Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Посмотри, — сказал Ом, — люди спокойно спят на тротуарах — никто их не беспокоит. Может, отменили чрезвычайное положение.

— Нет, — сказал Хозяин Нищих. — Это игра, как и все другие законы. В нее легко играть, если знаешь правила.

Портные попросили, чтобы их высадили у аптеки.

— Может, сторож снова разрешит нам спать на входе.

Однако Хозяин Нищих хотел сначала увидеть место их работы. Через несколько минут грузовик остановился у дома Дины, и портные показали, где именно она живет.

— Отлично, — сказал Хозяин Нищих. — Проверим у работодателя, правду ли вы говорите. — Он попросил шофера подождать, а сам быстрым шагом направился к двери.

— Сейчас слишком поздно — мы разбудим Дину-бай, — умоляюще говорил Ишвар, морщась от боли в лодыжке при быстрой ходьбе. — Она очень вспыльчивая. Мы приведем вас к ней завтра, обещаю. Клянусь именем моей покойной матери.

Нищие и инвалиды заерзали в грузовике, лишенные убаюкивающего покачивания кузова во время путешествия. Работающий двигатель заполнил темноту угрожающим рычанием. Бедняги начали плакать.

Хозяин Нищих остановился у парадной двери, прочел имя на табличке и занес его в записную книжку. Затем нажал звонок указательным пальцем.

— О, Рама Вездесущий! — Ишвар в отчаянии схватился руками за голову. — Как же она рассердится, что ее подняли с постели в самую ночь.

— Для меня это тоже позднее время, — сказал Хозяин Нищих. — Я пропустил пуджу в храме, но я не жалуюсь. — Он снова нажал звонок, подождал и опять позвонил. Раздался гудок — это шофер грузовика подавал знак, что нужно поторопиться.

— Пожалуйста, остановитесь! — просил Ом. — Если будете звонить без перерыва, мы точно потеряем работу. — Но Хозяин Нищих только снисходительно улыбался и продолжал что-то записывать. Темнота не мешала ему писать.

Звонки в дверь испугали Дину не меньше, чем портных. Она ворвалась в комнату Манека.

— Скорее просыпайся! — Пришлось как следует растолкать юношу, прежде чем он пошевелился. — Лицом прямо ангел, а храпишь как буйвол! Вставай скорей! Слышишь? Кто-то звонит в дверь!

— Кто это может быть?

— Я посмотрела в глазок, но ты ведь знаешь, как я вижу. Разобрала только, что их трое. Хочу, чтобы ты взглянул.

Дина не включала свет, надеясь, что непрошеные гости уйдут. Предупредив Манека, чтобы тот ступал тише, она провела его к двери. Юноша глянул в глазок и взволнованно повернулся к ней.

— Открывайте, тетя. Это Ишвар и Ом, и с ними еще кто-то.

Стоящие за дверью услышали голос и отозвались.

— Это мы, Дина-бай, простите, что побеспокоили вас. Мы ненадолго… — Голоса звучали вопросительно и робко.

Дина включила свет на веранде и все еще боязливо слегка приоткрыла дверь, но, увидев портных, широко ее распахнула.

— Это вы? Где вы были? Что случилось?

Дина даже не пыталась скрыть своей радости. Ее удивило, что она дала волю чувствам — говорила, что думала, не пытаясь лукавить.

— Входите же! — пригласила она. — Как мы беспокоились о вас все эти недели!

Хозяин Нищих отступил, пропуская Ишвара, который, смущенно улыбаясь, с трудом переступил через порог. На лодыжке у него болталась грязная тряпка, которой доктор обмотал ему ногу. Идущий за ним Ом впопыхах наступил на нее. Из темноты прихожей они, ужасно стесняясь, вышли на освещенную веранду.

— О боже! В каком вы виде! — воскликнула Дина, потрясенная зрелищем изможденных лиц, грязной одежды, спутанных волос. Они с Манеком потеряли дар речи и просто смотрели на портных. Затем закидали их вопросами, не дожидаясь путаных и отрывочных ответов.

Все еще стоявший у дверей Хозяин Нищих прервал сбивчивые объяснения Ишвара и Ома.

— Я только хочу убедиться — эти портные работают на вас?

— Да. А что?

— Вот и хорошо. Приятно видеть, как вы радуетесь воссоединению. — Снова послышался гудок автобуса, и Хозяин Нищих повернулся, чтобы уйти.

— Подождите, — остановил его Ишвар. — Куда приносить еженедельную плату?

— Я сам вас найду. А если возникнут вопросы, — прибавил Хозяин Нищих, — свяжитесь со мной через Червяка, его новое место работы будет рядом с «Вишрамом».

— Какая плата? И что еще за «червяк»? — спросила Дина, когда за мужчиной закрылась дверь. — Кто этот человек?

Отступив от последовательного пересказа событий, портные перескочили сразу на приезд в рабочий лагерь Хозяина Нищих, затем вернулись к истории Шанкара, потом снова поспешили вперед, запутались сами и запутали слушателей. Мучительное пребывание в аду закончилось — на смену страху пришло опустошение. Ишвар неумело возился с повязкой, пытаясь закрепить ее на ноге. Руки его тряслись, и Ом помог ему заправить болтавшийся конец.

— Во всем виноват бригадир, он…

— Это случилось до того, как приехал посредник…

— Во всяком случае, после того, как я повредил лодыжку, стало невозможно…

Они то и дело теряли нить повествования — Ишвар вспоминал одно, Ом — другое. Потом они совсем запутались. Ишвар замолчал и сжал руками голову, словно хотел выдавить оттуда нужные слова. Ом говорил, запинаясь, и в конце концов заплакал.

— С нами ужасно обращались, — рыдал он, вцепившись в свои волосы. — Я думал, мы с дядей там умрем…

Манек похлопал его по спине, говоря, что теперь все позади, а Дина настаивала на отдыхе — утро вечера мудренее.

— Постельные принадлежности у вас собой. Постелите здесь на веранде и хорошенько выспитесь.

Теперь нервы сдали у Ишвара. Он рухнул перед Диной на колени и обхватил руками ее ступни.

— О, Дина-бай, как нам благодарить вас! Вы сама доброта. На улице так страшно — чрезвычайное положение, полиция…

Его поступок смутил Дину. Она высвободила ноги. Но Ишвар так крепко в них вцепился, что в его руках осталась тапочка с ее левой ноги. Он подался вперед и осторожно вернул тапочку на прежнее место.

— Встань сейчас же, — смущенно, но твердо сказала Дина. — Послушай, что я тебе скажу — и повторять больше не буду. Ни перед кем никогда не вставай на колени.

— Хорошо, — послушно сказал Ишвар. — Простите — мне следовало бы это знать. Просто, Дина-бай, я не знаю, как благодарить вас.

— Хватит уже благодарностей на этот вечер, — сказала Дина, еще не придя в себя от поразившей ее сцены. Утерев глаза рукавом, Ом расстелил постель и спросил, можно ли им перед сном помыть руки и лицо.

— Воды немного — только та, что в ведре, поэтому расходуйте экономно. Если хотите пить, налейте себе из графина на кухне. — Дина заперла дверь на веранду и вернулась в квартиру с Манеком.

— Я горжусь вами, тетя, — шепнул он.

— Значит, теперь гордишься? Спасибо, дедушка.

До утра Дина пыталась решить, как ей поступить, но ответ так и не пришел. Она не могла допустить, чтобы портные снова пропали. Но нельзя же до конца уступать? Где граница между сочувствием и глупостью, добротой и слабостью? Это если смотреть с ее позиции. У портных эта граница проходит между милосердием и жестокостью, состраданием и бессердечием. Она смотрит на вещи с одной точки зрения, а они — с другой.