Эрих Ремарк - Триумфальная арка [litres]

Произведя примерно ту же пантомиму, Равич ответил:

– Хорн.

Это была одна из его прежних вымышленных фамилий.

– Фон Хорн? – уточнил Хааке.

– Да.

Хааке кивнул. Он явно проникался все большим расположением к собеседнику. Еще бы, приятно ведь встретить человека своего круга.

– Вы, конечно, хорошо знаете Париж?

– Неплохо.

– Я имею в виду отнюдь не музеи. – Хааке улыбнулся свойской ухмылкой светского бонвивана.

– Понимаю, о чем вы.

Арийскому сверхчеловеку захотелось гульнуть, а он не знает, где и как, подумал Равич. Заманить его сейчас в какую-нибудь дыру, в сомнительный кабак, в притон к девкам, лихорадочно соображал он. Куда-нибудь, где можно без помех…

– Здесь ведь чего только нет, верно?

– Вы не так давно в Париже?

– Приезжаю раз в две недели дня на два, на три. Считайте, что с инспекцией. По весьма важным делам. Мы за последний год многое тут организовали. И все отлично работает. Особо распространяться не могу, но… – Хааке усмехнулся. – Здесь, знаете ли, почти все можно купить. Продажная нация, пробы ставить негде. Почти все, что нужно, нам уже известно. И даже искать ничего не надо. Сами все несут. Государственная измена здесь чуть ли не форма патриотизма. Прямое следствие многопартийной системы. Всякая партия норовит продать другую, а заодно и национальные интересы, ради собственной выгоды. А получается, что к нашей выгоде. У нас тут много единомышленников. Причем в очень влиятельных кругах. – Он поднял свой бокал, убедился, что тот уже пуст, и поставил на место. – Они даже не вооружаются. Уверены, что нам от них ничего больше и не требуется – лишь бы они не вооружались. Если вам сказать, сколько у них танков и самолетов… Со смеху умрете. Чистой воды государственное самоубийство.

Равич внимательно слушал. Он был сосредоточен до предела, и все равно перед глазами как-то все плыло, словно во сне, когда вот-вот проснешься. Столики, официанты, приятная вечерняя суета, скользящие по улице вереницы машин, луна над домами, зазывные всполохи реклам на фасадах – и напротив, глаза в глаза, словоохотливый матерый изувер, на чьей совести тысячи жизней, включая и его, Равича, жизнь, которую он если не загубил, то уж порушил точно.

Мимо прошли две молодые женщины в облегающих модных костюмах. Они улыбнулись Равичу. Иветта и Марта из «Осириса». Значит, у них сегодня выходной.

– Хороши, черт возьми! – восхитился Хааке.

В переулок, думал Равич. Узенький переулок, безлюдный, вот бы куда его залучить. Или в Булонский лес.

– Эти красотки промышляют любовью, – бросил он.

Хааке еще раз глянул им вслед.

– А до чего шикарно выглядят… Вы, конечно, весьма хорошо осведомлены по этой части?

Он заказал себе еще один коньяк.

– Позвольте, я и вас угощу.

– Благодарю, предпочитаю не смешивать.

– Здесь, я слышал, некоторые заведения – просто сказка. С музыкой, с целыми представлениями и все такое. – Глазки у Хааке азартно заблестели. Совсем как в ту ночь, много лет назад, под слепящими лампами гестаповского подвала.

«Не смей об этом думать, – приказал себе Равич. – Не сейчас».

– И что, вы ни в одном не побывали? – притворно удивился он.

– Отчего же, бывал. Из познавательного интереса, так сказать. Посмотреть, до чего способна опуститься нация. Но все это, похоже, было не совсем то. К тому же приходится соблюдать определенную осторожность. Во избежание неприятных недоразумений.

– На этот счет можете не беспокоиться. Есть места, где туристов вообще не бывает.

– И вам они известны?

– Еще бы. Очень даже.

Хааке допил свой второй коньяк. Он явно расслабился. Строгие рамки бдительности и дисциплины, в которых ему приходилось держать себя в Германии, здесь отпали. Равич видел: он вообще ничего не подозревает.

– Я сегодня как раз собирался поразвлечься, – сообщил он Хааке.

– Правда?

– Да. Позволяю себе время от времени. Жизнь следует познавать во всех ее проявлениях.

– Вот это верно! Совершенно верно!

Хааке смотрел на него совершенно тупым взглядом. Напоить, пронеслось в голове у Равича. Если иначе не получится, просто напоить и затащить куда-нибудь.

Но в глазах у Хааке уже снова ожила некая мысль. Нет, он не пьян, просто это он так думает.

– Жаль, – проговорил он наконец. – Охотно составил бы вам компанию.

Равич переубеждать не стал. Больше всего он боялся Хааке вспугнуть.

– Но мне сегодня ночью уже обратно в Берлин. – Хааке взглянул на часы. – Через полтора часа.

Равич и бровью не повел. Надо с ним пойти, лихорадочно соображал он. Наверняка он в отеле остановился. Не на частной же квартире. Пройти с ним к нему в номер и уж там…

– Я здесь просто попутчиков жду, – пояснил Хааке. – Вот-вот должны подойти. Вместе едем. У меня и вещи уже на вокзале. Так что отсюда прямо на поезд.

«Хана, – мысленно чертыхнулся Равич. – Ну почему я не ношу с собой револьвер?! Почему я, идиот, решил, что тогда, пару месяцев назад, это был всего лишь обман зрения? Можно ведь пристрелить его на улице и попытаться скрыться в подземке».

– Жаль, – повторил Хааке. – Но, быть может, в следующий раз наверстаем? Через две недели я снова буду в Париже.

Равич перевел дух.

– Хорошо, – сказал он.

– Где вы живете? Я, как приеду, сразу позвоню.

– В «Принце Уэльском». Это тут, за углом.

Хааке вытащил блокнотик и записал адрес. Равич смотрел на изящную книжицу в красном сафьяновом переплете. Еще и с тоненьким золотым стило. Сколько же там всего понаписано, подумал он. А ведь для кого-то эти записи – будущие пытки и смерть.

Хааке сунул блокнотик обратно в карман.

– У вас тут было рандеву. Кстати, роскошная женщина, – заметил он.

Равич на секунду опешил.

– Ах это… Да, конечно.

– Не иначе киноактриса?

– Вроде того.

– И ваша хорошая знакомая?

– Именно так.

Хааке мечтательно вздохнул.

– Это здесь самое трудное. Завести приятное знакомство. Времени в обрез, да и мест подходящих не знаешь…

– Это вполне можно устроить.

– Что, правда? И вы не заинтересованы?

– В чем?

Хааке смущенно усмехнулся:

– Ну, к примеру, в очаровательной даме, с которой вы здесь беседовали?

– Нисколько.

– Черт побери, вот это было бы неплохо! Она француженка?

– По-моему, итальянка. Ну и еще парочка примесей.

Хааке ухмыльнулся:

– Неплохо. Дома-то у нас это исключено. Но здесь, когда ты инкогнито, сами понимаете…

– А вы здесь инкогнито?

Хааке на секунду смешался. Потом улыбнулся:

– Ну, для своих-то, конечно, нет. А вообще да, причем строжайше. Кстати, хорошо, что напомнили: у вас, часом, нет знакомств среди беженцев?

– Да не особенно, – осторожно ответил Равич.

– Вот это жаль. Нам бы совсем не помешала… кое-какая информация на этот счет… Мы за это даже платим. – Хааке вскинул руку. – Нет-нет, вы-то, разумеется, выше всего этого. Но вообще-то любые сведения…