Кевин Кван - Проблемы безумно богатых азиатов

Астрид недоверчиво покачала головой:

— А как ей это удалось?

Чарли улыбнулся:

— Ты не поверишь. Помнишь потрепанного старого плюшевого жирафа Дельфины?

— Да! Того, без которого она не может уснуть.

— Это подарок Изабель. Оказалось, что внутри навороченная камера и звукозаписывающее устройство.

— О господи…

— Дельфина таскала чертову игрушку с собой, так что Изабель знала о каждом моем шаге. Та съемка вышла случайно, просто накануне Дельфина ночевала в моей комнате и оставила жирафа на тумбочке у кровати.

— Неудивительно, что съемка велась под таким странным углом, — усмехнулась Астрид. — Но как Изабель сумела изготовить такую продвинутую радионяню?

— Майкл помогал ей. Они с самого начала вступили в сговор. Все вскрылось после попытки самоубийства Изабель, полиция начала расследование, чтобы выяснить, откуда на ее телефоне взялось то видео.

Астрид с грустью покачала головой:

— Они спелись… двое несчастных бывших супругов…

— Да. Но у их партнерства есть и позитивная сторона. Я летал в Сингапур несколько недель назад и долго беседовал с Майклом. Я сказал ему, что он может отозвать иск, подписать документы о разводе и продолжать наслаждаться жизнью миллиардера-холостяка или может выбрать следующее: во-первых, он попадет в тюрьму за помощь и подстрекательство Изабель к незаконной слежке. Во-вторых, его упекут за вымогательство, поскольку он имел глупость отправить тебе видео с текстовым сообщением, требуя пять миллиардов долларов. И в-третьих, его посадят в связи со злонамеренной утечкой видео. Когда судебная система Сингапура разберется по всем предъявленным обвинениям, он вполне может провести остаток жизни в тюрьме Чанги или, что еще хуже, его могут экстрадировать в Гонконг, а затем отправить в колонию в северо-восточном Китае, недалеко от российской границы, где таким красавчикам, как Майкл, приходится несладко.

Астрид откинулась на стуле, переваривая услышанное. Чарли широко улыбнулся:

— Майкл поклялся, что никогда не доставит неприятностей вам с Кассианом. Никогда. Как только ты поставишь подпись на бумагах о разводе, ты будешь свободной женщиной.

— Свободной женщиной, — тихонько повторила Астрид. — Чарли, я люблю тебя. Я так благодарна за все, что ты сделал для меня за последние несколько недель. Я буду честна по отношению к себе — к новой себе — и совершенно честна с тобой. Не знаю, хочу ли я замуж прямо сейчас. Не уверена, что готова вернуться в Сингапур. Я исследовала острова, познакомилась с местными жителями и очень привязалась к этим местам. Думаю, что могла бы многое сделать прямо здесь, чтобы помочь коренным народам. Я действительно хочу провести здесь еще некоторое время и собираюсь отправить кого-нибудь за Кассианом. Я видела, как счастливы дети на этих островах… они живут в полной гармонии с природой, они так свободны и любят приключения: бегают по узким маленьким носам деревянных лодок, как моряки, взбираются на деревья, как акробаты, и сбивают спелые кокосы. А еще они много смеются. Это напоминает мне мое детство в Тайерсаль-парке. Вся жизнь Кассиана сейчас ограничена заданиями на дом, контрольными, уроками китайского языка, занятиями по теннису и фортепианными конкурсами, а в свободные минуты он просто прилипает к экрану компьютера, играя в эти жестокие игры. Я не помню, когда в последний раз слышала, как он смеется. Если я собираюсь жить новой жизнью, наслаждаясь истинной свободой, я хочу такой же свободы и для него.

Чарли заглянул в глаза Астрид:

— Послушай, я хочу, чтобы у тебя была именно та жизнь, о которой ты мечтала, для себя и для Кассиана. Мой единственный вопрос: в этой новой жизни найдется место для меня?

Астрид посмотрела на Чарли, не зная, что сказать.

*

Свежие, только что пойманные гигантские креветки в кокосовом молоке, деликатес Палавана. — Примеч. автора.

Свежие, только что пойманные гигантские креветки в кокосовом молоке, деликатес Палавана. — Примеч. автора.

10

Антверпен, Бельгия

Китти стояла посреди зала, впитывая изысканную алхимию пространства, сотканную из различных объектов, природы и света. В каждом предмете интерьера чувствовалась элегантная чистота, и зал излучал спокойную и бодрящую энергию.

— Вот чего я хочу! Я хочу видеть Тайерсаль-парк таким, — сказала она Оливеру.

Они прогуливались по «Канаалу», промышленному комплексу девятнадцатого века, рядом с бывшим зернохранилищем на канале Альберта. Бывшую фабрику самым потрясающим образом превратили в ателье и частный выставочный зал Акселя Вервордта, одного из самых уважаемых в мире дизайнеров интерьера.

— Мы уже на полпути к цели, Китти. У Тайерсаль-парка удивительный костяк, та прекрасная патина возраста, которую нельзя купить ни за какие деньги. Нам не придется импортировать старинные полы или возводить стены, чтобы казалось, будто они появились в семнадцатом веке. Взгляните, как этот бронзовый топор эпохи неолита меняет всю атмосферу комнаты. А как эти простые папоротники красиво вянут на столе. Все дело в композиции, и Аксель мастерски владеет этим искусством.

— Я хочу познакомиться с ним прямо сейчас! — воскликнула Китти.

— Не переживайте, он скоро придет. Вы же слышали, что сказал его помощник. Аксель сейчас обедает с королевой Бельгии Матильдой, — прошептал Оливер.

— Ой, я не разобрала его акцент. Я думала, он сказал, что Аксель читает «Матильду». То-то я не поняла, с чего вдруг он читает детскую книгу, когда я проделала весь этот путь ради встречи с ним!

— Работы Акселя очень ценятся, среди его клиентов много тех, чью голову венчает корона, — сообщил Оливер Китти, когда они забрели в ярко освещенный зал, который по совпадению заполняли древние головы Будды, вырезанные из камня.

— Можем ли мы сделать это где-нибудь в саду? А еще было бы здорово прогуляться по лесу и повсюду натыкаться на головы Будды, — предложила Китти.

Оливер про себя хихикнул, представляя, как на подобное зрелище отреагировала бы Виктория Янг. Хотя идея Китти не так уж плоха. Возможно, выпустить Китти в социальную стратосферу можно одним способом: сделать ее сингапурским ответом Пегги Гуггенхайм162, а Тайерсаль-парк — пристанищем современного искусства, как арт-центр «Сторм Кинг» в Нью-Йорке или «Чайнати фаундейшен» в Марфе. Можно пригласить лучших мировых художников для создания инсталляций для каждой точки поместья. Христо мог бы обернуть весь дом в серебристую ткань, Джеймс Таррелл создал бы световую проекцию в оранжерее, и, возможно, Ай Вэйвэй сотворил бы что-нибудь весьма спорное с прудом, где растут лилии. В разгар его мечтаний пространство внезапно ожило — сюда ворвался Аксель Вервордт, безукоризненно одетый в серый костюм с черной водолазкой и окруженный свитой помощников.