Эльвира Барякина - Заговор молчания

Орать и звать на помощь было бесполезно.

Задыхаясь от животного страха, Марика стащила с себя рюкзак и, насколько хватило сил, зашвырнула его вперед. Сдернула со спины лестницу, бросила ее на мох и, рванувшись всем телом, распласталась на ней. Болотная жижа потекла за ухо, в рукава… Но теперь Марику по крайней мере не затягивало глубже.

Медленно, очень медленно она сумела вытянуть из трясины левую ногу. Затем последовала правая нога. Не смея пошевелиться, Марика лежала ничком посреди болота. Летнее солнышко усиленно припекало, снизу с бульканьем поднималась вода.

«Никуда не пойду! — глотая слезы, подумала Марика. — Буду лежать тут, пока не умру».

Ей вдруг вспомнилась какая-то передача, которую она видела по телевизору: в средние века в Германии девушек, заподозренных в колдовстве, топили в болоте. А пятьсот лет спустя их прекрасно сохранившиеся мумии отыскали археологи. Неужели и с Марикой будет то же самое?!

В этот момент в небе что-то застрекотало. Она повернула голову. Из-за кромки леса показался военный вертолет. Прятаться у Марики уже не было сил. Пусть ловят, пусть пристрелят к чертовой матери… Но вертолет даже не задержался над болотом: через минуту отзвук его мотора затих где-то вдали.

Надо было брать себя в руки и искать следующую гать. Дядя Ваня сказал, что она должна начинаться слева.

Самой страшной была ночь на болоте. Найдя более-менее прочную кочку, Марика попыталась хоть чуть-чуть поспать. С земли поднимались белые туманы, протяжно кричали какие-то птицы.

Она закрывала глаза, но ей тут же начинали мерещиться задубленные лица немецких девушек.

Марика плакала и, чтобы хоть чуть-чуть ощутить реальность этого мира, грызла зачерствевшую корку хлеба.

Алекс сидел в углу сумеречного ресторанчика при отеле. Марика должна была либо прийти в эту гостиницу, либо позвонить сюда.

Конечно, глупо было ждать звонка прямо сейчас. Жека сказал, что ей потребуется два-три дня на то, чтобы пересечь приграничное болото. Но Алекс все равно боялся выходить из гостиницы. Вдруг Марика позвонит чуть пораньше? Вдруг ее поймают финские пограничники и ей срочно потребуется помощь?

В гостинице все уже знали, что Алексу должны позвонить. Официант и бармен прониклись к нему сочувствием и время от времени спрашивали на ломаном английском: «Ну что? Все еще ничего?»

Ничего.

Алекс пытался представить себе, что сейчас происходит с его женой, где она, кто с ней…

Ресторан закрывался. Алекс достал бумажник, чтобы расплатиться за пиво.

Помнится, Жека уверял его, что давать официанту на чай — это все равно что давать таксисту на трамвай или сантехнику на прокладки…

Чертов Жека! Как он сумел склонить Алекса на эту аферу? Ведь это чистой воды безумие: доверить свою жену бог знает кому, дать ей денег, по сути, благословить ее на верное самоубийство.

«Это моя вина, — мрачнея с каждой минутой, думал Алекс. — Нужно было как-нибудь остановить ее. Запретить ей! Пригрозить, что если она пойдет на это, то я не стану ее дожидаться».

И если бы он мог хоть что-нибудь сделать для Марики! Спасти, вывести, вытащить ее из этого проклятого болота!

— Мы закрываемся, — деликатно напомнил ему официант. — Вам все еще не позвонили?

— Нет.

— Тогда вы попросите портье, чтобы он разбудил вас, если что.

И, позабыв о клиенте, он принялся что-то подсчитывать в своем блокноте. Алекс видел его наголо обритую голову, большой нос, нависший над пшеничными усами, красную руку с выпуклыми венами.

Внезапно его охватил приступ ярости. Как люди могут быть настолько равнодушно-спокойными?! Его Марика, возможно, погибает сейчас в трясине — в каких-нибудь тридцати милях отсюда, а этот мерзавец стоит и задумчиво грызет карандаш!

Но и ярость Алекса была какой-то бессильной. Он был вежлив, он улыбался, он произносил приятные для всех фразы…

В стародавние времена, когда человек просил Бога о чем-то, он обещал поставить ему свечу. И чем важнее была просьба, тем толще должна была быть свечка.

Если бы это помогло, то Алекс дал бы Богу взятку размером с телеграфный столб. Но что ему наши свечи? Ведь это глупость какая-то — выменивать жизнь человека на воск и веревочку.

Болото кончилось как-то внезапно. Земля под ногами перестала чавкать, показались гранитные камни.

Измученная, насквозь промокшая и разбитая, Марика не верила своим глазам. Неужели Финляндия?

Поверить в это было сложно. Скорее всего, она все же сбилась с пути и вышла из трясины не там, где надо.

Через несколько километров Марика нашла отсыревшую пачку из-под сигарет. Пачка была финской. Но разве никто из советских пограничников не мог курить контрабандных сигарет?

Потом ей встретились несколько осушительных каналов через болото. Вроде бы ничего подобного в СССР Марика тоже не встречала.

И только найдя на развилке дорог большой указатель, написанный явно не по-русски, она поняла, что прошла.

У нее враз подкосились ноги. Надо было уходить: финские пограничники могли заметить ее и выдать назад в СССР. Но Марика была не в состоянии сделать и шага. Ее всю трясло, хотелось рыдать, упасть в обморок, визжать.

«Удрала, — бессильно подумала она. — Я от дедушки ушла и от бабушки ушла… Я — Великий Колобок».

Всеми силами Марика пыталась подавить захлестнувшую ее эйфорию. «Не радуйся ты раньше времени! — уговаривала она себя. — Сначала прими человеческий облик, превратись в нормальную заблудившуюся туристку, а потом уже будешь прыгать от восторга».

Отыскав озерцо с более-менее чистой водой, Марика кое-как отмылась от застарелой болотной грязи. Из карманного зеркальца на нее смотрело абсолютно безумное лицо: искусанное комарами, с розовой царапиной посреди лба, с потрясенными глазами.

В рюкзаке у Марики хранился плотно упакованный в целлофан спортивный костюм, кроссовки и небольшая сумка. Все остальные вещи нужно было надежно спрятать в лесу.

«Алекс… Мне совсем немножко осталось… Потерпи еще чуть-чуть…»

Зарыв вещи под слой дерна, она вновь вышла на дорогу. Асфальт! Господи, какое счастье — идти по асфальту!

Внезапно невдалеке послышался шум мотора и из-за поворота вывернул небольшой грузовичок.

Сердце Марики покатилось куда-то вниз. От волнения она даже забыла английский язык. В голове крутились только заученное еще в школе «The Great October Socialist Revolution has happened in 1917» [7] Великая Октябрьская социалистическая революция произошла в 1917 году (англ.) . .

Узнают в ней русскую? Нет? Марика помахала водителю рукой:

— Hi! I got lost in the woods. Can you give me a ride? [8] Здравствуйте! Я заблудилась в лесу. Не могли бы вы меня подвезти? (англ.) .

Водитель, пожилой финн в клетчатой рубашке и новенькой спортивной кепке, открыл ей правую дверцу. Он совсем не говорил по-английски, но худо-бедно Марика сумела объяснить ему, куда ей надо ехать: