Уильям Берроуз - Голый завтрак [litres]

Сэр Чарльз Шерингтон называет боль «психическим помощником императивного защитного рефлекса». Вегетативная нервная система расширяется и сжимается в ответ на действие внутренних ритмов и внешних раздражителей, расширяясь от действия раздражителей, которые воспринимаются как радостные – секс, пища, общение с приятными людьми и т. д., – и сжимаясь от боли, тревоги, страха, дискомфорта, тоски. Морфий изменяет весь цикл расширения и сжатия, расслабления и напряжения. Половая функция ослаблена, перистальтика заторможена, зрачки не реагируют на свет и темноту. Организм не сжимается от боли и не расширяется в ответ на действие обычных источников удовольствия. Он приспосабливается к морфинному циклу. Наркоман не подвержен скуке. Он может целыми часами разглядывать свой башмак или попросту не вылезать из постели. Ему не нужны ни сексуальная отдушина, ни общение с людьми, ни работа, ни развлечения, ни прогулки – не нужно ничего, кроме морфия. Морфий способен облегчать боль, придавая организму некоторые свойства растения. (На растения функции боли, возможно, не распространяются, так как растения большей частью неподвижны, неспособны на защитные рефлексы.)

Ученые надеются получить морфий, не вызывающий привыкания, который будет утолять боль, не доставляя удовольствия; наркоманы хотят – или думают, что хотят – эйфории без привыкания. Я не понимаю, каким образом можно разделить функции морфия, и считаю, что любое эффективное болеутоляющее средство будет подавлять половую функцию, вызывать эйфорию и вести к привыканию. Вероятно, идеальное болеутоляющее будет вызывать привыкание моментально. (Если кто-нибудь заинтересован в создании такого наркотика, за основу стоит взять дигидрооксигероин.)

Наркоман пребывает в безболезненном, бесполом, безвременном состоянии. Обратный переход к ритмам животной жизни происходит через синдром отнятия. Сомневаюсь, что когда-нибудь можно будет совершать этот переход в комфорте. К безболезненному отнятию можно только приблизиться.

Кокаин. – Из всех наркотиков, которые я когда-либо употреблял, самое приятное возбуждение вызывает кокаин. Эйфория концентрируется в голове. Возможно, этот наркотик активирует связи, отвечающие за удовольствие, непосредственно в мозге. Я полагаю, что такой же эффект произвел бы электрический ток, пропущенный через соответствующее место. Всю эйфорию от кокаина можно ощутить только при внутривенной инъекции. Приятное состояние длится не более пяти-десяти минут. При подкожной инъекции весь эффект сводится на нет из-за быстрого уничтожения наркотика в организме. Это вдвойне верно в том случае, если вдыхать его носом.

Для кокаинистов обычное дело – не спать всю ночь и ежеминутно делать себе инъекции кокаина, перемежая их уколами героина или кокаина и героина, смешанных в одной инъекции для получения «спидбола». (Я не знаю ни одного заядлого кокаиниста, который не был бы морфинистом.)

Тяга к кокаину может быть очень сильной. Я целыми днями ходил от одной аптеки к другой, надеясь отоварить рецепт на кокаин. Вы можете очень захотеть принять кокаин, но метаболической потребности в нем у вас не возникнет. Если не удается раздобыть кокаин, вы едите, ложитесь спать и забываете о нем. Я разговаривал с людьми, которые годами употребляли кокаин, а затем неожиданно лишались его источника. Никто из них не страдал от симптомов отнятия. И в самом деле, трудно представить себе, каким образом стимулятор лобных долей мозга может вызывать наркоманию. Похоже, пагубное пристрастие – это монополия седативных средств.

Продолжительное употребление кокаина приводит к нервозности, депрессии, иногда – к наркотическому психозу с параноидальными галлюцинациями. При дополнительном приеме кокаина нервозность и депрессия не исчезают. Они эффективно снимаются при помощи морфия. Употребление кокаина морфинистом всегда приводит к увеличению дозы и более частым инъекциям морфия.

Cannabis Indica (гашиш, марихуана). – Действие этого наркотика описывалось часто и ярко: нарушение восприятия пространства и времени, обостренная впечатлительность, полет мысли, дурацкий смех, отупение. Марихуана повышает чувствительность, и результаты не всегда приятны. Плохую ситуацию она только усугубляет. Уныние превращается в отчаяние, тревогу, панику. Я уже упоминал о своем ужасном опыте с марихуаной на острой стадии отнятия морфия. Однажды я дал покурить марихуану гостю, которого что-то слегка беспокоило («пинки под зад», как он объяснил). Выкурив полсигареты, он внезапно вскочил и с криком «мне страшно!» выбежал из дома. В особенности лишает присутствия духа такое свойство интоксикации марихуаной, как нарушение эмоциональной ориентации. Вы не понимаете, нравится вам что-то или нет, приятно испытываемое вами чувство или неприятно.

Каждый употребляет марихуану по-своему. Одни курят ее постоянно, другие – время от времени, а многие и вовсе терпеть не могут. Похоже, она особенно непопулярна среди убежденных морфинистов, многие из которых смотрят на курение марихуаны с пуританской точки зрения.

В США чрезвычайно преувеличивают вредное воздействие марихуаны. Нашим национальным наркотиком является алкоголь. К употреблению любого другого наркотика мы склонны относиться с отвращением. Каждый, кто предается этим чуждым порокам, губит душу и тело – и заслуживает такой участи. Люди верят в то, во что хотят верить, невзирая на факты. Марихуана не вызывает привыкания. Я никогда не видел доказательств вредных эффектов умеренного употребления. Лишь от продолжительного или чрезмерного употребления может возникнуть наркотический психоз.

Барбитураты. – Барбитураты, несомненно, вызывают привыкание при употреблении в больших количествах за определенный промежуток времени (к привыканию приведет употребление примерно одного грамма в день). Синдром отнятия опаснее морфинного синдрома, для него характерны галлюцинации с конвульсиями эпилептического типа. Наркоманы нередко получают травмы, падая на бетонный пол (появление бетонных полов – естественное следствие внезапного отнятия). Морфинисты часто принимают барбитураты, чтобы придать силу недостаточным дозам морфия. Некоторые из них заодно приобретают пристрастие к барбитуратам.

Одно время я четыре месяца ежедневно принимал две капсулы нембутала (по полтора грана каждая) и не страдал никакими симптомами отнятия. Привыкание к барбитуратам – это вопрос количества. Возможно, это не метаболическая наркомания наподобие морфинизма, а механическая реакция на чрезмерное подавление лобных долей седативными средствами.

Наркоман-барбитуратчик являет собою жуткое зрелище. Он теряет координацию движений, шатается, падает с табурета у стойки бара, засыпает, не договорив фразу, роняет пищу изо рта. Сознание его помрачено, он глуп и сварлив. И почти всегда он употребляет другие наркотики, все, что под руку попадется: алкоголь, бензедрин, опиаты, марихуану. В обществе наркоманов на барбитуратчиков смотрят свысока: «Никчемные любители чумовых колес. Низкого пошиба людишки». Опуститься ниже можно, лишь перейдя на угольный газ с молоком или начав ведрами нюхать аммиак: «Кайф для уборщиц».