Хосе Антонио Бальтазар - Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель

— Тогда лучше подождать, — посоветовал Тони. — К сожалению, больное сердце сеньоры Кохидес не выдумка Вальдеса, так что надо соблюдать осторожность.

— А Мерседес? — взволнованно спросил Рубен.

— Ну, тут я, пожалуй, смогу тебя успокоить, — ответил Тони молодому человеку. — Хотя записей, разумеется, Вальдес не делал, но мне удалось примерно установить, какие аллергены ей колол этот негодяй, чтобы спровоцировать астму. К счастью, процесс еще не зашел так далеко. Если девушка будет соблюдать режим, ее здоровье может восстановиться достаточно быстро.

Рубен, не находя слов, стиснул руку врача, но лицо его было красноречивее всяких слов.

Донья Леа встретила их в гостиной, где она полулежала в мягком кресле, а верная Ребекка тут же вкатила в комнату столик на колесиках, заставленный угощениями. Хотя видно было, что перенесенные волнения наложили на нее свой отпечаток, донья Леа выглядела гораздо лучше, чем накануне вечером в больнице «Сан-Себастьян».

Гости уселись на диванах и креслах вокруг хозяйки.

— Как Мерседес? — спросил Тони.

— Она сейчас отдыхает, но чувствует себя гораздо бодрее, — ответила донья Леа. — Ах, Тони, мой мальчик, я со вчерашнего вечера ищу слова, чтобы высказать тебе… Если бы не ты… — Донья Леа не выдержала, ее голос задрожал, и она заплакала, прижимая к глазам платок.

— Донья Леа, теперь мы можем не плакать, а радоваться! — воскликнула Фелисия. — Тони уверен, что Мерседес скоро поправится, а уж он знает, что говорит. — И Фелисия с гордостью посмотрела на мужа, полностью уверенная, что лучшего врача, чем он, не найти ни в одной медицинской академии.

— Я в этом не сомневаюсь, — подхватил Рубен. — И очень надеюсь, что нам больше не придется откладывать свадьбу. — Он выпалил эти слова, как бы собравшись с духом, и сразу же с опаской посмотрел в сторону сеньоры Кохидес.

Но донья Леа нисколько не рассердилась, а наоборот, посмотрела на юношу чрезвычайно благосклонно. Она уже успела осознать, что лишь благодаря неуклонной преданности Рубена, который вовремя забил тревогу, ее дочь и она сама чудом избежали смертельной опасности.

— Как бы это было замечательно, — обрадовалась Фелисия. — Я обожаю свадьбы. Если вы не против, донья Леа, я могла бы помочь Мерседес с приготовлениями — я обожаю этим заниматься.

— Ну конечно, деточка, мы будем счастливы, — ответила сеньора Кохидес, снова прижимая платок к повлажневшим глазам.

— Сеньор Кантильо, — начал Рубен, глядя на Тони, и вдруг запнулся.

— Знаешь, мне будет приятно, если ты будешь звать меня просто по имени, — сказал Тони, — ведь между нами не такая большая разница в возрасте.

— Спасибо. Я хотел попросить, Антонио… — он опять запнулся. — Не согласились бы вы… не согласился бы ты быть шафером на моей свадьбе?

— Ну конечно, с огромным удовольствием, — ответил Тони и протянул Рубену руку, которую тот крепко пожал.

— Вот здорово, — Фелисия даже захлопала в ладоши. — Остается только попросить падре Игнасио, чтобы он провел обряд венчания.

Все посмотрели в сторону старого священника, которого они узнали так недавно и который сыграл такую важную роль в их жизни.

— Дети мои, — произнес падре Игнасио, — я очень польщен вашим приглашением. К сожалению, не могу сейчас сказать, позволят ли мне мои обязанности быть вместе с вами на этой радостной церемонии. Но будьте уверены, что в любом случае я буду в этот день призывать на вас Господне благословение, чтобы вам была дарована долгая жизнь в любви и согласии.

Впарадную дверь особняка Сальватьерра позвонили. Рамона открыла дверь. На пороге стояла Виктория вместе с Лео, который держал дорожную сумку.

— Донья Марианна дома? — спросила Виктория.

— Дома, проходите, — ответила Рамона, ничем не выказав своего удивления. — Она наверху у Аниты, читает ей сказку. Идите в гостиную, а я сейчас ее позову.

Виктория и Лео прошли в гостиную. На их лицах читалось какое-то напряженное ожидание.

Марианна вошла, отдала распоряжение насчет традиционной чашки кофе и направилась к гостям.

— Добрый день, я очень рада видеть вас обоих. Вы уже знаете про то, что произошло в Сьюдад-Виктории?

— Конечно, мы читали в газетах! — воскликнул Лео. — Просто потрясающе. Единственное, о чем я жалею, это то, что меня не было там, когда захватывали этих преступников. Счастливый Андрес, до чего ему повезло!

— До чего вы, мальчишки, любите лезть, куда вас не просят, — сказала Виктория. — Лично я просто счастлива, что тебя там не оказалось. Бандитов ловить должны те, кому это положено.

— Мне кажется, Виктория, ты к ним слишком строга, — улыбнулась Марианна. — Я как раз читала в газете интервью комиссара Гарбансы, так он прямо говорит, что двое подростков, Андрес Эрнандес и Леопольдо Герреро, оказали огромную помощь в отыскании картин. Подожди, Лео, еще станешь знаменитостью, и отбоя не будет от репортеров.

— Надеюсь, к тому времени Лео уже будет далеко отсюда, — как бы про себя пробормотала Виктория.

— Донья Марианна, — начал Лео, который при этих словах вспомнил о цели их визита. — Ведь мы пришли к вам с просьбой.

— Говори, Лео.

— Я хотел, чтобы вы спросили Гильермо Эрнандеса, нельзя ли мне еще погостить на вашем ранчо. Ведь Андрес уже там, а работы в это время года полно. Мы так поспешно в тот раз уехали, а мне бы очень хотелось опять попасть туда.

— Конечно, Лео, и я уверена, что Гильермо и Селия будут рады. Андрес мне рассказывал, какие вы теперь друзья. Кстати, мы с Луисом Альберто и Анитой наконец собрались погостить на ранчо и тебя с удовольствием возьмем с собой.

— Значит, вы уезжаете? — спросила Виктория, и ее голос показался Марианне тревожным.

— Да, ненадолго, недели на две, потому что на больший срок Луиса Альберто не отпускают дела. — И, посмотрев на Викторию, добавила: — Что-нибудь случилось? Я могу чем-нибудь тебе помочь?

Виктория, казалось, собиралась с мыслями.

— Да, я хотела бы поговорить с вами, донья Марианна… Вы не против, если Лео погуляет пока в вашем саду?

— Ну конечно, не против. Лео, ты можешь чувствовать себя как дома.

Когда мальчик вышел, Марианна обратилась к гостье:

— В чем дело, Виктория? Я чувствую, что что-то произошло. Что-нибудь серьезное?

Виктория посмотрела ей прямо в глаза и выпалила:

— Дело в том, что я ушла от Умберто.

Марианна всплеснула руками.

— Как же так? Ты это серьезно?

— Абсолютно серьезно, — ответила Виктория. — Я бы не стала играть так своей судьбой и тем более судьбой своего сына. Это решение мы приняли вместе.

— Но почему, Виктория? Объясни, что произошло.

Виктория начала свой рассказ. Сначала ее голос дрожал, когда она описывала свое возвращение в Мехико и то, как повел себя ее муж. Но постепенно, когда Виктория стала рассуждать о планах на будущее, ее лицо обрело более решительное и оптимистическое выражение.