Евгения Вестенра - Goldstream: правдивый роман о мире очень больших денег

Тася одобрила наш переезд. Особенно ее воодушевило то, что Монако правит настоящий принц. У нее тут же созрел далеко идущий план.

Тая тут же потребовала пойти с ней в магазин и выбрала себе корону. Пришли домой. Няня говорит:

— Тася, какая красивая корона. Дашь мне ее поносить?

— Нет, не дам, — ответила добрая Тая.

— А если я буду за принца замуж выходить?

— Я лучше сама буду за принца замуж выходить, — невозмутимо рассудил ребенок.

Правда, какое-то время спустя ее чуть не постигло разочарование. По телевизору объявили, что принц намерен скоро жениться. Тася было призадумалась. Но на следующий день, от принца поступило официальное заявление, что в прессу просочилась ложная информация и что жениться он пока не собирается. Тая невозмутимо прокомментировала эту новость:

— И правильно. Он же ждет меня.

— Тася, а ты не боишься, что он будет для тебя староват?

— Да, пожалуй. Но других-то тут нет?

Резонно.

Вспомнила я как-то, что давно не общалась с Петром, своим давним клиентом. Решила поделиться своими планами по переезду в Монако. Будем соседями, не то что в Москве.

— И правильно, — одобрил он. — А то в России все мужчины такие избалованные. Сама знаешь, — вздохнул он сочувственно.

— Откуда мне знать? Я же не мужчина. Но мне интересно. Расскажи, — изобразила я саму невинность.

— Такое разнообразие женщин. Куда ни придешь — все на все готовы. И нам от этого не легче.

— Понимаю, тяжело. Только не вижу, в чем тут разнообразие.

— Ну вот — ты все правильно понимаешь. Лучше расскажи, это подарок? — перевел он взгляд на мои часы, размера в принципе несовместимого с объемом моей хрупкой кисти, из которых наперебой торчат бриллианты.

— А какая разница?

— Просто пытаюсь понять, ты из тех, кому можно дарить такие подарки?

Можно подумать, есть женщины, которые прожили в России хотя бы месяц и которые станут протестовать насмерть против таких подарков.

Хотя не в России такие бывают. Приходит ко мне недавно наша новая юная лондонская сотрудница, Кейт. Родилась в Лондоне, родители русского происхождения.

— Представляешь, — говорит она в ужасе, — один клиент мне предложил сто тысяч фунтов, чтобы я с ним ночь провела.

— Ну и что? Ты его послала?

— Послала.

— Ну и что ты так переживаешь?

— Жалко. Он такой симпатичный мужчина.

— Понятно. Если бы бесплатно, то бы дала.

— Ну да. Это же совсем другое дело.

— Да, тяжелый случай. Только ты никому больше это не рассказывай. Циники подумают, что ты врешь, а завистники — что ты дура. Петр, получается, такую и ищет, неподкупную. Зачем ему?

Получается: сначала мужчины зарабатывают сумасшедшие бабки, чтобы заполучить любых женщин. А заработав, ищут такую, которая якобы не будет заинтересована в его деньгах. Хотят знать, нужен ли он еще кому-нибудь такой, какой был в оригинале: бедный. Теперь не узнают, пока не обеднеют. Только потом может выясниться, что лучше иметь, чем знать.

Есть у меня один знакомый, сделал кучу денег, а теперь делает вид, что хочет стать бомжом. Говорит, жизнь острее ощущается, когда ночуешь под мостом. Надоел ему мир денег, не нравится капитализм. Хотя по коммунизму он тоже не сильно скучает. Спать под мостом, конечно, можно. Никто мешать не будет, если место еще не занято другим маргиналом. Только жить на улице — это еще не то же самое, что быть бомжом. Они, кажется, живут на подаяния. А быть независимым от материального мира и просить милостыню — понятия, на мой взгляд, несовместимые. Как сказал Бальзак, деньги нужны даже для того, чтобы без них обходиться.

На некоторых, правда, нищета наводит просветление. С другой стороны, просветление можно найти в любом месте, если очень этого хотеть и упорно искать. А под мостом, насколько мне известно, чаще спиваются, нежели озаряются, даже философы. Так что можно не усложнять, а поехать прямо в Тибет и подняться на гору. Потом спуститься со свежими силами и новой жизненной энергией. После разреженного горного воздуха и лишений в пути такая невиданная любовь к жизни, говорят, просыпается, как у заново рожденного. Даже если и не откроется третий глаз, все равно будет польза.

Я не знаю ни одной женщины, которая хотела бы стать бомжихой ради просветления. Или испортить свою красоту, чтобы узнать, будут ли ее еще любить мужчины исключительно за светлую душу. Они, как правило, такой ерундой не озабочены.

К сидящему напротив меня олигарху это не относится. Он рассекает по Лазурному Берегу на «Бугатти», и девушки его любят. И он смотрит на прекрасный пол с видом такого тонкого знатока женских душ, что у него они будут при любом раскладе. Бриллианты и редкие автомобили — лишь приятное дополнение. Но вслух я этого не сказала — олигархи все такие подозрительные, сразу подумает, что подлизываюсь.

— Ну что, не сознаешься, откуда часы?

— Наверное, любая сильно эмансипированная девушка принялась бы с гордостью защищаться, что это все на кровные, заработанные непосильным трудом, — попыталась я отвертеться.

— И я бы повесил ее портрет на Доску почета, — подхватил он.

— Ладно, я в следующий раз надену другие часы, и ты задашь мне вопрос.

— А я не задам, — завредничал он.

— Тогда не узнаешь.

Тут к нам подсели его иностранные друзья, приехавшие на пару дней в нашу столицу.

— Идите прямо в Night Flight, — со знанием дела посоветовал он. — Там такие же девицы, что и в Vogue Cafe, зато цены фиксированные, — завершил он свою мысль и посмотрел на меня невинными глазами.

— Ну да, я так и поняла, ты просто всех своих иностранных друзей туда отправляешь, — успокоила я его и про себя вздохнула.

Почему я предпочитаю жить на Лазурном Берегу? Люблю, когда вокруг красиво. Красота и солнце изначально поднимают настроение. Безусловно, можно, и даже нужно, его поднимать и в мрачном, уродливом месте. Но поднимать приходится выше.

Гуляют по Монако симпатичные мужчины без сопровождения и улыбаются нам с Даней прямо в кабриолет.

— Action! — констатировали мы.

В Москве, action — это когда приходим в кафе, а там уже сидят 20 разодетых одиноких красавиц, все прямиком из салона. И все нацелены на одного — максимум двух свободных мужчин. Причем, скорее всего, не аполлонов, и не геркулесов. И отнюдь не Биллов Гейтсов — ни по мозгам, ни по деньгам. В этом смысле Лазурный Берег — приятное разнообразие.

А напротив моей дачи как раз живет… нет, не Билл Гейтс, а один из его партнеров, сооснователей «Майкрософта». Холостой, без детей. Последние годы встречается с американской актрисой. Логично.