Ким Ёнха - Никто не узнает…

— Я вызвала полицию!

Мужчина остановился и посмотрел на неё. Его взгляд был пристальным, а глаза сверкали, как у дикого зверя. Она подняла вверх телефон со светящимся дисплеем. Мужчина отвёл глаза и вдруг кинулся мимо изгороди, отделяющей парковку от дороги, и дальше, в сторону посёлка.

Суджин подошла к машине и дотронулась до Хансона. Он застонал в ответ. Взяв за ноги, она потянула его из-под машины.

— Ты цел?

— Как я могу быть цел? Ты же видишь. Куда делся этот ублюдок?

— Побежал в посёлок.

— Ты позвонила в полицию?

— Нет.

— Почему?

— Сейчас не это главное.

— А что главное?

Хансон с большим трудом поднялся и прислонился к капоту. Он тяжело дышал. Его дыхание пахло кровью.

— Ох, кажется, он сломал мне ребро, мне тяжело дышать. И голова кружится. Вызови скорую.

Она нажала номер службы спасения 119. На том конце её спросили, что случилось.

— Человеку плохо, у него что-то с дыханием.

— Он не дышит?

— Дышит, но очень тяжело.

— Есть ли у больного хронические заболевания?

— Это не болезнь. Его избили.

— Избили? Вы вызвали полицию?

— Пока нет.

— Позвоните немедленно в полицию. Машина скорой помощи скоро будет. Вы должны следить за его дыханием. Вы поняли?

— Да.

— Он в сознании?

— Да.

— Не забудьте позвонить в полицию.

— Да.

Суджин нажала «отбой», Хансон спросил, тяжело дыша:

— Что тебе сказали?

— Сказали, что скоро приедут. Не волнуйся.

Суджин ждала скорую, и её трясло, словно от холода. Странно, но море тоже пахло кровью. Почему? Может быть, на берегу кто-то чистил рыбу? На конце волнореза маяк стрелял холодным светом, как огромное одноглазое чудовище. Издалека послышался раскатистый звук, будто где-то прогремел гром, но небо было чистое и звёздное.

Скорая приехала через пятнадцать минут. Хансон сидел на асфальте, опираясь спиной на бампер машины. Сотрудники скорой укрепили на шее Хансону фиксатор, положили его на носилки и задвинули их внутрь машины. Громко лязгнули замки.

— Его били по голове. Судя по внешним ранам, вполне возможно кровоизлияние в мозг. К счастью, он в сознании. На вид раны выглядят неопасными для жизни, но, если проблемы серьёзней и есть кровоизлияние в мозг, может потребоваться операция. Его не рвало?

— Нет.

Сотрудников скорой помощи было двое. Тот, что постарше, сел за руль.

— Садитесь сюда, — сказал тот, что был моложе, открывая перед ней заднюю дверь.

Суджин покачала головой:

— Нет, я не поеду.

— Вы не знакомы?

— Нет. Я не знаю его.

Молодой недоверчиво прищурился, глядя на неё.

— Нет, нет. Я его совсем не знаю.

— Хватит. Едем быстрее, — послышалось со стороны водителя.

— Едем!

Молодой сел в кабину. Завыла сирена. Ей послышался слабый голос: «Суджин, Суджин». Скорее всего, ей показалось. Машина умчалась, а девушка пошла в сторону огней посёлка, одновременно набирая номер вызова такси.

— Скажите, пожалуйста, где вы находитесь?

Она огляделась и прочитала вслух название банка рыболовного кооператива.

— Я знаю, где это. Сейчас подъеду, — сказали на том конце. — Куда вам ехать?

— В Сеул.

— Вы шутите? Поздновато для таких шуток.

— Алло! Не кладите трубку! Я не шучу.

— Нехорошо так шутить. У меня зафиксирован ваш номер телефона. Я скоро подъеду, оставайтесь на месте.

Через пять минут подъехало такси. Только тогда она заметила, что на туфле сломан каблук. С трудом ей удалось открыть заднюю дверцу и сесть в машину.

— Вы сказали, что вам надо в Сеул?

— Да.

— Можете заплатить вперёд? Сейчас встречаются обманщики, которые не платят за проезд.

— У меня нет наличных, я заплачу, когда мы доберёмся до дома.

Таксист глянул на неё в зеркало заднего вида. Волосы у неё были взъерошены, одежда помята. Суджин подумала: «Наверное, он думает, что я сумасшедшая».

— Что за игры в такое позднее время?

— Если по пути попадётся банкомат, остановите, я сниму деньги и заплачу вам.

— Хорошо. Давайте поедем. Люди должны доверять друг другу.

— Побыстрее.

— У вас срочные дела в Сеуле?

Не рассказывать же ей, что она скоро выходит замуж! Водитель больше ни о чём не спрашивал. В такси пахло новой кожей и пластиком. Она устало откинулась на спинку сиденья и вытянула ноги, внизу что-то звякнуло. Это был пакет с разбитыми тарелками. Он был совсем мятый, сбоку была дыра. Суджин вытащила из пакета осколок и зажала его в руке. Тем временем такси выехало на хайвей, и освещённый желтым светом туннель проглотил его. Суджин закрыла глаза.

Этот певец обладал необыкновенным чарующим голосом. До наступления половой зрелости он был обычным мальчиком, отличающимся от других только слабым здоровьем. Он часто простужался или подхватывал какую-нибудь заразу. Родители никогда не говорили этого вслух, но думали, что он не дотянет и до двадцати, поэтому старались потакать ему во всём. Их забота казалась ему чрезмерной, и, чтобы не обременять их, он редко говорил им о своих желаниях. Ему тоже казалось, что он не проживёт долго и им будет нелегко вынести это, поэтому, пока жив, он старался волновать их как можно меньше.

Мальчик учился игре на скрипке и фортепиано. Фортепиано он любил больше и, с тех пор как закончил обучение, продолжал заниматься по два часа в день. Иногда он тихонько напевал и понимал всё яснее, что фортепиано не в состоянии выразить все его чувства. Тогда он не знал, что это за чувства, и не в силах был объяснить их окружающим.

Мальчик был необщительным, поэтому одноклассники быстро потеряли к нему интерес и не трогали его. Когда смотришь в его слишком серьёзные глубокие глаза, пропадает всякое желание дразнить или насмехаться. Он походил на птенца, выпавшего из родного гнезда. Через некоторое время, вспоминая о нём, одна из одноклассниц говорила, что его взгляд всегда вызывал чувство вины.

Всё изменилось, когда мальчик подрос. Перемены с его голосом произошли внезапно и неожиданно. В то время он, как всегда, сильно простудился и какое-то время не ходил в школу. Температура была высокая, а горло болело так, что он совсем не мог говорить, кроме того, был сильный насморк, а тело покрывалось испариной. Мама только успевала менять постельное бельё. Когда она меняла простыни в третий раз, у него снизилась температура и перестало течь из носа. Через некоторое время он смог говорить, но мешала сильная мокрота, вызывающая кашель. Выздоровление наступало медленно, но настроение улучшилось. Не слушая возражений матери, он пошёл в ванную и включил горячую воду. Когда ванна наполнилась, он погрузил своё худенькое хилое тело в воду, закрыл глаза и, глубоко вдохнув, наполнил грудь горячим паром. В духоте ванной комнаты он внезапно почувствовал какую-то прохладу и открыл глаза. С ним находился кто-то посторонний. Это был его голос. Через несколько лет после этого он вспоминал тот момент. Голос именно находился там, сидел и наблюдал, прежде чем войти в него.