Кевин Кван - Проблемы безумно богатых азиатов

— Я просто иногда поверить не могу! — Ник вытащил стул и плюхнулся рядом с банкеткой.

— Во что ты не можешь поверить? Съешь зрелый банан; если не поможет, то я тебе дам слабительное…

— У меня нет никакого запора, я просто зол! Только что закончил говорить с Рейчел по телефону.

— И как она? — веселым голосом поинтересовалась Элинор, накладывая щедрую порцию чай тау куэ на тарелку «Астье де Виллат».

— Ты точно знаешь, как она. Вы с ней вчера говорили.

— О, она тебе сказала?

— Она моя жена и все мне рассказывает, мама. Я не могу поверить, что ты правда спросила ее о том, какие средства контрацепции мы используем!

— А что такого? — удивилась Элинор.

— Ты вообще ку-ку, что ли? Она не какая-нибудь сингапурская девчонка, которую можно с пристрастием допрашивать о любой физиологической функции! Она американка, а американцы не обсуждают физиологию с каждым встречным и поперечным!

— Я не каждый встречный. Я ее свекровь и имею право знать, когда у нее овуляция! — огрызнулась Элинор.

— Нет, не имеешь! Она пришла в ужас и так смутилась, что не могла найти слов.

— Неудивительно, что она так быстро повесила трубку.

— Мама, хватит уже давить на нас с внуками. Мы не собираемся обзаводиться потомством просто потому, что ты этого возжелала!

Элинор раздраженно бросила палочки:

— Это я-то на вас давлю? Да ты понятия не имеешь, что такое давление! Когда мы с твоим отцом вернулись из свадебного путешествия, твоя драгоценная а-ма приказала горничным обыскать наш багаж. Там обнаружились «французские письма»104, и она так расстроилась, что заявила: мол, если я не забеременею в течение полутора месяцев, она выставит меня из дома. Знаешь, как мне удалось забеременеть? Нам с твоим отцом пришлось…

— Хватит! Это уже слишком! Я не хочу про это слышать, — застонал Ник, бешено размахивая рукой перед лицом матери.

— Поверь мне, я не пытаюсь давить на вас. Я лишь стараюсь помочь.

— Каким образом? Снова разрушая мой брак?

— Ты что, не понимаешь? Я думаю, если подловить нужный момент цикла Рейчел, то можно было бы срочно привезти ее в Сингапур. Тетя Кэрол уже предложила взять ее новенький «Гольфстрим G650». Он очень быстрый, и Рейчел была бы здесь через восемнадцать часов. Например, в эти выходные. А мой человек в «Капелла резорт» поможет выбить хороший люкс с видом на океан.

— И что потом?

— Просто сделай ей ребенка, и мы тут же объявим об этом. И тогда, может быть, не точно, но может быть, а-ма все-таки согласится с тобой увидеться.

Ник удивленно посмотрел на отца:

— Ты можешь поверить своим ушам?

Филип просто положил на тарелку Ника пампушку, молчаливо выражая сочувствие.

— А что такого? Я пытаюсь сделать все возможное, чтобы ты попал в этот чертов дом! Твой лучший шанс сейчас — беременность Рейчел. Мы должны доказать Суи, что ты способен произвести следующего наследника Тайерсаль-парка!

Ник вздохнул:

— Не думаю, что это имеет сейчас какое-то значение, мам.

— Ах, ты просто плохо знаешь свою бабушку. Она такая старомодная. Разумеется, для нее это имеет значение. Она сменит гнев на милость и согласится повидаться с тобой, у нее просто не останется выбора!

— Слушай, мам. Рейчел не будет беременеть только для того, чтобы я повидался с а-ма. Это самый нелепый план, который мне доводилось слышать. Хватит уже плести свои интриги, пытаясь правдами и неправдами протащить меня в Тайерсаль-парк. Так только хуже. Я уже сделал все от меня зависящее. Я приехал в Сингапур. Я предложил увидеться с а-ма. Если она не хочет меня видеть, я переживу. Как минимум, я попытался.

Но Элинор его не слушала. Ее глаза сузились, поскольку на ум пришло очередное предположение.

— Только не говори мне, что ты… э-э-э… грабишь банки105, Ники…

— Граблю банки? О чем ты, мам? Я провожу все банковские операции онлайн.

— Ай-я, когда ты в последний раз был у врача? У тебя хоть есть нормальный уролог в Нью-Йорке? — требовательным тоном спросила Элинор.

Филип хихикнул, поняв, о чем толкует его жена:

— Она имеет в виду, что ты стреляешь вхолостую, Ники.

— Да, именно! Ты вообще делал спермограмму? Ты в юности мутил со столькими девчонками, может, у тебя уже сперма выгорела?! И вся нормальная потрачена?!

— Боже, мама! Боже! — Ник приложил ладонь ко лбу и в ужасе покачал головой.

— Не мамкай мне тут. Я совершенно серьезно! — с негодованием буркнула Элинор, не переставая жевать.

Ник раздраженно встал из-за стола:

— Я не собираюсь больше отвечать на подобные вопросы. Это так странно и неуместно! И не смей говорить об этом с Рейчел. Имей хоть какое-то уважение к нашей частной жизни!

— Ладно-ладно. Не будь таким чувствительным. Жаль, что мы отправили тебя в школу в Англии, непонятно, в кого тебя там превратили. Это личное, то личное, даже медицинские проблемы. Ты мой сын — я видела, как няньки тебе меняли подгузники, понимаешь! Почему ты не ешь то, что мы купили? Паровые рисовые пироги — просто объедение.

— Ну, для начала я потерял всякий аппетит и, вообще-то, собираюсь позавтракать с Астрид.

— Ай-я, бедняжка. Слышал самую свежую сплетню этим утром?

— Нет, мам, я не обращаю внимания на сплетни, — ответил Ник и пулей выскочил из комнаты.

*

Женщинам поколения Элинор, особенно богобоязненным девушкам, учившимся в МШД, привили такой странный термин для обозначения презервативов. — Примеч. автора.

Выражение на кокни для обозначения онанизма.

Женщинам поколения Элинор, особенно богобоязненным девушкам, учившимся в МШД, привили такой странный термин для обозначения презервативов. — Примеч. автора.

Выражение на кокни для обозначения онанизма.

8

Изумрудный холм, Сингапур

После расставания с Майклом Астрид переехала в один из старинных домов на Изумрудном холме, унаследованный от двоюродной бабушки Матильды Леонг. Пока Ник брел по улице к особняку, он то и дело останавливался, чтобы полюбоваться декоративными фризами, деревянными окнами и вычурными воротами прекрасно отреставрированных домов с террасами в перанаканском стиле, которые делали эту улицу столь уникальной106.

Здесь не было двух одинаковых фасадов — каждый из них сочетал различные элементы китайского барокко, позднего викторианского стиля и ар-деко. Когда Ник был ребенком, многие из этих шопхаусов, где жили и работали старые перанаканские семьи, оказались в запустении, и тут веяло былым, ныне поблекшим величием, но теперь, когда цены на недвижимость взлетели до абсурдных высот и окрестности обозначили как заповедную территорию, эти дома стали желанной собственностью, которую продавали за десятки миллионов. Многие из них превратились в модные бары или уличные кафе, в итоге некоторые чванливые родственники Ника насмешливо называли Эмеральд-Хилл-роуд улицей, куда рыжеволосое собачье дерьмо ходит приложиться к бутылке, но Нику этот райончик казался довольно милым.