Шервуд Андерсон - Кони и люди [сборник litres]

Видите ли, вначале все думали, что именно он и убил ее. Мы все были убеждены в этом. И вот благодаря его абсолютному безразличию ко всему, что происходило вокруг, у всех зародилось одно желание – спасти его.

Когда получилось сообщение, что полоумный лысый статист сознался в убийстве, в зале суда раздался гром рукоплесканий.

Итак, он был оправдан в глазах закона. Но его поведение ничуть не изменилось после этого. Где-то в мире находились, вероятно, мужчина или женщина, которые поняли бы его, – необходимо было найти их и поговорить с ними. Одно время – при разборе дела и сейчас же после процесса, – когда я часто виделся с ним, он представлялся мне человеком, который во тьме обронил иголку и пытается найти ее, или стариком, который никак не может нигде найти своих очков. Он роется во всех карманах и беспомощно оглядывается по сторонам.

У всех присутствовавших в зале суда, и у меня в том числе, была одна и те же мысль в голове:

«Как может человек быть, с одной стороны, зверски равнодушным в ту минуту, когда умирает самый близкий и самый дорогой человек, и, с другой стороны, – таким чувствительным и нежным».

Как бы то ни было, но «тут роман», и иногда хочется рассказывать о чем-нибудь просто, без газетного жаргона о прекрасных наследницах, кошмарных убийствах и тому подобной ерунде.

Вот в кратких чертах история этого убийства.

Его звали Уилсон, Эдгар Уилсон. Он прибыл в Чикаго откуда-то с Запада, возможно, что с гор. Вполне может статься, что он разводил овец на Дальнем Западе, так как в нем заметна была та рассеянность, которая свойственна человеку, живущему одинокой жизнью.

Сам он рассказывал о себе много противоречивых версий, и, побыв с ним некоторое время, вы махали рукой.

«А, дьявол с ним, с его прошлым. Как видно, он не способен правды сказать. Черт с ним!»

Одно было достоверно: он прибыл в Чикаго из Канзаса, откуда бежал с чужой женой.

О ней я узнал очень мало. Когда-то она была, я полагаю, дьявольски красивой, видной женщиной, но вся ее жизнь до встречи с Уилсоном как-то не клеилась.

В этих маленьких городках люди становятся безобразными и жизнь их разваливается, хотя бы и не было тому определенной причины. Тут никак не разобраться. Бог с ней, с причиной, но так оно есть, хотя трудно верить всему, что писатели рассказывают о жизни на Западе.

Однако относительно этой женщины следует сообщить кой-какие подробности.

Она была еще очень молода, когда ее отец, служивший в какой-то экспедиционной конторе, растратил деньги и попал в тюрьму.

Еще до разбора дела он застрелился. А мать ее уже умерла давно.

Через год или два она вышла замуж за одного честного, но, по слухам, в высшей степени неинтересного парня. Он был фармацевтом и весьма бережливым человеком. Вскоре ему удалось приобрести собственную аптеку.

Эта женщина, как я уже говорил, была хорошо сложена, красива и сильна, однако вскоре после замужества похудела и стала нервничать. Но она по-прежнему держала себя с достоинством, и было много мужчин, которым она очень нравилась. Некоторые пробовали ей писать, пытаясь склонить ее ответить на их страсть. Знаете, как такие письма пишутся? И, конечно, без подписи автора.

«Приходите в пятницу вечером туда-то или туда-то. Если вы хотите со мной побеседовать, то держите книгу в правой руке».

Она сделала большую ошибку, рассказав однажды мужу о таком письме. Муж страшно рассердился и направился с ружьем к назначенному в письме месту; никого не застав там, он вернулся домой и устроил жене сцену, делая непристойные намеки.

– Не иначе как ты сама посмотрела особенным образом на автора этой мерзости. Мужчина не позволит себе писать ни с того ни с сего подобные вещи замужней женщине.

Он вновь и вновь принимался говорить о том же изо дня в день – веселая, вероятно, была жизнь в их доме. Она становилась все более и более молчаливой, и вместе с нею стал безмолвным и весь дом. Детей у них не было.

Но вот случилось, что Эдгар Уилсон, проезжая на Восток, остановился в этом городе на несколько дней. У него было еще в то время немного денег. Он поселился в дешевом пансионе близ станции железной дороги.

Однажды, проходя по улице, он увидел эту женщину и пошел за ней следом. Соседи видели, как они в течение целого часа разговаривали у калитки.

На другой день он снова явился, и они стояли около двух часов вместе. Затем она вошла в дом, захватила кой-какие вещи и ушла с ним к вокзалу.

Они приехали в Чикаго, поселились вместе и жили, по-видимому, очень счастливо вплоть до самой ее смерти, о чем я и хочу попытаться вам рассказать.

Конечно, они не могли венчаться. И за три года, что они прожили в Чикаго, он пальцем не шевельнул для того, чтобы заработать хотя бы один цент.

А так как его наличности еле хватило на проезд для обоих до Чикаго, то ясно, что они были отчаянно бедны.

Они жили в северной части города, в том районе трех- и четырехэтажных кирпичных домов, где некогда жило так называемое «хорошее общество», ставшее с течением времени весьма дурным.

Теперь этот район начинает принимать приличный вид, но в то время и в течение уже многих лет эти дома буквально разваливались. Там были те древние здания, в которых устраивались дешевенькие рабочие пансионы с невероятно грязными занавесками на окнах, а среди этих зданий еще попадался кой-где деревянный домик на курьих ножках – в одном из таких домов жил Уилсон со своей женой.

Жуткое местечко! Владелец его, по моему мнению, был человек неглупый и понимал, что в таком большом городе, как Чикаго, ни один район не будет на долгое время предан забвению. И он, наверное, решил:

«Пусть себе дом разваливается. Место, на котором он стоит, когда-нибудь будет стоить больших денег, а дом сам по себе ничего не стоит. Я сдам его за низкую арендную плату и не буду делать никакого ремонта. Авось я выручу с аренды достаточно, чтобы покрывать налоги по дому, пока цены на землю в этих местах не поднимутся».

Итак, дом много лет стоял некрашеный, окна покосились, а с крыши исчез весь тес.

Во второй этаж приходилось подниматься с наружной стороны дома по лестнице, перила которой приобрели характерную для Чикаго черную окраску. Рука пачкалась при первом прикосновении.

Комнаты наверху были еще холоднее и еще безотраднее.

Спереди находилась большая комната с камином, из которого повывалилось много кирпичей, а две небольшие комнаты были позади.

Здесь поселился Уилсон со своей женой. Так как они снимали эту квартиру в мае, то их не испугала холодная пустота огромной комнаты. Там ничего не было, кроме шаткой деревянной кровати, которую женщина подперла дощечками, кухонного столика, служившего Уилсону письменным столом, и двух-трех простых стульев.