Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Держите вора! — заорал Ом, но никто не обратил на него внимания. Юноша хотел погнаться за вором, но дядя остановил его.

Нашлись также плетеные циновки, простыни, одеяла и два полотенца, используемые как подушки. Отряхнув вещи от пыли, Ишвар скатал все постельные принадлежности в один узел и завернул их в мешковину.

Раджарам переживал из-за собранных волос. Весь его запас погиб. Пластиковые мешки были разорваны, их содержимое рассыпалось.

— Труд целого месяца, — горевал он. — Весь в грязи. — Отпущенные тридцать минут подходили к концу. Ишвар и Ом помогли соседу собрать, что удалось спасти, отдавая предпочтение самым длинным прядям.

— Безнадежно, — с горечью произнес Раджарам. — Негодяи разорили меня. Локоны и косы теперь никуда не годятся. Их не восстановить. Все равно, что пытаться выбрать крупицы сахара из чашки чая.

Все трое прошли через полицейское заграждение и услышали, как инспектор трущоб дает инструкции подчиненным: «Сровняйте все с землей — это мое требование. Здесь должно быть открытое, чистое место, каким оно было до возведения этих незаконных построек». Весь мусор следовало сгрести в канаву у железнодорожных путей.

Бездомные стояли поодаль, беспомощно взирая на происходящее, а машины тем временем сносили и выравнивали стены и углы, пережившие первый штурм. Вскоре водители возроптали, говоря, что в темноте опасно передвигать строительный мусор: техника сама может увязнуть в канаве. Инспектор не стал рисковать машинами: оставалось еще много незаконных поселений, которые следовало уничтожить в ближайшее время. Он согласился отложить завершение работ до утра, и рабочие разошлись.

— Я останусь тут на ночь, — сказал Раджарам. — Может, еще найду что-нибудь ценное. А вы?

— Мы поедем к Навазу, — решил Ишвар. — Вдруг он пустит нас снова под навес на заднем дворе.

— Но он был всегда так груб.

— Что ж, зато, возможно, поможет нам найти дом, как в прошлый раз.

— Тогда стоит попробовать, — согласился Раджарам. — А я посмотрю, что здесь будет происходить. Вдруг какой-нибудь новый босс задумает строить новый поселок.

Договорились встретиться завтра вечером и обменяться информацией.

— Не окажете ли мне услугу? — спросил Раджарам. — Подержите, пожалуйста, у себя несколько косичек. Они ничего не весят. А мне негде их хранить.

Ишвар согласился и положил волосы в сундучок.

В доме Наваза жили другие люди. Открывший дверь мужчина сказал, что ничего не знает о нем.

— Наваз нам срочно нужен, — сказал Ишвар. — Может, у вашего домовладельца есть какая-нибудь информация?

— Это не вашего ума дело, — крикнул кто-то из глубины дома. — И не смейте докучать нам поздно вечером.

— Простите, что побеспокоил вас, — извинился Ишвар и, взвалив на плечи мешок с постельным бельем, спустился вниз по лестнице.

— Ну как? — Ом тяжело дышал, по его лицу было видно, что сундук не легкий.

— Ты совсем выдохся?

Ом кивнул.

— Как сдувшийся воздушный шар.

— Ладно, пойдем пить чай. — Они подошли к палатке на углу, которую часто навещали, когда жили на заднем дворе. Хозяин помнил их как друзей Наваза.

— Давненько вас не видел, — сказал он. — Как там дела у Наваза, его ведь забрали в полицию?

— В полицию? За что?

— За контрабанду — провозил золото.

— Что вы говорите? Правда?

— Конечно, нет. Он простой портной — как вы. Но Наваз поссорился с кем-то, у кого дочь выходила замуж. Этот мужчина с большими связями дал ему крупный заказ — свадебные одежды для всей семьи. Но после свадьбы отказался платить, заявив, что пошитая одежда сидит плохо. Наваз, не получивший денег, узнал, где тот работает, и пришел к нему в офис, поставив его в неудобное положение перед коллегами. Наваз совершил большую ошибку. Плут ему отомстил. В тот же вечер за Навазом пришла полиция.

— Вот так просто? Как можно посадить невинного человека в тюрьму? Этот человек — подлец.

— После введения «чрезвычайного положения» все теперь вверх дном. Белое может называться черным, день — ночью. Если есть связи и деньги, можно легко засадить человека в тюрьму. А новый закон МИСА [97] МИСА — административно-правовой режим во время «чрезвычайного положения» в Индии. упростил эту процедуру.

— Что это за МИСА?

— Сохранение… чего-то и безопасность… чего-то. Впрочем, я не уверен.

Портные выпили чай и отправились восвояси со своей поклажей.

— Бедняга Наваз, — сказал Ишвар. — Неужели он действительно был в чем-то замешан?

— Наверняка, — отозвался Ом. — Не станут же без причины сажать в тюрьму. Мне он никогда не нравился. Но что нам теперь делать?

— Может, удастся поспать на станции.

Платформа была тесно забита нищими и проезжими, собиравшимися здесь переночевать. Портные нашли свободный уголок и привели его в порядок, смахнув газетой пыль.

— Эй, поосторожней! Пыль летит прямо в глаза, — воскликнул кто-то.

— Прости, бхай! [98] Бхай — брат (хинди). — сказал Ишвар, прекратив мести. У обоих было сильное желание поговорить о завтрашнем дне и о том, что дальше делать, но каждый хотел, чтобы об этом заговорил другой.

— Есть хочешь? — спросил Ишвар.

— Нет.

Ишвар все-таки пошел в лавку рядом со станцией, где купил две булочки, начиненные острой смесью из жареного лука, картофеля, гороха, чили и кориандра. Обратный путь он прошел под взглядами голодных глаз и не мог не испытывать легкого чувства вины.

— Эй, брат! Одну булку тебе, другую — мне.

Страница из глянцевого журнала, в которую завернули булочку, промокла. На ней проступили жирные пятна. Ом ел с жадностью, первым закончил трапезу, а Ишвар специально не торопился, чтобы оставить кусочек племяннику.

— Возьми себе. Я уже сыт.

Портные ходили к питьевому фонтанчику по очереди, чтобы не оставлять постель и сундук без присмотра. Других развлечений не предвиделось.

— Может, завтра вечером Раджарам принесет нам добрые вести, — неуверенно произнес Ом.

— Кто знает! Мы можем и сами построить себе жилье, если эта суета прекратится. Всего и нужно — фанеру, палки и куски полиэтилена. Раджарам — малый не промах, он сообразит, что делать. Мы могли бы жить втроем в одной большой хижине.

Перед тем, как расстелить постели, они поочередно помочились на пустоши за станцией и еще раз выпили воды. По мере приближения ночи поезда стали ходить реже. Они легли, предусмотрительно положив ноги на сундук.

После полуночи станционный полицейский сильным пинком по сундуку разбудил их.

— Спать на платформе запрещено, — сказал он.

— Мы ждем поезда, — объяснил Ишвар.

— На нашей станции нет зала ожидания. Приходите утром.

— Но другие здесь спят.

— У них есть специальное разрешение. — И полицейский позвенел монетами в кармане.