Валентин Крючков - Когда в пути не один

В первое время после получения подарка Вовка, даже вернувшись из школы, не спешил расставаться с сумкой, обедать и то садился с ней, изредка поправляя поудобнее ремень на плече. И лишь когда добрая, все понимающая бабушка, улыбаясь, заверила его, что никто у него сумку не отберет, Вовка успокоился и за обеденный стол стал садиться уже без нее. Но вскоре опасения его за сумку возросли с новой силой. Дядю назначили директором школы. И Вовка очень боялся, что теперь он передумает и отберет у него сумку для своих директорских надобностей. Он даже подумывал про себя, что лучше и безопаснее было бы, если бы дядя по-прежнему оставался простым учителем. Однако все его страхи оказались напрасными: забот у директора школы было так много, что ему, очевидно, даже в голову не приходила такая мысль, как вернуть себе сумку. Дядя Вася с душой занимался своим делом, любил учеников. И эта любовь его к ним, полуголодным, плохо одетым, особенно проявилась в одном, может быть, не совсем законном, но зато очень честном поступке, о котором потом долго судачило все село.

Приближался первый послевоенный Новый год. И директор школы Василий Ильинов задумал устроить для учеников настоящий праздник, о котором все они давно уже забыли. Привезли в школу хорошую елку, установили в большом коридоре, как могли, украсили ее, подготовили праздничный концерт. Участвовал в нем и Вовка: ему доверили читать что-то про Петрушку, и до сих пор в его памяти сохранилось несколько полюбившихся ему тогда стихов:

Вскоре культурная программа была готова, репетировали ее много раз. А главный вопрос — какие подарки Дед Мороз будет вручать детям — оставался все еще нерешенным. Директор школы придумал сделать так: напечь сдобных лепешек и каждому ученику подарить по одной. Ведро патоки он достал. Учителя его поддержали. И тогда он обратился к председателю колхоза: дескать, прошу мешок муки на подарки ребятишкам. Но глава колхоза наотрез отказал в просьбе. Тогда все учителя и ученики старших классов по инициативе одной из учительниц, предложившей поддержать хорошую идею директора, решили принести муки, кто сколько может, из имеющихся в доме скудных запасов. И львиную долю предоставил в общий котел лично Василий Ильинов.

Памятно для всех прошла эта первая послевоенная елка. И когда дети разошлись по домам, учителя выпили бражки, кое-чем закусили, попели любимые в то время песни «Синий платочек», «Катюша», другие. Домой расходились хотя и поздновато, но довольные тем, что смогли доставить радость детям. И тут как на грех недалеко от дома Василию Ильинову попался навстречу изрядно подвыпивший председатель колхоза, окруженный своими помощниками. Ни они, ни учителя не успели толком ничего понять, как лучший разведчик полка, а ныне директор школы Василий Васильевич Ильинов, в миг раскидав окружение председателя, уже держал его самого мертвой хваткой за горло и от гнева и обиды кричал таким голосом, что слышавшие его не на шутку испугались за жизнь председателя.

— Гад! Га-ад! Ты самый настоящий гад! Решил поиздеваться, свою власть показать?! А над кем? Над маленькими детьми! Задушу паразита, как фашиста!

Перепуганные учителя и помощники колхозного вожака с трудом оторвали директора школы от бледного, перепуганного насмерть председателя.

С той поры авторитет Василия Васильевича Ильинова среди сельчан стал еще выше. И когда на отчетном собрании колхозников встал вопрос о новом председателе, люди первой назвали фамилию своего директора школы — Василия Ильинова.

Он поблагодарил сельчан за доверие, но отказался, сказав, что не может бросить школу, не может расстаться с учениками, ближе которых для него сейчас нет ничего на свете, что работу в школе он считает не менее почетной и нужной. Так и остался он на всю жизнь учителем деревенских мальчишек и девчонок.

…Разволновавшись от воспоминаний, Владимир с теплотой в груди подумал: «На таких, как наш дядя Вася, Россия держится. И такому человеку нельзя отказать в любой помощи. Я сделаю все, чтобы эта помощь директору сельской школы была оказана!»

Хотя Славянов находился в Москве, Филиппов, как всегда, без десяти восемь уже сидел в своем кабинете. Он знал, что у председателя могут возникнуть самые разные вопросы, связанные с его вызовом в ЦК, и что он обязательно будет интересоваться сводками о работе сельскохозяйственного сектора, которые не успел просмотреть вечером, когда ушел к первому секретарю обкома партии Богородову, чтобы еще раз согласовать возможные на беседе у секретаря ЦК КПСС Давыдова вопросы и ответы на них.

Набрав номер телефона гостиницы, где постоянно останавливался председатель, Филиппов услышал в ответ на свое приветствие спокойный, уверенный голос Славянова:

— Здравствуй, Владимир. Прокомментируй сводку по молоку. Прибавка есть?

— Есть, Иван Васильевич. С плюсом тридцать районов. Восемь на уровне. Прибавка по области сто граммов. — Называя эту небольшую цифру, Филиппов уже не удивлялся, как раньше: подумаешь, прибавка — стакан молока. Однажды, еще в самом начале его работы помощником, Славянов объяснил ему, что такая прибавка в надоях позволяет обеспечить молоком второй город в области — Дзержинск. А он по численности как Полтава. Вспомнив про это, Владимир улыбнулся и спросил потеплевшим голосом: — Вопросы, поручения будут, Иван Васильевич?

— Назови районы, у которых по надоям минус, — попросил Славянов. Услышав ответ, прокомментировал: — Опять те же, что и вчера. Позвони и от моего имени потребуй, чтобы руководители этих районов дали в облисполком письменные объяснения. Когда приеду, поговорю с ними сам. Возможно, с отстающими проведем совещание. Прямо у меня. Ладно, Владимир, действуй. И не забудь мое вступление и заключение на заседании штаба по реконструкции оперного.

— Все будет в порядке. Не подведу, — заверил Филиппов.

— Ну смотри, чтобы все было железно! — шутливо напутствовал его Славянов.

— Да, Иван Васильевич, железно! До свидания! — ответил Владимир, улыбаясь. Он хорошо знал, от кого пришло слово «железно». Очень часто, когда интересовались у Филиппова его оценкой доклада, выступления, он уверенно отвечал одним словом: «Железно!» Это означало — качественно по содержанию и хорошо по форме. Слово прижилось в окружении председателя, а больше всех оно понравилось ему самому.

Убрав со стола сводки, Филиппов отправился в приемную, чтобы поделиться результатами состоявшегося разговора с председателем, пообщаться со своими единомышленниками и выпить крепко заваренного чаю из родниковой воды. По традиции каждое утро его подавали председателю и, пользуясь случаем, пили сами.