Людмила Толмачева - Ягоды бабьего лета

— Фрося, вы не знаете, кто эта женщина в очках? Мне она показалась знакомой.

Уборщицу вдруг прорвало на целую речь:

— Откудова я знаю! Вроде научным работником назвалась. Из какого-то «центра». Мало их тут околачивается. Ишь, моду взяли! Что тут им, цирк? Престарелые они и есть престарелые, чего на их пялиться? Им покой нужон. А эти и ходют, и ходют…

Люба, не дослушав Фросиного ворчания, поспешила к кабинету директора. Дверь в кабинет была закрыта неплотно и до Любы донеслись слова Зои Михайловны:

— Я сейчас его позову. Вы можете прямо здесь и побеседовать. Может, чаю?

— Да, спасибо, — услышала Люба голос незнакомки. Он был приглушенным, немного осипшим.

Люба едва успела отпрянуть от двери, как она распахнулась, вышла Зоя Михайловна и, не заметив за дверью Любу, энергично зашагала по коридору, в сторону вестибюля. В противоположной стороне коридор поворачивал в левое крыло здания. Люба решила укрыться за поворотом и дождаться продолжения событий. Через пару минут она услышала шаги и голоса. Выглянув из-за угла, она увидела, как в кабинет директора заходит Зоя Михайловна, а за ней Игорь. Вскоре Зоя Михайловна со словами: «Чай вам сейчас принесут», вышла из кабинета. Стук ее каблуков гулким эхом раздавался по всему коридору и наконец затих.

Люба упорно не покидала свой наблюдательный пункт. Пару раз, когда мимо проходили постояльцы интерната, ей пришлось сделать вид, что она куда-то идет. Вот она дождалась медлительную Фросю с чашками чая на подносе. Хлопнула дверь — это Фрося вышла из кабинета. Едва она скрылась из виду, как Люба пулей вылетела из своего укрытия и буквально ворвалась в директорский кабинет.

— Здравствуйте! Извините! — выпалила Люба, во все глаза рассматривая незнакомку.

Та в ответ лишь кивнула.

— Я к Игорю Алексеевичу, — продолжала Люба, но смотрела по-прежнему на блондинку. — Игорь, я по поводу конференции…

Игорь удивленно уставился на Любу.

— Я вам помешала? — спросила Люба, обращаясь непосредственно к блондинке.

Та пожала плечами и отвернулась. Но Люба не сдавалась.

— Вы из Москвы? Мне сказали, что из какого-то научного центра.

Теперь уже пожатием плеч не отделаться, блондинке пришлось ответить:

— Да.

— А из какого конкретно, можно узнать? — не унималась Люба.

— Люба, зачем же так… — попытался урезонить ее Игорь.

— Дело в том, Игорь, что разные проходимцы пытаются нажиться на чужом горе, — стальным голосом отчеканила Люба.

— Но, позвольте! — блондинка вскочила со стула, и ее жуткие очки съехали на кончик носа.

Любе этого было достаточно, чтобы узнать в блондинке Стеллу. Но она сделала вид, что не узнала.

— Ничего я вам не позволю. Я близкая родственница Игоря и поэтому отвечаю за него. Все! Разговор окончен. Игорь, нам надо срочно поговорить. Пошли!

Люба взяла опешившего Игоря за руку и повела из кабинета.

В дверях она оглянулась:

— Не советую жаловаться здешнему начальству, иначе придется сообщить вашему. До свиданья!

В коридоре Игорь выдернул свою руку из Любиной, резко спросил:

— Я не понимаю вас. Что все это значит?

— Это значит… — запальчиво начала Люба, но вовремя остановилась и уже мягко продолжила, — простите меня, Игорь, за эту выходку, но мне кажется, что вами манипулируют.

— Не понимаю…

— Давайте перенесем этот разговор на другое время, хорошо? А сейчас мне надо кое-что выяснить.

— Не люблю загадок. С тех пор как меня «узнали», я чувствую себя подопытным кроликом, будто все изучают меня и с нетерпением ждут каких-то сказочных результатов. Мне кажется, что вы чего-то не договариваете. Ведь так?

— Да, это так.

— И с какой целью?

— Если на вас обрушится поток новой информации, вы можете не выдержать.

— Но я не ребенок. И мне надоели эти прятки. Почему вы избегаете меня?

— Я? Странно! А мне показалось наоборот. К тому же я помню слова о том, что вы заново родились и не хотите ничего менять в новой жизни.

— А вот этого я не говорил, насчет «не хочу ничего менять». Это вы напрасно.

— Игорь, мы выбрали неудачное место для разговора. Видите, на нас уже обращают внимание. Поговорим вечером.

— Это вряд ли, — произнес он, как отрубил, и размашисто зашагал к лестнице.

Любу словно парализовало. Она неподвижно стояла посреди коридора и переваривала последнюю фразу Игоря, пока мимо не прошмыгнула Стелла. Как только эта «ряженая» повернула в вестибюль, Люба очнулась и поспешила следом за ней. Выйдя на крыльцо, она увидела, как фигура в сером балахоне скрылась за воротами парка. Чтобы не обращать на себя лишнего внимания, Люба побежала не по дорожке, а между деревьями, по траве. Запыхавшись, она подбежала к чугунной решетке ограды, и, как оказалось, вовремя: от тротуара отъезжал потрепанный «Ниссан» черного цвета. На заднем номере ей удалось разглядеть лишь три цифры: «127». Не теряя ни минуты, Люба поспешила обратно. У себя в комнате, порывшись в сумочке, нашла визитку. В последний раз, когда у нее была беседа со следователем, он на прощанье вручил свою визитку: «Звоните в любое время, по поводу и без. У нас уже кое-что есть по этому делу. Не хватает прямых улик».

Люба набрала номер и в ожидании ответа стала нетерпеливо ходить по комнате.

День выдался суматошный. После телефонного разговора со следователем Люба долго провозилась в библиотеке: заканчивала работу с каталогом, подклеивала ветхие книги, готовилась к конференции. К ней заглянула Таисия Игнатьевна и попросила зайти к ним: Серафима Григорьевна хотела о чем-то посоветоваться. Люба, отложив дела, пошла к своим новым знакомым.

Старушке было плохо. При свете солнечного дня ее лицо выглядело особенно болезненным и утомленным. Она взмахнула рукой, приглашая присесть рядом с собой. Люба села на стул, со скрытой болью заглянула в поблекшие глаза старой женщины.

— Любочка… — из-за сильной одышки Серафима Григорьевна говорила с остановками, отдыхая после каждой фразы, — у меня к вам просьба… Я хочу завещать квартиру детскому дому. Но боюсь, что детям она не достанется. Как мне поступить? Помогите…

— Я могу проконсультироваться с юристом.

— Вот и чудесно… Только поскорее… Сами понимаете…

— Я сейчас же пойду в консультацию. Дел у меня никаких нет, так что прямо сейчас и пойду. Я скоро.

Люба погладила руку Серафиме Григорьевне, улыбнулась и уже на пороге спросила:

— Может, купить чего-нибудь вкусненького? Сладкого или, наоборот, рыбки, колбасы?

— От рыбки не откажусь…

— Обязательно куплю.

Вернулась Люба не одна, а вместе с нотариусом — полной женщиной в трикотажном брючном костюме. Все вместе они составили завещание. Было решено, что Серафима Григорьевна оформит дарственную на имя какого-нибудь ребенка-сироты, который вступит в права владения квартирой после смерти ее хозяйки. Опекуном ребенка до достижения восемнадцатилетнего возраста вызвалась стать Люба. Теперь ей предстояли хлопоты по оформлению документов. Нотариус пообещала прийти на следующий день, когда вопрос о ребенке будет решен.