Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

Его слова вызвали чувство вины и у самой Дины. Она знала, что ее поступки продиктованы инстинктом самосохранения: нельзя, чтобы портных снова схватила полиция, и еще, чтобы о них пронюхали любопытные соседи и сборщик квартплаты. Ишвар и Ом обрядили ее в платье доброты и великодушия, хотя ей больше подошли бы одежды обмана, лицемерия и хитрости.

— Чего вы добиваетесь? — резко спросила она. — Хотите оскорбить меня, вручив пятьдесят пайс за чай. Что я вам, уличный чайвалла?

— Нет, что вы! Но нельзя ли нам тоже что-то сделать для вас?

— Я подумаю, — ответила Дина.

Прошла еще неделя, но Ишвар так и не дождался от нее ответа. Тогда он решил взять дело в свои руки. Пока Дина находилась в ванной, Ишвар взял метлу и подмел кухню, веранду, гостиную, комнату Манека и комнату, где они шили. За ним шел Ом с ведром и тряпкой и мыл полы.

Когда Дина вышла из ванной комнаты, портные еще не закончили с уборкой.

— Что здесь происходит?

— Простите, но это мое решение, — произнес твердо Ишвар. — С этого времени мы будем участвовать в уборке квартиры.

— Это как-то неправильно, — сказала Дина.

— Как раз правильно, — отозвался Ом, ловко отжимая тряпку.

Пока они заканчивали уборку, растроганная Дина разливала чай. Когда портные вошли в кухню, чтобы поставить на место взятые вещи, она передала Ому две чашки.

Заметив на чашках красный ободок, он постарался исправить ошибку.

— Наши ведь с розовым, — начал Ом, но осекся, поняв по ее лицу, что она это знает.

— Что такое? — спросила Дина, взяв себе розовую чашку. — Что-то не так?

— Ничего. — Юноша отвернулся, надеясь, что она не заметила блеснувшие в его глазах слезы.

— Вас спрашивают, — сказала Дина. — Там у дверей тот длинноволосый мужчина, который заходил раньше.

Ишвар и Ом переглянулись — что ему надо на этот раз? Извинившись, они вышли на веранду.

— Намаскар, — приветствовал их Раджарам, сложив ладони вместе. — Простите, что беспокою вас во время работы, но сторож сказал, что вы больше у него не ночуете.

— Да, теперь мы ночуем в другом месте.

— Где?

— Здесь, неподалеку.

— Надеюсь, там вам удобно. Можно встретиться с вами позже — поговорить? В любое время сегодня, в любом месте, где хотите. — В голосе Раджарама звучало отчаяние.

— Ладно, — сказал Ишвар. — Приходи в «Вишрам» к часу. Знаешь это место?

— Да. Приду. И, пожалуйста, принесите с собой волосы из вашего чемодана.

Когда Раджарам ушел, Дина спросила у портных, все ли в порядке.

— Он не от того человека, который каждую неделю тянет с вас деньги?

— Нет, он не работает на Хозяина, — ответил Ишвар. — Это наш друг — может, хочет денег занять.

— Все равно, будьте осторожнее, — посоветовала Дина. — В наши дни друзья и враги — все на одно лицо.

В «Вишраме» было много народу, и Раджарам ждал их на улице, явно нервничая.

— Вот твои волосы. — Ишвар вручил ему сверток. — Ну что, перекусишь с нами?

— Я сыт, — отказался Раджарам, но по тому, как он жадно облизывал губы, вдыхая доносящиеся из «Вишрама» ароматы, все было понятно без слов.

— Съешь что-нибудь, — сказал Ишвар, почувствовав к нему жалость. — Мы угощаем.

— Хорошо. Тогда — то же, что и вы. — Раджарам выдавил из себя смешок. — Полный желудок — не помеха.

— Три булочки с овощным пюре и три банана, — сказал Ишвар кассиру.

Они направились к заброшенному дому и уселись с едой на подоконнике наполовину разрушенной стены. Вывалившаяся дверь послужила им столом. Ручки и петли с двери уже сняли — дом развалился несколько недель назад. Четверо мальчишек с джутовыми мешками рылись в развалинах, надеясь что-нибудь отыскать.

— Ты все еще работаешь мотиватором планирования семьи? Ну и как идут дела?

Набив себе рот, Раджарам грустно покачал головой.

— Ничего хорошего. — Он ел с такой жадностью, словно у него во рту несколько дней не было ни крошки. — Две недели назад меня уволили.

— Что случилось?

— Сказали, что не справляюсь.

— Вот так внезапно? После двух месяцев работы?

— Да. — Раджарам заколебался. — То есть нет. Все шло не так чтоб очень с самого начала. После учебного курса я в точности следовал инструкции. Каждый день я посещал новые места и говорил то, чему меня учили, говорил обстоятельно и доброжелательно, чтобы никого не испугать. Обычно люди слушали меня внимательно, брали брошюры. Иногда посмеивались, а молодые люди отпускали грязные шуточки. Однако никто не давал согласия на операцию.

Через несколько недель инспектор пригласил меня в свой кабинет и сказал, что я не там ищу клиентов. «Пытаться продать свадебный наряд голому факиру — пустая трата времени», — сказал он. Тогда я спросил, что он имеет в виду.

Раджарам повторил портным ответ инспектора: «Люди в городе слишком циничны, они во всем сомневаются, их трудно на что-то подвигнуть. Клиентов надо искать в окраинных трущобах. Там живут неграмотные люди, которые нуждаются в правительственной помощи. Именно для них задумана эта программа — с подарками и прочими поощрениями».

— Я учел его совет и поехал за город. И, не поверите, в первый же день проколол шину велосипеда.

— Плохое начало, — покачал головой Ишвар.

— Это еще ягодки. Самое плохое случилось позже.

Пока шину чинили, Раджарам разговорился со стариком на автобусной остановке недалеко от пожарного гидранта. Старику надо было помыться, и он ждал, что уличные мальчишки прибегут и включат кран.

Ради практики и чтобы узнать, как долго он сможет удерживать внимание собеседника, Раджарам стал рассказывать старику, что является мотиватором и помогает осуществлять благое дело Центра планирования семьи. Он описал методы, существующие для контроля рождаемости, операции по стерилизации и награды за каждую: за тубэктомию давали больше подарков, чем за вазэктомию, потому что правительство предпочитало решать проблему раз и навсегда.

«Вот эту я хочу, — заявил старик, — туб… как там дальше, которая дороже». Раджарам чуть не упал от такого заявления. «Нет, дедушка, тебе это не подойдет, я просто так говорил», — сказал он. «А я настаиваю, — не унимался старик, — это мое право». «Но тубэктомию делают только женщинам, — объяснял Раджарам, — мужчинам — вазэктомию, но в твоем возрасте и это лишнее». — «Плевать я хотел на возраст, запиши меня на то, что делают мужчинам», — твердил старик.

— Может, он очень хотел получить транзистор, — предположил Ом.

— Я подумал то же самое, — сказал Раджарам. — Если дед так его хочет, кто я такой, чтобы спорить. Если музыка приносит ему радость, зачем лишать старика музыки?

Поэтому он, расплатившись за починенную шину, достал нужную форму, дед поставил внизу подпись — отпечаток большого пальца, и Раджарам доставил пациента в клинику. Этим вечером он получил свои первые комиссионные.