Ким Сын Ок - Зарисовки ночной жизни

— Что? Так уж не хочется? Ну хорошо, тогда убегай! Однако, как ни бегай, ты все равно мыло, а не мусорная корзина. Знаешь, какое достойное дело жертвовать нашими телами ради того, чтобы люди смывали с себя грязь и не болели разными болезнями!

— А я все равно не хочу! Я не хочу умирать!

Пока Скользыш горестно плакал, люди одно за другим брали мыльца, которые лежали по соседству, и Скользыш остался в полном одиночестве.

Сквозь слезы Скользыш видел, как в помывочной мыла без единой жалобы превращались в пену, смыливая свое тело, и в конце концов исчезали…

Глядя на их мужество, Скользыш тоже постепенно успокоился.

— Ну что же, да! Я — мыло! Мыло, без всякого сомнения! Я тоже буду смыливаться, превращаясь в пену. И тогда я, может быть, смогу встретиться где-то там, в сточной канализации, с теми добрыми дядечками-мылами и моими прежними друзьями!

Когда подошел человек и взял в руку Скользыша, он совсем не плакал. Он закрыл глаза и крепко сжал зубы.

Впервые Суги встретилась с той вороной в четыре года. Тогда она жила в деревне, на берегу большой реки. Мамины волосы разлетались в разные стороны на вечернем ветру, а речная гладь отливала золотом в лучах закатного солнца.

Мама плакала навзрыд, а вслед за ней безудержно заплакала и Суги.

— Я ненавижу тебя, папа! — прокричала Суги, но, видимо, маме от этого легче не стало, она все так же продолжала плакать.

Вернувшийся после долгого отсутствия отец избил маму. И она ступила в воды реки.

— Мама, не надо, я боюсь! — закричала Суги.

Мама зарыдала еще громче и, повернув к берегу, сняла Суги со спины. После чего опять вошла в отливающую золотом воду. Мама что-то крикнула напоследок, но этот крик слился воедино с криком вороны, сидящей на ветке хурмы. Суги тоже что-то выкрикнула, и ее голос тоже слился с карканьем вороны. И как только голова матери скрылась под водой, теперь и на самом деле послышалось хлопанье крыльев, и огромная черная ворона села прямо перед Суги и довольно насмешливо каркнула:

— Кар-р! Теперь вместо мамы я буду присматривать за тобой.

В третьем классе начальной школы одна девчонка по имени Ёни время от времени изводила Суги:

— А у нее, говорят, мам несколько… А папа у нее — Дон Жуан, ходит направо и налево…

Из-за этой Ёни Суги даже в школу не хотела ходить.

Однажды она специально сделала вид перед отцом, что идет в школу, а сама пошла на гору. Она копала корешки, как вдруг прилетела та ворона.

— Кар-р! Я проучу эту Ёни!

— Как?

— Сброшу ее с качелей, кар-р!

Ёни славилась в школе тем, что лучше и выше всех качалась на качелях. Она, бывало, сразу по приходу в школу забиралась на них. Качели были привязаны к ветке высокого платана. Ворона подхватила в клюв нож, которым Суги откапывала корешки, взлетела на дерево и чуть-чуть подрезала веревку. На следующее утро залезшая на качели Ёни упала с высоты на землю и стала калекой. Правда, Суги это совсем не обрадовало. Наоборот, ее это напугало. Поэтому она сказала вороне:

— Ты мне не нравишься! Больше не появляйся мне на глаза!

Когда Суги окончила начальную школу, их семья переехала в Сеул. Отец Суги заработал много денег, и они разбогатели. Во время учебы в старших классах к Суги приходил в качестве репетитора один молодой человек.

Весь день напролет Суги ждала, когда он придет. И даже во время урока она только и делала, что, не отрывая взгляда, рассеянно смотрела на его лицо.

— Как только ты станешь студенткой, можно будет спокойно завести роман, и тогда мы задружим со спокойной совестью.

Суги твердо верила его словам. И действительно, когда она сдала вступительные экзамены и ее приняли в институт, он и вправду крепко обнял ее и расцеловал. Суги, уткнувшись головой ему в грудь, плакала от счастья.

Но однажды до нее долетели слухи, что он собирается жениться на другой. Это оказалось правдой.

Прилетела ворона Суги.

— Кар-р! Нельзя это так оставлять!

— А что тут поделаешь? Нет, оставь его в покое, пусть женится на другой!

— Кар-р! Доверь это дело мне, я все устрою! Кар-р!

— Только не причини ему вреда, не делай так, чтобы ему было больно!

Но когда ворона прилетела, в своем огромном окровавленном клюве она держала сердце этого молодого человека. Суги безудержно зарыдала.

Легкая рябь реки переливалась золотом. Вечерний ветерок ворошил волосы Суги.

— Кар-р!

Изо рта Суги в небо вылетела ворона.

Когда и где он встретится с Чонхи? Куда бы ни направлялся Ёнхо, этот вопрос непрерывно мучил его. Шел ли он с приятелями в бар, или по дороге на работу, или когда с рюкзаком за плечами поднимался в горы — этот вопрос повсюду преследовал его. Он был из серии: «Интересно, в каком возрасте, где и как я умру?» или же «Что будет со мной через десять лет?» И, как это ни печально, в данную минуту на него невозможно было найти ответа.

Чтобы разрешить эту проблему, он не засиживался дома, а шатался невесть где и даже заработал себе прозвище Бродяга! Где же и как он встретится с Чонхи? Может быть, именно сегодня в универмаге Мидопха [50] Один из крупнейших универмагов Сеула, расположенных в районе Намдэмуна. ? Или на улице? Или на рынке Намдэмун [51] Самый большой оптово-розничный рынок в Республике Корея, назван в честь главных южных ворот крепости эпохи Чосон. ? Однако прошло уже четыре года с тех пор, как он в последний раз виделся с Чонхи, а встретиться вновь никак не удавалось. Ему даже порой казалось, что ее вообще нет в Сеуле. Кто знает, может, ее муж работает в провинции? Однако Ёнхо не пытался разузнать, живет она в Сеуле или же в глубинке… Не потому, что ему было лень. Если задаться целью, то наверняка существует способ выяснить это. Например, найти в телефонном справочнике имя отца Чонхи, тогда он узнает номер телефона ее родительского дома, после чего можно попросить, например, сотрудницу фирмы представиться подругой Чонхи и выяснить, где сейчас та проживает…

Тем не менее Ёнхо не хотел идти таким простым путем, потому что в самом этом подходе содержался какой-то пошлый элемент. Было ощущение, что таким образом он оскорбит глубокое чувство любви, которое связывало их с Чонхи. Нет, даже так: если он воспользуется этим способом, то как будто признает тот факт, что Чонхи — дочь другого человека и уже жена другого мужчины и принадлежит ему душой и телом, и вообще, что она уже превратилась в совершенно другую женщину. Чего бы он добился таким образом? Он прекрасно понимал, что тем самым лишь столкнется с жестокой реальностью, в которой он, в конце концов, для Чонхи абсолютно никто. И нужно повстречаться с ней тогда, когда она явится не кем-то другим, а сама собой. Не чья-то дочь, не чья-то жена. А всего лишь Чонхи сама по себе! Та, которую когда-то в прошлом так хорошо знал и любил Ёнхо!