Эльвира Барякина - Заговор молчания

— I need to go to the Anna hotel. It shouldn’t be far from here. There is my husband waiting for me [9] Мне нужно попасть в отель «Анна». Он должен быть совсем недалеко отсюда. Меня там муж ждет (англ.) . .

«Куда отвезет? К пограничникам? — думала она, косясь на финна. — Я же действительно похожа на какую-то шпионку. Рожа расцарапанная, под ногтями чернозем, а костюмчик и кроссовочки только-только из магазина. Он, наверное, и документов у меня поэтому не спросил: сразу понял, кто я».

Водитель что-то сказал ей, но Марика ничего не поняла.

— Sorry, I don’t understand you [10] Извините, я не понимаю (англ.) . .

Финн запел, дирижируя рукой.

«А, радио хочет включить!» — внезапно догадалась Марика.

— O’key… — слабо произнесла она.

Это слово было знакомо финну.

— O’key, o’key! — принялся он повторять.

Радио было чужим — незнакомый язык, незнакомые песни… Марика откинулась на сиденье. От тепла и сухости ее разморило, и, несмотря на страшное напряжение всех этих дней, она стала засыпать.

Перед глазами замелькали какие-то лица: пограничник в фуражке, спущенной на затылок, Лена, мама…

Марика проснулась от того, что машина остановилась. За окном была какая-то деревушка. Чистые аккуратные домики, вдоль улицы — автомобили незнакомых марок. Все было абсолютно «ненашенское» — чужое и поэтому пугающее.

— «Anna», — сказал водитель, постучав пальцем по стеклу.

Марика встрепенулась. Действительно, над симпатичным двухэтажным зданием с островерхой крышей висела вывеска «Anna».

Улыбнувшись, финн протянул Марике короткопалую лапу:

— O’key?

Марика стояла перед крылечком гостиницы. «А вдруг Алекса там нет? — промелькнула у нее испуганная мысль. — Что же тогда делать?»

Она оглянулась. Какие-то парни в ярких комбинезонах чинили асфальт, седовласые тетушки выходили из нарядного магазинчика, мальчишка гнал на велосипеде…

Марика вдруг почувствовала себя как кошка, которую принесли в новую квартиру: ей захотелось забиться в какой-нибудь угол и затаиться. Даже в лесу ей не было так страшно.

Это была чужая страна, чужие люди, и все они наверняка ненавидели русских. Это было написано на их иностранных лицах. Они… О, господи, как же плохо, когда ты одна и рядом нет никого из друзей!

Сделав над собой усилие, Марика поднялась на ступеньки крыльца. Навстречу ей вышла какая-то пожилая пара: толстопузый мужчина и женщина с бусами на морщинистой шее.

— Hyvää päivää! [11] Извините, я не понимаю (англ.) . — кивнули они ей.

Марика отпрянула, словно ее ударили. Старички в недоумении посмотрели на нее.

«Спокойнее, спокойнее…» — увещевала себя Марика.

Потянув на себя дверную ручку, она вошла в полумрак гостиницы.

Диванчики, стеклянный столик у окна, на столе — журналы… Все не по-нашему!

Марика сжала волю в кулак. «Так, сейчас надо непринужденно спросить об Алексе. Главное, не дергаться».

За конторкой сидела симпатичная девушка с двумя светлыми косичками.

— Hyvää päivää!

И тут из коридора напротив вышел какой-то человек. Марика вскинула голову…

— Алекс?

— Марика?

С февраля 1986 года железный занавес между Западом и Востоком начал постепенно разрушаться. Правители как одной, так и другой стороны наконец-то додумались пойти друг другу навстречу: был подписан ряд договоров по разоружению, существенно упростился визовый режим…

Но вновь вернуться на Родину Марика смогла лишь в 1994 году, уже после распада Советского Союза.

У нее все сложилось удачно. Приехав в США, она закончила Калифорнийский университет и устроилась менеджером в элитарный загородный клуб. Ей там нравилось: изысканная обстановка, приличная зарплата, окружение — известные голливудские актеры и медиамагнаты.

Единственное, что ее расстраивало в этой жизни, так это частые командировки Алекса. Он получил работу переводчика в космическом агентстве НАСА и потому бесконечно мотался по всевозможным переговорам и конференциям.

— Твои сыновья растут безотцовщинами, — ворчала на него Марика, показывая на близнецов Шона и Юджина.

Но Алекс был уверен, что делает все правильно: в конце концов, благодаря его работе у них появился чудесный дом в Гранада Хиллз и вполне реальные перспективы окончить жизнь миллионерами.

С родственниками, оставшимися в России, Марика связалась задолго до своего приезда. Узнав, что она благополучно добралась до Штатов, Жека сообщил им, где она и что с ней. Потом были письма, обмен фотографиями и телефонные звонки — благо дело к концу перестройки КГБ смотрело на все эти вольности сквозь пальцы.

Сам Пряницкий постепенно перевоплотился в «нового русского» со всеми полагающимися ему атрибутами — пузом, золотой цепью и малиновым пиджаком. Он вполне мог гордиться своей судьбой: сеть магазинов электротехники приносила ему хороший доход, а жена Наташка — красавиц дочерей, которые радовали папу успехами в музыкальной школе и конкурсах бального танца.

Степановы тоже не бедствовали. После развала КПСС Миша переучился на бухгалтера и устроился в крупную строительную фирму. Лене же отыскали непыльную должность в городской администрации — теперь она выдавала разрешения на уличную рекламу.

Костик ходил в третий класс, а его младший брат Леша — в первый.

И даже у бабы Фисы все сложилось хорошо. Она записалась в КПРФ и наконец-то нашла применение своим талантам: у нее как ни у кого получалось выступать на митингах и скандалить с милиционерами.

2003–2004 гг.

ЕКАТЕРИНА ВИЛЬМОНТ «БЫЛОЕ и ДУРЫ»

«Сейчас я пишу о любви, а когда-то переводила с немецкого. И когда готовилась эта книга, я сначала глубоко задумалась, а потом решила — назову-ка я ее «Былое и дуры».

Тут и почтительная дань мировой классике, и четкое определение содержания. «Былое» — это мои переводы, а «дуры» — мои героини. Ведь каждая женщина, как бы умна и образована они ни была, влюбляясь, теряет голову — попросту дуреет, а я ведь пишу о любви».

Екатерина Вильмонт

1983 год. В СССР подходит к концу эпоха Великого Застоя. Авоськи, граненые стаканы, борьба за мир… Бывший переводчик армии США Алекс Уилльямс приезжает в Советский Союз для того, чтобы написать диссертацию по филологии. Жизнь его проходит весело: он ездит на картошку, ходит на демонстрации и заигрывает со своей русской приятельницей Марикой. Россия не перестает его удивлять. Здесь все делается с размахом: если афера — то самая что ни на есть хитроумная, если война — то до полного уничтожения противника, если любовь — то до самозабвения…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.