Мэтт Торн - Твои фотографии

— Отлично.

— Да. Ну, не важно, завтра я собираюсь устроить вечеринку по случаю новоселья. Ты свободен?

— Конечно.

— Значит, увидимся в десять? И, Мартин, мне очень жаль, что так получилось с Клод. Но не переживай, я уверена, что все наладится.

В пятницу Мартин взял выходной. За неделю он натерпелся достаточно унижений, да и проснуться смог только к двум часам дня. Он ходил в пижаме до самого обеда, а потом переоделся только для того, чтобы, не слишком смущаясь, дойти до ресторана в конце улицы.

До новоселья у Наоми нужно было убить еще пару часов, так что после обеда он в одиночку отправился в бар, где выпил три пинты пива. Никто не пытался с ним заговорить, и Мартин наслаждался одиночеством, чувствуя себя так, будто вернулся к жизни, которую вел до начала работы в журнальном бизнесе. Он наблюдал, как вокруг него напиваются люди, и размышлял, что произойдет с ним, если он не согласится на работу в порножурнале. Он всегда видел в жизни только черное и белое и был неспособен воспринять обширное пространство между успехом и провалом, преуспеянием и жалким существование. Но когда у него случались кризисы и ему приходилось серьезно задумываться о жизни, он обычно приходил к одному выводу. Как и большинство своих приятелей, в юности он жил с убеждением, что жизнь, не осененная лучами славы — вовсе не жизнь. И даже не обладая каким-то ярким дарованием, можно сиять отраженным светом. Но в какой-то момент знаменитости ему наскучили. Новомодные звезды были лет на восемь моложе него, и ему не удавалось вызвать у себя подобающий интерес к их персонам. Мэнди и Джилс были правы, что избавились от него. Знаменитости, которые ему действительно нравились, были людьми вчерашнего дня — начиная от любимых актеров (Алека Болдуина и Кевина Костнера) до поп-звезд (Принса и Майкла Джексона). Но он уже сделал карьеру, и это была карьера журналиста, поэтому, если он больше не может продавать знаменитостей, то придется продавать голых женщин.

На самом деле ему, наверное, просто нужно начать все с нуля. Оставить свою старую жизнь и найти такую работу, которую нынче встретишь только в кино. Доктором или дантистом становиться уже поздно, но должна же быть какая-нибудь хорошая работа для среднего класса, которая подойдет и ему.

Он допил свое пиво и отправился в гостиницу.

Наоми впустила его в номер. Даже по ее обычным высоким меркам она выглядела потрясающе. Приложив палец к безупречно накрашенным губам, она дала Мартину знак не шуметь и завела его в ванную.

Хелена крошила дорожки на одной из больших мраморных стоек. Наоми улыбнулась и села на крышку унитаза позади нее. Летиция, сидевшая вместе с Бенуа в душевой кабине, помахала ему рукой.

— Ребята, мне, конечно, нравится этот клубный дух, но, может, займемся этим в другом помещении?

Наоми улыбнулась.

— Сейчас придет официант.

— Ну и что? Эти ребята ко всему привыкли.

— Я знаю, — сказала она, — но тогда все пойдет по обычной схеме. Он сделает вид, что ничего не замечает, а я дам ему громадные чаевые. А потом каждый вечер какой-нибудь противный гостиничный драг-диллер будет приставать ко мне, чтобы я купила у него дури.

— К тому же, — сказал Хелена, глядя на них из-под челки, — я — наркоманка, и не люблю делиться.

В дверь номера постучали. Наоми дала Мартину десятку.

— Разберись с ним, ладно?

Он вышел и открыл дверь. Перед ним стоял улыбающийся Блейк, как всегда одетый в темный костюм с иголочки.

— А где девчонки? — спросил он. — Уже в спальне?

Мартин похлопал себя по носу.

— В ванной.

Блейк вошел внутрь. Мартин заметил идущего по коридору официанта с тележкой и отошел в сторону, пропуская его в гостиную. Он расплатился с ним и, закрыв дверь, объявил:

— Все в порядке, официант ушел. Можете нести наркоту сюда.

Ответа не последовало. Он постучал в ванную. Все наконец вышли и расселись на диване и стульях в комнате. Наоми вынула из бара несколько бутылок и поставила их на журнальный столик. Хелена уселась на пол и стала крошить дорожки.

— Сначала поешьте, — сказала Наоми. — Не хочу, чтобы у вас пропал аппетит, а моя комната провоняла едой.

Блейк взял устрицу.

— У меня всегда есть аппетит. — Он осмотрелся. — А где Обри?

— Не знаю, — ответила Хелена. — Мы должны были встретиться с ним в семь.

Блейк сел и взял со стола бутылку. Мартин расположился рядом с Хеленой и занюхал две дорожки.

— Ну и как тебе нравится твой новый дом? — спросил у Наоми Блейк.

— Мне тут очень хорошо.

— А Грегу достанется твоя квартира? — поинтересовался Блейк.

— Не хочу об этом говорить.

— Давайте поиграем, — предложила Хелена.

— Давайте, — согласилась Наоми, — смелее, ребята, среди нас две девушки без спутников, проявите фантазию.

— Ладно, — сказал Блейк, вылив в стакан остатки из бутылки. Он положил ее на стол и крутанул. Хелена опасливо прикрыла рукой то место, где крошила свой порошок. Бутылка остановилась, указывая на Наоми.

— Хелена, — сказал Блейк, — поцелуй Наоми.

Хелена взглянула на нее и облизала губы.

— Девочки с девочками, да? Ладно, только еще разок закинусь.

Она втянула еще одну дорожку. Наоми подошла к ней. Хелена поднялась, улыбнулась двоим мужчинам и кинулась к Наоми. Их объятья напомнили Мартину схватку львов. Поцелуй вышел долгим и глубоким, с изрядным количеством ласк. Через какое-то время они разомкнули объятия, обессиленно глядя друг на друга. Мартин с тревогой следил за Ленни, молча наблюдавшим за этой сценой, и в который раз задавался вопросом о характере взаимоотношений между братом и сестрой.

— Наоми, — сказала Хелена, — объясни мне кое-что об английских женщинах.

— Попытаюсь.

— То, что мы сейчас сделали, ведь это был просто прикол, да? Ты не считаешь это чем-то серьезным?

— Конечно, нет.

— Хорошо. Так я и думала. Просто когда я только приехала сюда, я жила с одной английский девушкой традиционной ориентации — у нее был бойфренд. Мы с ней были подругами. Но однажды мы вместе пошли на вечеринку, на которой один парень стал клеиться к нам обеим. Мы, значит, пошли в туалет, чтобы обсудить это, и я говорю ей, мол, ладно, он твой, а она отвечает: «Нет, мы им поделимся». Но когда мы вышли, оказалось, что этот парень ушел, а мы с ней вроде уже обе завелись и стали искать, кого бы подцепить вместо него, но было уже поздно, и народ стал расходиться. Поэтому мы пошли домой и, когда уже легли, эта девушка пришла ко мне в комнату, прижалась ко мне сзади, стала ласкать мне грудь и тому подобное. И, в конечном счете мы, типа, переспали. Может, это была и не шутка, но, во всяком случае, и не очень серьезно. Но она почему-то очень из-за этого напряглась и выставила меня на следующее утро.