Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— А дальше, после двух недель волнений и беспорядков, — прибавил Раджарам, — правительственная комиссия объявила, что священный волос найден. Но людей это не обрадовало — а что, если правительство дурачит нас, задавались они вопросом. А что, если подсунули обычный волос? Тогда правительство создало совет из ученых мулл, которые должны были вынести решение по этому вопросу. И только после их заключения, что волос подлинный, на улицах воцарилось спокойствие.

В воздухе повеяло дымом и запахом готовящегося ужина. Темноту разорвал громкий голос: «Шанти! Поторопись с дровами!» — и затем ответ девушки. Ом всмотрелся в темноту, это была она — та, что стояла в очереди с большим медным котелком. «Шанти», — повторил он тихо, сразу потеряв интерес к рассказу сборщика волос.

Раджарам привалил большой камень к двери хижины, чтобы ветер не мог ее распахнуть, и повел портных осматривать окрестности. Он показал им короткий путь на станцию через дыру в ограждении.

— Идите по канаве, пока не увидите большие рекламные щиты — «Масло “Амул”» и «Современный Хлеб». Этот путь сбережет вам по меньшей мере десять минут.

Сосед также предостерег об опасных трущобах, примыкающих к их полю.

— Большинство жителей там — нормальные люди, но по некоторым улочкам опасно ходить. В этих местах могут ограбить и даже убить.

Дойдя до безопасной части поселения, Раджарам показал портным ларек, с хозяином которого он был знаком, здесь можно было выпить чаю и перекусить в кредит, расплатившись в конце месяца.

Поздно вечером, когда они сидели у хижины и курили, раздались звуки фисгармонии. Музыкант возвращался после работы и играл в свое удовольствие. Звуки инструмента в этом унылом окружении казались пением нежнейшей флейты. «Meri dosti mera pyar» [64] Популярная индийская песня «Только ты». , — пел музыкант, и эта песня о любви и дружбе смягчала едкий дым тлеющих костров.

Чиновника, заведующего продовольственными карточками, не было на месте. Полицейский сказал, что у начальника перерыв — он медитирует: «Приходите лучше в понедельник».

— Но мы в понедельник выходим на работу, — объяснил Ишвар. — А перерыв долго продлится?

Полицейский пожал плечами.

— Час, два, три — зависит от того, насколько перегружен его мозг. Господин говорит, что без перерыва он к концу дня потерял бы остатки разума. — Портные решили все-таки подождать и сели в очередь.

Должно быть, у чиновника случилась относительно легкая неделя, потому что он вернулся через полчаса, выглядел отдохнувшим и дал портным заполнить анкету для получения продовольственной карточки. Он сказал, что у дверей конторы сидят опытные специалисты, которые за небольшую плату заполнят за них анкету.

— Спасибо, но мы умеем писать.

— Вот как? — Чиновник почувствовал себя униженным. Он гордился своей способностью с первого взгляда оценивать просителей, ежедневно приходящих к нему — угадывать их происхождение, финансовое положение, образование, касту. Мышцы на его лице судорожно подернулись, несмотря на прошедшую медитацию. Грамотность портных подвергала сомнению его всеведение.

— Заполните анкету и верните мне, — раздраженно махнул он рукой портным.

Они вышли в коридор и, пристроившись у подоконника, стали заполнять бланки. На неровной поверхности шариковая ручка несколько раз проткнула бумагу. Портные попытались как-то улучшить положение, разгладив ногтями неровности, а потом снова встали в очередь к чиновнику.

Тот быстро просмотрел анкету и высокомерно улыбнулся: писать они худо-бедно научились, но мысли излагали коряво. Он прочел их ответы и торжествующе остановился там, где надо было сообщать адрес.

— Что это за чепуха? — ткнул он в бумагу пожелтевшим от никотина пальцем.

— Это место, где мы живем, — ответил Ишвар. Он указал дорогу, ведущую к тому ряду хижин, что были на северной стороне, но оставил пустыми места, где должен стоять номер дома, квартиры и порядковый номер улицы.

— А где конкретно ваш дом? Назовите точный адрес.

Портные предоставили дополнительную информацию: ближайший перекресток, улицы, идущие на восток и запад от трущобы, железнодорожная станция, названия ближайших кинотеатров, большая больница, популярная кондитерская лавка, рыбный рынок.

— Хватит, достаточно. — сказал чиновник, прикрыв руками уши. — Не хочу слушать эту чепуху. — Он взял адресную книгу, перевернул несколько страниц и стал изучать карту. — Так я и думал. Вы живете в джхопадпатти [65] Джхопадпатти — незаконные поселения (трущобы), их могут сносить хоть каждый месяц. , так?

— Это просто на время.

— Джхопадпатти — это не адрес. По закону карточки даются только людям с настоящими адресами.

— Наш дом настоящий, — взмолился Ишвар. — Можете сами взглянуть.

— Мой осмотр ничего не даст. Главное — закон. А по закону ваше жилье не является настоящим. — Чиновник поднял стопку бланков, выровнял по размеру и бросил их на прежнее место, где они, упав, подняли облачко пыли. — Но есть еще возможность получить продовольственную карточку, если вам интересно.

— Да, конечно. Все подойдет.

— Если вы согласитесь на вазэктомию, с карточками не будет никаких проблем.

— Вазэктомию?

— Ну, вы знаете, это по линии ограничения рождаемости. Нусбандхи — по-нашему.

— Мне это уже сделали, — солгал Ишвар.

— Покажите мне СПС.

— СПС?

— Свидетельство Планирования Семьи.

— Но у меня его нет. — Немного подумав, Ишвар прибавил: — У меня в деревне сгорел дом. Все потеряно.

— Никаких проблем. Доктор сделает операцию еще раз, и вам выдадут новое Свидетельство.

— Ту же операцию дважды? Разве это не вредно?

— Многие делают ее дважды. Это выгодно. Дают два транзистора.

— А зачем мне два радио? — улыбнулся Ишвар. — Слушать разные станции? Каждым ухом — свое?

— Если уж ты так боишься пустяковой операции, отправь на нее вот этого молодого человека. Мне достаточно одного свидетельства о стерилизации.

— Но ему только семнадцать! Ему нужно еще жениться, родить детей.

— Как знаете.

Ишвар вышел от чиновника злой как черт. Ом торопливо последовал за дядей, чтобы успокоить его: Ишвар кипел от ярости, его взбесило гадкое, богохульное предложение. Никто на них не обращал внимания: коридор был забит людьми, которые, как Ишвар, сбитые с толку и потерянные, пытались решить свои дела в правительственных учреждениях. Каждый выражал свои чувства по-своему. Кто-то рыдал, кто-то истерически хохотал, доведенный до отчаяния бюрократическим абсурдом, а некоторые стояли лицом к стене и что-то бормотали, предчувствуя недоброе.

— Стерилизация, говорит, — возмущался Ишвар. — Бессовестный ублюдок! Предлагать такое молодому парню! Подрезать бы ему самому кое-что, пока он медитирует! — Ишвар промчался по коридору, потом по лестнице и через главный ход выбежал на улицу. При виде взволнованного мужчины с деревянной скамеечки на тротуаре поднялся плюгавый человек, похожий на служащего и поздоровался с ними. На нем были очки, белая рубашка, на циновке перед скамейкой лежали писчебумажные принадлежности.