Сергей Сергеев-Ценский - Витязи морей

Эскадру Войновича разметало в виду Варны штормом, причем один из фрегатов затонул со всем экипажем, другой шесть дней носило по морю, пока не пригнало наконец в Босфор; едва не погиб и корабль «Св. Павел», спасшийся только благодаря его командиру Ушакову; на краю гибели был и флагманский корабль, залитый водою, причем не сам Войнович, а старший адъютант его, капитан-лейтенант Сенявин, сохранил и это судно и весь экипаж его.

Флот вернулся в Севастополь в таком состоянии, что должен был долго чиниться, а в это время турки стали полными хозяевами моря. Надеясь войти в Днепровский лиман и разорить Херсон, они высадились сначала в числе 5 тысяч человек на Кинбурнской косе, и нужно было, чтобы сам Суворов защищал тогда Кинбурн, а при ком-либо другом едва ли удалось бы небольшому гарнизону сбросить в море и почти совершенно истребить десант, поддерживаемый огнем целой турецкой эскадры.

Блестящее дело это отбило у турецкого адмирала охоту атаковать Херсон, и он вернулся в Константинополь, а на следующий год Потемкин затеял осаду Очакова, чтобы покончить с этим оплотом турок на выходе из лимана.

Конечно, осаде Очакова с суши должен был содействовать с моря наш флот, и он вышел было из Севастополя с этой целью, имея в авангарде несколько судов под общей командой Ушакова, но неудача преследовала графа Войновича и тут: снова флот его был жестоко потрепан бурей и должен был бесславно вернуться, а большой турецкий флот — 10 кораблей, 6 фрегатов и несколько десятков мелких судов — выстроился совершенно беспрепятственно в виду Очакова. Его командиру капудан-паше Эски-Гассану, который был прозван турками «крокодилом морских сражений», предписано было султаном теперь уже не только захватить Кинбурн и разорить Херсон, но еще и, покончив с этими пустяками, идти непосредственно к берегам Крыма и там перебить без остатка весь новоявленный русский флот.

Задания были нешуточные, однако и морские силы турок оказались велики, так как кроме отряда Эски-Гассана послан был к гирлу Дуная другой отряд судов, ничуть не менее значительный: для больших целей оттоманское правительство мобилизовало почти все, что могло, тем более что ничто не угрожало в это время столице Турции со стороны Средиземного моря, как это было в предыдущую войну.

Гребная флотилия, снаряженная в Херсоне, с одной стороны, и береговые батареи, сооруженные на Кинбурнской косе Суворовым, с другой, блестяще отстояли устье лимана от всех попыток капудан-паши выполнить первую часть данного ему султаном приказа, и, потеряв несколько судов из своего отряда, но зато чрезвычайно усиленный присоединившимся к нему другим отрядом, он направился к берегам Крыма, чтобы истребить Черноморский флот.

Однако черноморцы сами шли ему навстречу, предводимые все тем же Войновичем, хотя силы их сравнительно с турецкими были совершенно ничтожны. Пятнадцати кораблям «крокодила морских сражений» Войнович мог противопоставить только два средней величины — шестидесятишестипушечных, в то время как у капудан-паши было пять восьмидесятипушечных, и из них кроме адмиральского два флагманских — под вице-адмиральским и контр-адмиральским флагами.

Корабль, на котором держал свой флаг Войнович, назывался «Преображение господне», другой корабль, «Св. Павел», был под командой Ушакова. Встреча враждебных флотов произошла около острова Феодониси (он же Змеиный), и началось сражение между ними 3 июля 1788 года.

Против каждого из русских кораблей капудан-паша направил по пять своих, чтобы разом обезглавить черноморцев. Но и оставшиеся в его распоряжении после этого маневра силы были столь велики, что он хотел окружить и наиболее сильные фрегаты, чтобы взять их на абордаж.

Бывшему в передовой линии Ушакову надобно было не только угадать намерения своего опытного и предприимчивого противника, но еще и противопоставить ему свои контрманевры, клонившиеся к тому, чтобы отрезать два корабля и атаковать их.

Все время давая сигналы фрегатам своего отряда, Ушаков так стеснил эти корабли, осыпаемые ядрами, что те наконец, прибавив парусов, сочли себя вынужденными пуститься в бегство, и напрасно «крокодил морских сражений» приказал палить им вслед, чтобы задержать их. Теперь восьмидесятипушечный корабль оказался атакованным Ушаковым, и не свыше получаса мог он выдерживать огонь «Св. Павла», а когда от выстрелов с русских судов доски кормы адмиральского корабля полетели в воду, Эски-Гассан последовал сам за уходившими на всех парусах двумя своими лучшими судами.

На нескольких турецких кораблях и фрегатах неоднократно начинался пожар от брандскугелей, и наконец, после трехчасового боя, вся огромная флотилия турок пустилась уходить от русских судов, оставляя за ними поле сражения.

Конечно, русские корабли и фрегаты получили повреждения: иные в корпусе, иные в рангоуте и такелаже (то есть в мачтах и парусах), но не поэтому не могли они преследовать убегающих, а по своей тихоходности. Турецкие суда были не только гораздо лучшего устройства, но и значительно быстроходнее; тем изумительнее нужно считать победу над ними со стороны неповоротливых и валких тихоходов.

Объяснение для нее мы находим в рапорте Ушакова Войновичу. Испрашивая награды для команд судов своего отряда, Ушаков писал: «Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей: они стреляли в неприятельский корабль с такою сноровкою, что казалось, что каждый учится стрелять по цели…» И дальше: «Прошу наградить команду, ибо всякая их ко мне доверенность совершает мои успехи. Равно и в прошедшую кампанию одна только их ко мне доверенность спасла мой корабль от потопа, когда штормом носило его по морю». При этом Ушаков называл бой у острова Феодониси «первой на здешнем море генеральной нашего флота баталией», как оно и было в действительности, но Войнович не захотел делить с ним лавров победителя и реляцию о бое Потемкину составил, приписав честь победы только себе; Ушакову же ответил на его рапорт резким письмом.

Так началась вражда между контр-адмиралом и капитаном бригадирского ранга, как тогда именовался Ушаков. Дошло до того, что Ушаков просился даже в отставку, но Потемкин имел свой взгляд на каждого из враждовавших и вместо отставки дал ему начальство над всем корабельным флотом в Севастополе, а Войновича перевел в Херсон.

Когда же в следующем году Войнович не выполнил предписаний Потемкина о нападении с херсонским флотом на турецкую эскадру около Гаджибея (нынешняя Одесса), то князь Таврический отправил его в Каспийское море командовать флотом, у которого не было противников, а Ушакова назначил командиром Черноморского флота с производством в контр-адмиралы.