Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

Манек подошел к ней.

— Что это такое?

— Моя коллекция тканей.

— Правда? А зачем она вам?

— А разве нужна причина? Чего только люди не коллекционируют — марки, монеты, открытки. У меня нет альбомов, зато есть ткани.

— Понятно, — с сомнением кивнул Манек.

Дина дала ему время подумать, а потом сказала:

— Не волнуйся, я не сумасшедшая. Из этих обрезков я сошью лоскутное покрывало. Красивое стеганое покрывало на свою кровать.

— А-а, теперь ясно. — Манек стал перебирать кипу лоскутов, даже осмелился давать советы, вытаскивая куски, которые, по его мнению, хорошо сочетались. Некоторые, вроде шифона или шелка особенно эффектно смотрелись. — Слишком много разных цветов и узоров, — сказал он.

— Ты выступаешь в роли критика или как?

— Конечно, нет. Просто, наверно, очень трудно подобрать нужное сочетание.

— Да, трудно, но тут на помощь приходят вкус и опыт. Вот это — взять, это — отложить, а вот это соединить с тем.

Обрезав неровные края ткани, она сметала на живую нить шесть лоскутов, прикидывая, хорошо ли они смотрятся вместе.

— Ну, как тебе?

— Пока все красиво.

«Хороший, добрый юноша», — подумала Дина. Ее страхи, что у нее поселится избалованный, плохо воспитанный юнец, к счастью, не сбылись. Хорошо, что есть кто-то, с кем можно поговорить. Кто-то, помимо портных, которые явно ей не доверяли — да и она им тоже.

На следующий день Дина перехватила Манека на веранде, когда он вернулся из университета, и шепнула, что портные здесь.

— Только не говори им, что я вчера беспокоилась.

— Хорошо. — «Ферзевый гамбит», — подумал Манек, сваливая книги на кровать.

Портные как раз собрались пить чай, когда Манек вышел в гостиную.

— А вот и он, вот и он, — обрадовался Ишвар. — Не прошло и месяца…

Он протянул Манеку руку, спросил, как тот поживает, а Ом стоял рядом, широко ухмыляясь. «Все в порядке», — ответил Манек, и Ишвар добавил, что и у них тоже все отлично, благодаря постоянной работе у Дины-бай, хорошей хозяйки. Говоря это, он улыбнулся Дине Далал, как бы включая ее в разговор.

Та с неодобрением отметила, что эти трое вели себя как давно не видавшиеся друзья. А ведь они пересеклись в жизни только раз — на поезде, когда ехали на поиски ее квартиры.

Вечером, когда портные закончили шить юбки, Дина проводила их со словами: «Если премьер-министр еще раз пригласит вас на митинг, советую сказать ей, что в этом случае вы можете потерять работу. Ко мне уже приходили двое с просьбой взять их на работу».

— Что вы! — сказал Ишвар. — Мы хотим работать только у вас. Нам здесь очень нравится.

Портные ушли, а Дина продолжала сидеть в задней комнате. Казалось, в комнате все еще строчат «зингеры». Скоро вечерняя тьма начнет сгущаться, наполнит насыщенный пылью воздух, застелет покрывалом кровать и погрузит ее в депрессию до самого утра.

Но когда на город опустились сумерки и зажглись фонари, Дина по-прежнему сохраняла бодрость духа. «Удивительно, — подумала она, — как все меняется с присутствием в доме еще одного человека». Дина вернулась в гостиную, чтобы дать Манеку маленькое наставление.

«Королева против офицера короля», — подумал Манек.

— Надеюсь, ты понимаешь, почему я с ними строга, — сказала Дина. — Если б они знали о моем безвыходном положении, они бы сели мне на голову.

— Понимаю. Кстати, тетя, вы играете в шахматы?

— Нет. И еще скажу тебе — не нравится мне, что ты много с ними болтаешь. Они мои наемные работники, а ты сын Абан Кохлах. Нужно держать дистанцию. Фамильярность ни к чему хорошему не приводит.

На следующий день дела пошли еще хуже. Дина не поверила своим ушам, услышав, как Омпракаш нагло приглашает Манека: «Может, пойдем вместе пить чай?» А хуже всего — лицо Манека выразило радостное согласие. Пора вмешаться, решила Дина.

— Он пьет чай здесь. Со мной, — сказала она ледяным голосом.

— Но, может быть… может быть, сегодня вы разрешите мне, тетя?

Что ж, сказала она, если он хочет, чтобы родители зря платили за пансион, пусть поступает, как хочет.

Воздух в вегетарианском кафе «Вишрам» переполняли аппетитные запахи. Манеку казалось, что, если высунуть язык, можно продегустировать все блюда. В животе у него забурчало.

Сев за отдельный столик, они заказали три чая. Пятна от многочисленных соусов отчетливо выделялись на дереве. Ишвар вытащил из кармана пачку биди и предложил Манеку закурить.

— Спасибо. Не курю.

Портные закурили.

— Нам не разрешается курить за работой, — сказал Ом. — А теперь еще в комнате стоит ее кровать. Место стало похоже на заставленный всякой всячиной склад.

— И что с того? — спокойно произнес Ишвар. — Тебе ведь не надо гоняться там за козой.

В углу кафе в окружении кастрюлек и сковородок колдовал повар. Было видно, как в открытом чайнике медленно доходит до кипения их чай. От трех пылающих печей к потолку поднимались облака грязного дыма. Языки пламени лизали почерневшее дно огромной сковороды с кипящим растительным маслом. Масло, полностью готовое для жарки, опасно булькало. На блестящем лбу повара проступил пот, одна капля скатилась в масло, и оно злобно зашипело.

— Тебе нравится твоя комната? — спросил Ишвар.

— Да, конечно. Лучше, чем в общежитии.

— Мы тоже нашли жилье, — сказал Ом. — Поначалу оно вызвало у меня отвращение, а теперь я привык. И соседи хорошие.

— Приезжай — навести нас, — предложил Ишвар.

— С удовольствием. Это далеко?

— Не очень. Минут сорок пять на поезде. — Принесли чай, частично он плескался у донышек чашек на блюдцах. Ишвар с шумом отпил из блюдца. А Ом перелил чай в чашку и пил маленькими глотками. Манек последовал его примеру.

— А как дела в университете?

Манек поморщился.

— Хуже не бывает. Но нужно как-то его окончить, чтобы порадовать родителей. Тогда на первом же поезде — домой.

— Мы тоже, подкопим немного деньжат, и вернемся к себе, — сказал Ишвар, откашливаясь. — Найдем жену Ому, моему племяннику.

— Не хочу я жениться, — нахмурился Ом. — Сколько раз тебе повторять!

— Нет, вы только посмотрите на эту кислую физиономию. Ладно. Допивай скорей свой чай, пора! — Ишвар поднялся, собираясь уходить. Юноши торопливо допили чай и поспешили за ним. По дороге к дому им попался на глаза нищий на платформе.

— Помнишь? — спросил Ом. — Мы встретили его в первый день. Теперь он наш друг. Каждый день, когда мы проходим мимо, он нам машет рукой.

— О, господин! — затянул нищий. — Подай денежку, богатый господин! — Улыбнувшись, он потряс перед троицей жестянкой. Манек бросил ему мелочь — сдачу из «Вишрама».

— Чем это пахнет? — Дина наклонилась с сердитым видом и понюхала рубашку Манека. — Ты что, курил с ними?

— Нет, — шепнул Манек в ответ, боясь, что разговор услышат в задней комнате.