Сергей Сергеев-Ценский - Витязи морей

Только благодаря деятельному участию флота и морской пехоты удалось на два месяца задержать многочисленные немецкие и румынские дивизии под Одессой, окруженной и отрезанной от наших сухопутных сил.

Севастополь сейчас, как и 87 лет назад, отстаивают моряки-черноморцы, и внуки оказались достойными дедов.

Огромные силы брошены врагом на Севастополь. Тут есть и румынские части, и итальянские, но в большинстве это немцы группы Клейста, назначение которых было захватить Кавказ. Один поток их отбит от Ростова — «ворот Кавказа», другой прикован к нашей твердыне Черноморья.

Славную защиту Одессы повторяют севастопольцы-моряки: в ней участвуют те же корабли, те же летчики Черноморского флота. Морская пехота и экипажи некоторых судов занимают передовые позиции, отбивают вражеские атаки артиллерийским, минометным, пулеметным огнем и сами очень часто переходят в контратаки, так как борьба на подступах к городу ведется буквально за каждый метр земли.

Взятие нашими доблестными частями Красной Армии во взаимодействии с моряками-черноморцами города Керчи закрыло «вторые ворота на Кавказ» немецким захватчикам.

Растут и растут ряды героев-севастопольцев, и когда-нибудь со временем будет написана эпопея потрясающей силы о подвигах моряков-черноморцев в эту войну.

С первых же дней Отечественной войны стали на страже наших берегов и краснознаменные балтийцы. Они защищали Таллин, острова у входа в Рижский залив и многочисленные острова Финского залива.

Крупным событием в деятельности балтийцев явилось потопление в одну ночь 13 больших немецких транспортов с пехотой и 2 сопровождавших их миноносцев, причем еще 13 транспортов было подожжено, а спустя несколько дней были уничтожены 11 транспортов и огромный танкер.

Дорого стоили немцам бои балтийцев за остров Эзель в середине сентября. Тогда были уничтожены 5 больших транспортов, вмещавших по 2 1/2 тысячи пехоты каждый, и до 80 мелких, а также 2 миноносца и 10 торпедных катеров из охраны. Эти геройские действия балтийцев предотвратили высадку большого десанта вблизи Ленинграда.

Подводные лодки проникали в гавани врага и производили там опустошения, а летчики-балтийцы совершали налеты на Кёнигсберг и другие немецкие порты и города.

Когда же громадные мотомеханизированные армии врагов подошли к Ленинграду, балтийцы стали на его защиту.

В сообщениях Информбюро неоднократно отмечалось, как крейсер «Киров» и другие крупные корабли поражают снарядами своих дальнобойных орудий укрепления противника и его живую силу; как самоотверженно действуют отряды морской пехоты, отражая натиски немцев на подступах к городу Ленина; сколько героев из своей среды выдвинули летчики-балтийцы, оберегающие город от бесчисленных попыток воздушных пиратов разрушить его.

Та же боевая страда выпала на долю краснофлотцев и командиров, а также летчиков молодого Северного флота. Там, на не замерзающих благодаря Гольфштрему водах Баренцева моря, идет непрерывная борьба с немецкими транспортами, стремящимися высадить десант на мурманском берегу, с подводными лодками и другими вражескими кораблями мелкого тоннажа, а также с эскадрильями фашистских бомбардировщиков.

И до сих пор недосягаемым остается для врага самый северный из наших европейских портов — Мурманск, охраняемый частями Красной Армии и Северным флотом.

Наш Военно-Морской Флот во многом отличается по своим возможностям и действиям от флота даже первой мировой войны, не говоря о временах более ранних: так много новых средств и способов борьбы на воде, над водой и под водой введено на наших глазах. Но практика войны заставляет неуклонно и неустанно совершенствовать эти способы, применяясь к неожиданным обстоятельствам, в которых протекает борьба.

Тут мало одного мужества: нужна еще и находчивость, быстрая сметка, или, как пишут немцы, говоря о наших бойцах, «хитрость». Этой «хитростью» в должной мере наделены наши краснофлотцы, и со временем, когда будет писаться история этой ужаснейшей из всех войн, в нее войдут «хитрые» приемы борьбы, применяемые нашими краснофлотцами в исключительно трудных положениях, в какие их ставит предприимчивый противник.

Пока же можно сказать, что знамя доблести, завоеванное предками наших героев моря и воздуха, попало в надежные руки.

Руки эти молоды, но знамя героев они держат крепко, и незапятнанным получат его из этих рук моряки-наследники.

1942 г.

Борьба России за обладание северными и восточными берегами Черного моря и за возможность свободного плавания по этому морю началась давно, еще с азовских походов Петра I, но замерла надолго после неудачи, постигшей его прутский поход в 1711 году.

Однако его мысль строить большие суда на реках, впадающих в море, чтобы потом появиться на море с целым флотом, вполне оснащенным, вооруженным и грозным для неприятеля, не заглохла — она возродилась при Екатерине II. Тогда блестящие победы русских солдат, предводимых Румянцевым, Суворовым, Потемкиным, сломили силу сопротивления сухопутных турецких армий и навсегда закрепили за Россией Приазовье и Причерноморье, включая и Крым; тогда же на помощь им вышли на морской простор весьма неуклюжие, очень валкие, однако снабженные лихими командами, построенные на Дону, Днепре и Буге суда, и, хотя больше из них было гребных, чем парусных, все-таки они делали свое дело.

Окончательное, в 1783 году, присоединение Крыма к России дало возможность Потемкину основать и настоящий морской флот, и стоянку для него — порт Севастополь; а славные страницы в историю Черноморского флота суждено было вписать принявшему над ним начальство Федору Федоровичу Ушакову.

Родился Ушаков в 1745 году в глуши Тамбовской губернии, в Темниковском уезде, в семье весьма обедневшего помещика, который не мог дать приличного образования своему сыну по недостатку средств. Подростком Федя Ушаков, вооружись рогатиной, ходил со старостой на медведя и вообще больше развивался физически, чем умственно, а читать-писать учил его сельский поп.

При императрице Елизавете основан был в Петербурге Морской кадетский корпус в 1752 году, туда-то и удалось устроить Ушакова кадетом непосредственно после его охоты на медведей; было ему в то время шестнадцать лет.

Морской корпус представлял тогда собой подобие киевской бурсы, в которой воспитывались сыновья Тараса Бульбы. Суровое было это учебное заведение, несколько сот питомцев которого готовились для борьбы с морскими бурями, но почему-то вне корпуса, в обычных условиях общежития, были совершенно невозможны по своей исключительной необузданности и грубости.