Марина Луценко - Ловушка для банкира

Вика оторвалась от чтения. Туземец, дни и ночи проводящий в подвале — об этом упоминала Светлана-кормилица. Вот и первое доказательство, что сон правдивый. Девушка поежилась: «Что это за подземная комната, в которой укрывался Харитон? Уж не архивный ли кабинет?» Она поспешно отогнала неприятную мысль. Подвал огромный — логово туземца могло находиться, где угодно. Виктория вновь погрузилась в чтение.

«Одно только удручает меня с Харитоном. Помнится, пообещал я ему исполнение любого желания — на радостях от того, что обнаружил он пропавшего Илюшеньку. И вот никак не думал я, обещаючи, что у нас с туземцем через это непонимание выйдет. Почти сразу же по уезду дядюшки попросил Харитон исполнить обещанное: захотел жениться на Светлане, кормилице Илюшиной. Дело, конечно, хорошее, и с любой другой девкой я бы его вмиг обвенчал, коль он крещенный (до сих пор в этом не уверен). Однако же Светлана — баба строптивая, вдова. Да к тому же своевольная она премного оттого, что с Лизонькой общается, словно подруга лучшая. Графиня ее всегда защищает и в обиду не даст, я в том крепко уверен. Не могу я супротив жены пойти в ее нынешнем положении — разволнуется Лизонька, расплачется, а ну как на ребеночке это сказываться будет? В общем, чтоб скандалов избежать, отказал я в женитьбе Харитону. Предложил другое какое желание придумать. А он уперся и стоит на своем — хочу жениться на Светлане, вот мое единственное желание. Ну что ты с ним будешь делать? Прямо не знаю, как из этой ситуации выйти. Обещал я дяде не обижать слугу его верного ни при каких обстоятельствах, а вон как получается…»

Девушка опять прервалась. Второе доказательство правдивости снов было налицо. Вика отлично помнила историю с туземцем, желающим жениться на кормилице, и ее категорический отказ. Поиск собачьей клички не имел уже особого смысла. Но Виктория решила все-таки закончить чтение записи. Тем более, оставалось совсем немного.

«Зато иную просьбу Григория Ивановича, — писал дальше граф, — я выполнил безукоризненно. Нашлось имя для молосса его брыластого. Несколько дней потратил я, но таки откликнулся ирод окаянный на клич мой. Имя теперь его…»

— Лютый, — прочитала вслух девушка.

Это было третье, последнее доказательство, что ночные видения напрямую связаны с реальным прошлым. Все совпало на сто процентов! Вику охватили смешанные чувства. С одной стороны — сны очень необычные и интересные. Но с другой стороны… Этого не может быть! Этого просто быть не может!!!

Завтрак прошел, как в тумане. Безучастно пережевывая еду, девушка рассеянно слушала застольные разговоры, невпопад отвечала на вопросы, и вообще старалась отмалчиваться. Еле дождавшись конца трапезы, она тут же побежала в архив, надеясь работой отвлечься от одолевавших ее тревожных мыслей.

Там Викторию поджидали несортированные документы. Разложенные вчера на столе только для вида, сегодня они пришлись как нельзя кстати. На несколько часов из головы улетучились все призраки прошлого, уступив место платежкам и квитанциям. Когда разбирать их уже не было никаких сил, Вика глянула на мобильник. Скоро обед — можно закругляться. «Еще одну стопку переберу и все, — решила девушка. Она потянула к себе бумаги, и вдруг… из стопки выскользнул яркий рисунок. Виктория ошарашено уставилась на него: в центре изображена фигура светловолосой женщины, держащей на руках младенца, вокруг — еще несколько маленьких фигурок. Вероятно, это тоже дети. «Раз, два, три, четыре, пять, — сосчитала их Вика. Она перевела взгляд на верхнюю часть листа. Там, отблескивая позолотой, виднелись непонятные знаки. Девушка задумалась: «Почему Тормакин ничего не сказал мне об этом документе? Неужели посчитал его настолько незначительным?»

Тук-тук… — в приоткрывшуюся дверь сунулась физиономия Эммануила Венедиктовича.

— Время обеда, дорогой профессор, — пропел он, картинно шаркая ножкой. — Я специально спустился вместо Милоша, чтобы пригласить вас к столу, — коротышка в клетчатом костюме осекся: — Профессор — да на вас лица нет.

Обеспокоенный, он заспешил к девушке.

— Все нормально, Эммануил Венедиктович, — улыбнулась Вика. — Я просто немного устала.

Подойдя вплотную, старик по-отечески приобнял ее за плечи.

— Милочка, вы точно в порядке? Вчера с ужина сбежали, сегодня за завтраком какая-то странная были. Нельзя так себя работой изводить. В вашем возрасте важно хорошо кушать и крепко спать. А то будете на старости лет такой же развалюхой, как я… Ой, это что?

Быстрицкий удивленно воззрился на цветной рисунок.

— Я тоже хотела бы знать, — вздохнула Виктория. — Только что обнаружила картинку среди архивных бумаг.

Близоруко щурясь, Эммануил Венедиктович стал всматриваться в изображение.

— Похоже, это не просто картинка, а пиктограмма.

— Что? — не поняла девушка.

— Пиктограмма. Некое послание, зашифрованное в форме рисунка… Я про это в Интернете читал, — быстро добавил старичок.

Он задумчиво повертел в руках лист.

— Никогда раньше эту штуковину тут не видел. Я, правда, только по верхам документы просматривал. Надо будет Семена Семеновича спросить — он архив намного лучше знает.

Вернув рисунок на стол, Быстрицкий постучал по нему набалдашником трости.

— Любопытно было бы узнать, кто нарисовал эти фигурки. И надпись непонятная — очень похожа на ту, что на матовом флаконе.

Вика подскочила с кресла.

— Эммануил Венедиктович, а ведь вы правы!

Она побежала к сундуку и вытащила оттуда черную коробку. Через пять секунду флакон уже находился рядом с пиктограммой. Знаки на них были не просто похожи — они оказались совершенно одинаковые! Девушку этот факт очень воодушевил.

— Если знаки одинаковые, — принялась рассуждать она, — то и хозяин у этих вещей, скорее всего, один и тот же. Установив, кто автор рисунка, мы поймем, кому принадлежал флакон. И наверняка сможем выяснить, что раньше было в этом пузырьке!

Быстрицкий опасливо попятился от стола.

— Может, не будем ничего выяснять? Приедут ученые — пусть и разбираются.

Отмахнувшись от трусливого коротышки, Вика с интересом стала изучать цветную картинку. Эммануилу Венедиктовичу тоже хотелось приобщиться к разгадыванию тайны. Несмело, бочком, он снова приблизился к столу и встал рядом с Викторией.

— Странная какая-то женщина, — заметил старичок, разглядывая светловолосую фигуру в центре пиктограммы. — Что-то с ней не так.

— Что не так? Мать держит на руках ребенка. Прообраз Богоматери — олицетворение мира, добра, продолжения рода. Подобная символика есть во всех культурах мира.

— Я не имею ввиду мировую символику, — упрямо затряс головой Быстрицкий. — Я говорю, что именно с этой конкретной дамочкой что-то не так. Вы посмотрите на ее волосы.