел в столь поздний час с осипшим донельзя голосом, ясно, что случилась какая-то беда. Мне доводилось слышать, что в этой семье супружеские ссоры были довольно частым явлением. Отец семейства, Ли Сонджин, занимал должность директора в акционерном обществе, связанном с текстильной промышленностью. С мужской точки зрения он выглядел достаточно представительным и в то же самое время скромным и непритязательным человеком. Однако в глазах жены это был человек с тяжелым характером, слишком увлекающийся азартными играми и отличающийся обостренным чувством ревности.

По сравнению с супругами, возраст которых перевалил за тридцатипятилетний рубеж, с их характерными мелкими стычками по разным поводам, в семье Ли Сонджина выяснения отношений были чересчур масштабными, да и то, что происходили эти ссоры очень часто, давало повод для размышлений. Всякий раз во время семейных неурядиц слово «развод» не сходило у них с языка, несмотря на двоих ребятишек, старший из которых ходил в начальную школу, а второй — в детский садик.

Первопричиной болезненной ревности Ли Сонджина был тот факт, что встретились они впервые в увеселительном заведении. Провалив вступительный экзамен в институт, будущая мать Гису готовилась к повторному поступлению и на это время вместе с подружками втайне от родителей устроилась официанткой в пивной бар: наполовину — из любопытства, наполовину — из желания проявить дух независимости. И в первый же день она умудрилась познакомиться с господином Ли Сонджином, пришедшим в бар в качестве посетителя. Он заявил, что бар — неподходящее место для удовлетворения любопытства молоденьких девушек, настоял, чтобы она ушла оттуда, и бережно опекал ее целых два года, после чего они поженились.

Он прекрасно знал, что жена его была чиста и непорочна, однако с годами все чаще донимал ее беспочвенными подозрениями, обвиняя в ветрености только из-за того, что встретились они в пивной. Ситуация доходила до абсурда, когда жена периодически должна была отчитываться перед ним о времени своего прихода-ухода на рынок за покупками.

Вспомнив эти досужие сплетни, я понял, что и сегодня ночью у них произошла очередная серьезная стычка. Из дома-то горемычная женщина выскочить выскочила, а поняв, что податься некуда, и увидев свет в окне дома напротив, она решила, что там еще не спят, поэтому с осторожностью позвонила в надежде найти укрытие и защиту у соседки, а заодно и поплакаться о своей несчастной доле.

Он зашел в спальню и растолкал жену.

— Послушай! Там мать Гису пришла. Та, что из дома господина Ли Сонджина. Видно, с мужем повздорили, вот и решила у нас пересидеть.

— А времени-то сейчас сколько?

— Час ночи…

— Вот сумасшедшая!

Накинув на себя одежду, она вышла за порог и почти сразу вернулась. Он же, пока ее не было, сидел в темноте спальни и ожидал, что жена приведет соседку в свободную комнату.

— Как же быть? У нас и постелить-то нечего…

— Ушла она.

— Ушла?

— Отправила я ее восвояси. Тоже мне, вздумала среди ночи по чужим домам шастать! Пусть в гостиницу идет, а еще лучше — на улице до костей промерзает… Ни стыда, ни гордости… вот и терпит от мужа эти издевательства! Видно, поколотил ее — все лицо в кровоподтеках… Я ей так и сказала: «Возвращайся откуда пришла, и пусть продолжает тебя колотить до смерти…»

Проговорив это, жена легла на кровать и, укрывшись с головой одеялом, горько заплакала, вздрагивая плечами.

Немного погодя он осторожно открыл дверь и вышел на улицу. В непроглядной темноте все еще студеный, пронизывающий до костей февральский ветер обдал его холодом. Он старательно вгляделся в темное стылое пространство, думая о том, что женский взгляд на мир несколько отличается от мужского. Откуда проистекает эта жестокость, которая не позволила приютить несчастную, избитую до синяков женщину? Он почувствовал, как сердце его обдало холодом более свирепым, чем февральский ветер, от осознания того, как женщины усиленно пытаются уберечь свою семью от любой житейской нечистоты.

Для меня было большим ударом обнаружить то, что жена проверяет мои карманы. В момент этого открытия я ощутил, что наша семейная жизнь разбита вдребезги. Подумать только, украдкой шерстить карманы, чтобы разнюхать о мужниных похождениях! Никогда бы не подумал, что она способна на такое. И что же она хотела отыскать? Что насторожило ее в моем поведении? Даже если жена и заметила что-то подозрительное во мне, почему бы ей в открытую не выяснить все начистоту, а не шарить тайком по карманам! И как я не разглядел, что она способна на такую низость… Черт побери, что же творится в голове у женщины, которая пытается контролировать мужа?! Пусть даже тот и обманывает, разве не в обязанностях нормальной жены простодушно верить мужу-лжецу, сохраняя очаровательную наивность ребенка?!