Хосе Антонио Бальтазар - Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель

— Как вам не стыдно, Пиньо! — одернул его Гарбанса. — Это к делу явно не относится.

— Но ведь весь город говорит, что она влюблена в этого… — Пиньо наморщил лоб. — Доктора Вальдеса. Я тут второй день и уже узнал. Об этом же весь город судачит. То-то она будет довольна.

— Не уверен, — покачал головой Гарбанса. — Ведь имущество-то конфискуют.

— Какое вы имеете право! — воскликнул дон Матиас. — Кампа, почему вы молчите? — Он осекся и остался стоять посреди комнаты, выпучив глаза и открыв рот. Наконец он хрипло проговорил: — Где же этот подлец?

— Как — где? — Тут пришел черед удивиться падре Игнасио и комиссару Гарбансе — дело в том, что Гаэтано Кампы в комнате не было.

Комиссар Гарбанса немедленно вынул полицейский свисток и три раза громко свистнул. Как по команде, американские студенты, сидевшие в соседнем помещении, окружили зал, где находились «участники конференции». При этом они, как по мановению волшебной палочки, научились понимать по-испански, более того, подчинялись приказам комиссара Гарбансы.

Двое из них скрутили дона Матиаса и надели на него наручники, двое других занялись Франсиско Мараньялем, а остальные бросились обшаривать гостиницу и прилегающие к ней районы в поисках скрывшегося Гаэтано.

— Все-таки ушел, — покачал головой падре. — Что за человек.

— Вы говорите о нем так, как будто восхищаетесь им, падре, — заметил Тони, — но ведь он преступник.

Священник улыбнулся:

— Ты ошибся, сын мой. Я не восхищаюсь преступником, но меня всегда привлекала в людях живость ума и реакции. Поразительно, ведь ни я, никто другой не заметил, когда он вышел.

— Может быть, он на время стал невидимым? — предположил Андрес.

— А вот в такие чудеса я совершенно точно не верю. Боюсь, Гаэтано Кампа опять ушел от правосудия.

Вечером того же дня все участники «конференции», устроенной падре Игнасио с помощью комиссара Гарбансы и его помощника лейтенанта Пиньо, разъехались по домам, если не считать, конечно, бывшего начальника полиции дона Матиаса Гайа и бывшего служащего департамента по культуре Франсиско Мараньяля, которые отбыли в камеру предварительного заключения при Федеральном полицейском управлении в Мехико.

Единственным из присутствующих, который отбыл неизвестно куда, был Гаэтано Кампа. Сразу же после его исчезновения из холла гостиницы «Тамаулипас» комиссар Гарбанса по радиотелефону связался с центральной полицейской службой, которая начала поиск итальянца по всей стране. Однако, несмотря на все предпринятые меры, главному похитителю произведений искусства удалось скрыться от полиции.

Комиссар Гарбанса подозревал, что дон Матиас Гайа был, увы, не единственным в Мексике продажным полицейским. Скорее всего, Гаэтано Кампа имел своих людей во многих городах, и ему, разумеется, помогли вылететь за границу если не из Мехико, то из какой-нибудь Гвадалахары, где полицейский контроль мог оказаться и не таким строгим.

Уехали к себе на ранчо Гильермо и Селия вместе с Андресом, вернулись в Мехико Бето и Марисабель. Кстати, в злополучном ящике с картинами, помимо произведений Мурильо, Караваджо и Гойи, оказались также холсты и рисунки Бето.

Марисабель даже запрыгала от радости и бросилась на шею мужу, а потом в порыве чувств обняла и падре Игнасио, чем заставила его покраснеть.

— Как я рада! — вскричала она. — Вы себе не представляете, как я переживала из-за этих картин. Да не этих, — она махнула в сторону Мурильо и Караваджо, — из-за картин Бето! Знаете, как мне их было жалко!

— Признаться, мне тоже, — улыбнулся Бето. — Конечно, когда тебя обвиняют в «краже века», становится на время не до других проблем, и все же я не раз думал: неужели эти мерзавцы просто взяли и уничтожили мои произведения?

— Это было бы просто ужасно! — подхватила Марисабель. — Ни Мурильо, ни Караваджо ни капли бы не расстроились, а Бето — он ведь живой! Ему еще только предстоит завоевывать известность!

Этот разговор происходил на вокзале в Сьюдад-Виктории, где супруги Сальватьерра ожидали поезда на Мехико.

— Да, — кивнул головой Тони, — было бы очень жаль, если бы твои картины пропали, Бето.

— Я уверен, — вступил в разговор падре Игнасио, — что такой любитель искусства, как Гаэтано, никогда бы не пошел на то, чтобы уничтожить картины. И хорошие картины, между прочим! Я, конечно, не такой знаток, но считаю, что, в сущности, Мурильо лучше Сальватьерра только потому, что жил несколько столетий назад. И еще неизвестно, кого будут больше ценить лет через двести.

— Ну уж это вы слишком, святой отец! — покачала головой Фелисия.

— Почему? — серьезно спросил священник. — Сколько художников было не признано при жизни? Их считали талантливыми и оригинальными — это в лучшем случае. В худшем — они просто умирали в нищете. Нет, я надеюсь, с нашим Бето этого не произойдет и он еще при жизни станет знаменитым. И Гаэтано, я уверен, высоко оценил его картины.

— Что же он собирался с ними делать? — спросила Фелисия.

— Я думаю, то же самое, что и с картинами Караваджо и Мурильо, — продал бы в частные собрания. Ведь не все собирают классическую живопись, сейчас немало коллекционеров, которые увлекаются современным искусством.

— И мама никогда бы не получила мой портрет с Каро! — воскликнула Марисабель.

— К счастью, благодаря тому, что они были в одном ящике с Гойей, они нашлись, — ответил Бето. — Сомневаюсь, что всю мексиканскую полицию поставили бы на голову из-за мазни какого-то Сальватьерра!

— Кто знает, кто знает, — улыбнулся падре Игнасио.

В этот момент к первому пути подошел поезд Монтеррей — Мехико, и счастливые супруги Сальватьерра попрощались с Тони, Фелисией и старым священником.

Падре Игнасио решил ненадолго задержаться в Сьюдад-Виктории, тем более что молодая чета Кантильо усиленно приглашала его погостить, да и Эрнандесы были бы рады, если бы священник посетил их ранчо.

— Я принимаю ваше приглашение, дети мои, — сказал священник. — Тем более сдастся мне, что тут кое-кому еще может понадобиться моя помощь.

Втот вечер в доме Тони и Фелисии Кантильо долго не гас свет. Падре Игнасио оказался прекрасным рассказчиком, особенно когда соглашался вспомнить что-нибудь из тех таинственных случаев и загадок, в решении которых он принимал участие. Тони и Фелисия слушали его затаив дыхание, только Фелисия время от времени бегала на кухню и приносила еще чего-нибудь вкусненького.

Падре Игнасио рассказывал о двух девушках-близнецах, одна из которых случайно стала свидетельницей преступления, и бандиты хотели ее убить. Но, не зная, что сестер двое, преступники были сбиты с толку и в конце концов попались в руки полиции.