Мэтт Торн - Твои фотографии

— Пойду готовить ужин, — сказала она, вышла в коридор, подняла сумку и поплелась с ней на кухню.

— Самое время, — сказала ей вслед Сьюзан.

— Ты когда-нибудь научишься водить машину?

— Не знаю, Клод. Разве это важно?

Жена мельком взглянула на него и стала снова следить за дорогой.

— Да, — сказала она, — важно. Ты думаешь, мне нравится проделывать этот путь каждые выходные?

— Ты права, давай навещать их раз в две недели.

— Нет, Мартин, дело не в этом. Знаешь, не надо быть таким эгоистом.

Он смотрел на дорогу и прикидывал, пойдет ли дождь.

— Почему это я эгоист? Только потому, что не хочу сидеть за рулем? Машины наносят вред экологии.

— Это смешно. Ты эгоист, потому что всю неделю шатаешься со своими извращенцами, а выходные, когда надо поехать к моим родителям и провести пару часов без наркотиков, превращаешь в проблему. Одному богу известно, что может произойти, если я оставлю тебя в городе одного.

— Я уже большой мальчик. Могу о себе позаботиться. И можно подумать, что я всю неделю только и делаю, что развлекаюсь. Это моя работа — тусоваться со всеми этими извращенцами.

Она хмыкнула.

— Конечно, работа. Выдумывать разные истории, чтобы оправдать свои очередные выходки. Иногда я диву даюсь, почему вышла за тебя замуж.

— Потому что я неотразим? — предположил он, мило улыбаясь.

— Нет.

— Потому что меня обожают твои родители.

— Мои родители тебя вовсе не обожают, Мартин. Если честно, то ты им даже не нравишься. Они просто терпят твое общество.

— Так зачем же доставлять им такие страдания?

— Мы это уже обсудили. Лучше замолчи и поставь какую-нибудь приличную музыку.

Он открыл бардачок и начал перебирать диски.

— Кстати, бойфренд Наоми пытался задушить Джамироквая.

— Это что, круто? Последний писк среди таких, как ты и твои дебильные друзья, — душить знаменитостей?

— Слушай, да я этого парня едва знаю. Просто подумал, что это прикольно. Он и Дэймона пытался придушить.

— Больной.

— Это точно. Наоми очень за него переживает. Думает, что рано или поздно его посадят.

— Было бы неплохо. Удивляюсь, почему его еще не арестовали. Куда смотрели телохранители — надо было вышибить ему мозги.

— Не знаю. Он классно выглядит, богат, и к тому же может заболтать кого угодно.

— А еще он настоящий псих. Все, не хочу больше ничего такоего слышать.

Клаудия уставилась на дорогу, делая вид, что его не существует. Понимая, что будет пребывать в ее распоряжении все выходные, Мартин решил больше не нагнетать обстановку, поставил диск классической музыки и убавил громкость так, что музыка едва перекрывала шум мотора.

Мать Клаудии позвонила ей на мобильный за пять минут до того, как они подъехали к дому. Она разговаривала с Мартином, пока Клаудия выруливала на подъездную аллею, и вышла из дому как раз в тот момент, когда они остановились перед входом.

— Привет, Мартин, — сказала она, когда тот вылез из машины, — хорошо доехали?

— Неплохо.

Она натянула пальто на плечи.

— Боюсь, Стивен сегодня опоздает. Он сказал, чтобы его не ждали к столу.

— Надеюсь, ничего серьезного.

— У него всегда что-то серьезное.

Мартин кивнул и уставился на свои ботинки. Клаудия открыла дверцу, и он вытащил сумки с заднего сидения.

— А Эбигейл придет?

— Она уже здесь. А твой брат пригласил свою подругу.

— Какую подругу? Я всегда думала, что он голубой.

— Дорогая, это смешно, твой брат не голубой. Просто он не кидается в постель к каждой, кому этого захочется, вот и все.

— Но ему уже двадцать восемь.

— И у него была куча девушек.

— Ни одну я не видела.

— Это оттого, что он серьезно относится к своим обязательствам перед семьей. И не хочет нас знакомить с каждым встречным Томом, Диком или Гарри.

— Мама, но Том, Дик и Гарри — мужчины.

— Не придирайся, дорогая. Ты знаешь, что я имею в виду.

Мать Клаудии провела их в просторную прихожую. Мартин отнес сумки наверх в комнату для гостей и пошел в столовую, где сидел брат Клаудии со своей подругой. Мартин тут же узнал ее.

— Тилли?

— Да, — отозвалась она, потом вскочила и воскликнула. — О боже, Мартин!

— Тилли, — повторил он, порывисто подойдя к ней, — ты замечательно выглядишь.

— Ты тоже. Это невероятно. Я и понятия не имела, что ты — брат Джулиана.

— Не совсем.

— Ах да, ну конечно…

— Я муж Клаудии.

— Точно, точно.

— Клаудия — моя сестра, — пробормотал Джулиан.

— Разве это не замечательно! — воскликнула Тилли, игнорируя его реплику. — Ты обязательно должен сесть рядом со мной за ужином. Нам есть о чем друг другу рассказать.

— С удовольствием.

— Как дела, Эбби? — спросила Клаудию сестру. — Все хорошо в больнице?

— Разумеется, плохо. Из-за этого она и существует.

— Ну, ты же знаешь, о чем я. Не надо сразу лезть в бутылку.

— Дорогая! — проговорила мать Клаудии, поднимая брови.

— Но ведь так и есть. То, что она работает в палате для больных СПИДом, не дает ей право все время корчить из себя праведницу.

— Почему бы тебе ни выпить шерри, дорогая? Расслабься после долгой дороги.

Когда Элисон принесла ужин, Эдриан и Сьюзан сидели в углу и курили косяк. Глядя на них, Элисон вспомнила Пола, первого парня, которого они с сестрой не поделили. В какой-то мере она до сих пор считала Пола виноватым в том, что их жизнь сложилась подобным образом. Почти все ее последующий мужчины походили на него: безвольные, но по-своему интересные. Конечно, в глубине Эдриан гораздо более консервативен, чем все, с кем она прежде встречалась. Может быть, за это он ей и нравится, думала она. Тихий бунтарь, он на самом деле безобиден — ей следовало бы гордиться тем, что даже с таким характером он, тем не менее, нравится Сьюзан.

Интересно, что сказали бы ее родители, стань они свидетелями этого вечера. Мама с папой, конечно, были не в восторге от вечного полулетаргического состояния Эдриана, но, кажется, поняли, что в душе он человек добрый, и, кроме того, они всегда гордились тем, что воспитали двух дочерей, которые способны жить под одной крышей. Интересно, как бы они отнеслись к их вечному курению травки и ничегонеделанию? Встревожились бы или же встали бы на сторону сестры, которая считает, что Элисон — просто зануда?

Эдриан и Сьюзан подошли к столу. Усталость от готовки отбила у Элисон всякий аппетит, и когда Эдриан уселся за стол, она взяла у него изо рта косяк, дважды глубоко затянулась и пообещала себе держать себя в руках, что бы ни случилось.

Мартин и Тилли проболтали друг с другом весь ужин, к большому раздражению своих спутников. Они беседовали о том, что произошло в их жизни после окончания Кембриджа, а потом принялись обсуждать, кто из их сокурсников взлетел выше всех. В самом начале вечера они, обменявшись взглядами, вроде как договорились не касаться в разговоре щекотливых тем, включая обстоятельства их знакомства. Быстро сообразив это, Клаудия не стала проявлять за столом излишнего любопытства, но, оказавшись с Мартином наедине в своей комнате, первыми делом подняла эту тему.