Геннадий Николаев - Квартира [рассказы и повесть]

Приходилось продираться от фразы к фразе, от страницы к странице. То, что было непонятно сразу при чтении, становилось ясным позднее. Тот же самый планомерный образ действий, который никак не схватывался с ходу, вдруг стал ясным и понятным, когда он дошёл до английской псовой охоты на лисиц. Особенно удивило место, где сказано про человеческий зародыш. Поразило и то, как ещё в прошлом веке Энгельс писал про власть над природой. Дескать, мы её покоряем, вроде бы над ней властвуем, но не надо обольщаться, природа нам мстит за наше тупоумное хозяйничание и головотяпство. И надо ой как далеко смотреть, чтобы не напахать на голову потомков, как было в Месопотамии, Греции, Малой Азии и на Кубе, где испанские плантаторы выжигали ценнейшие леса и в золе снимали один-два урожая с кофейных деревьев. Последнюю страницу он дочитал уже на улице, по дороге от метро до профессорского дома. Надюха вела его под руку, терпеливо молчала.

У Кислицыных дома оказались только Христина Афанасьевна и Александр. Андрей Леонидович с Павликом и Натальей уехали в Зеленогорск, на дачу, которую снимали ежегодно у одних и тех же хозяев.

Сергей сразу же прошёл на кухню: хотелось проверить плитку — схватилась ли, держится, не отвалилась ли где. Всё было в порядке, стенка получалась как игрушечка. Если и остальная плитка ляжет так же ровно, стенку можно хоть на выставку. Он быстро переоделся и принялся замешивать раствор. Надюха взялась за кисть — белить маленькую комнату.

К обеду стенка на кухне была закончена. Сергей затёр швы цементом, вытер плитку влажной тряпкой и объявил Христине Афанасьевне, что можно вешать шкафчики, придвигать столы. Был вызван Александр, и они вдвоём с Сергеем быстро развесили и расставили всё по местам. У предусмотрительного Сергея нашлись в чемоданчике и газовые ключи, и пакля, и водостойкая краска, в полчаса подсоединил он горячую и холодную воду к мойке и газ к плите. Надюха бережно, аккуратно побелила потолок. Кухня преобразилась буквально на глазах. Белым сплошным рядом, встык выстроились пластиковые столы, мойка, тумбы. Поверху нависли белые шкафы и воздухоочиститель. Газовая плита замкнула ряд столов с одной стороны, с другой — белой округлой глыбиной встал холодильник "ЗИЛ". Поле с голубыми цветочками раскинулось во всю стену в глубине между столами и шкафами. Христина Афанасьевна цокала языком и ахала от восторга. Сергей и Надюха переглядывались и улыбались друг другу.

Христина Афанасьевна пригласила их обедать. Отказываться и на этот раз было бы нелепо — не бежать же, в самом деле, в столовую, терять время, когда хозяйка специально для них приготовила обед. В щедром угощении этом, впервые принимаемом им не как гостем, а как работником, Сергей ощущал нечто унизительное и потому ел не так, как обычно съедал свои обеды в столовой или дома: быстро, не заботясь, как это выглядит со стороны, — а неторопливо, чинно, пользуясь вилкой и ножиком. Надюха тоже держалась скованно за столом, жеманно откусывала маленькие кусочки, делая вид, будто совсем не голодна, хотя Сергей-то знал, как она уминает после работы — любой замухрышка, лишённый аппетита, и тот захочет есть, глядя на то, как ест она. Христина Афанасьевна, чтобы не смущать их своим присутствием, ушла из кухни, где они обедали, и дело сразу пошло веселее. Сергей и Надюха перемигнулись и быстренько прикончили всё, что было выставлено доброхотной хозяйкой: наваристый борщ, жаркое с картошкой, компот, по огромному куску праздничного торта.

После обеда Сергей перешёл в ванную, перетаскал мешки с цементом и песком, перенёс плитку и ванночку. Надюха убрала на кухне мусор, оставшийся после кладки, взялась белить коридор.

Работа шла спокойно, ровно под счёт раз — два — три — четыре, и Сергей успел вывести весь низ под умывальником, когда из прихожей донёсся звонок. Вернулись дачники: затрещал Павлик, торопясь выложить свои впечатления от неудавшейся из-за плохой погоды поездки, заходили туда-сюда по коридору, загудел в кабинете Андрей Леонидович, разговаривая с каким-то стариком, пришедшим вместе с ним. В ванную заглянула Наталья — в джинсах в обтяжечку и фланелевой рубашке с открытым воротом, — гибкая, тонкая, длинноногая.

— Серёжа, вы молодец! Кухня замечательная, просто произведение искусства!

Сергей поднялся со скамейки. Ему приятны были её слова и сама она, смугло-румяная с улицы, весёлая, красивая, такая вежливая и обходительная. "И как она терпит своего бегемота?" — подумал он, может быть впервые в жизни так остро ощутив несоответствие между людьми, соединившимися для семейной жизни.

— Так чисто, так тонко — загляденье! — хвалила она.

— Не боитесь сглазить?

— Не боюсь! Вы настоящий мастер, опасаться нечего.

— Ну уж, мастер, — проворчал польщённый Сергей.

— Честно! В наш век акселерации, то есть ускорения, мастерство под угрозой, но вы один из тех, на ком держится мир. — Она взмахнула рукой, как бы обведя весь шар земной. Глаза её смеялись.

— Ого! — воскликнул Сергей. — Не надо, своих забот навалом.

— Неужели не под силу? — Она с явным одобрением окинула взглядом его рослую, крепкую фигуру. — По-моему, ничего, на вас можно.

— Я тоже в ускорении, бегу со всеми. А вот куда?

— Разве не знаете?

— Где уж мне? Вы должны знать.

— Ну, я, вообще мы — никто из нас ничего толком не знает. А вот вы — мне кажется, у вас яснее.

— Проще?

— Не проще — яснее, — повторила она.

— А мне казалось, что именно вы знаете.

— Именно?! Почему вы так решили?

— Так показалось… Куда все торопятся, конечно, никто не знает, но вы…

— Вы заблуждаетесь, — с тонкой усмешкой подхватила она, и в глазах её, тёмно-синих при свете лампочки, промелькнула грусть. — Увы.

Сергею вдруг захотелось погладить её по голове, по гладким чёрным волосам, или притронуться к руке, к её длинным хрупким пальцам, чтобы утешить, подбодрить, выразить в этом прикосновении своё расположение к ней. Но она, словно почувствовав его порыв, чуть отступила, и сразу токи, возникшие между ними, прервались, глаза её снова обрели своё обычное выражение "доброжелательности ко всем".

— Ну, не буду вам мешать, умоюсь в кухне. Мойкой ведь можно пользоваться?

— Конечно, подключена.

Она помахала ему пальцами, как будто разминала их перед очередным фортепьянным пассажем, и ушла. Тотчас, словно только и ждал этого момента, появился Павлик с шахматами.

— Сразимся? Обещали в прошлый раз.

Сергей стянул перчатки: и правда, обещал, — надо выполнять. Поставили доску на пачки с плитками. Павлик спрятал по фигурке за спину — погадать, кому какой цвет. Сергею выпал чёрный.

— Вам некогда, поэтому мы блиц, — предупредил Павлик, беспокойно поглядывая в коридор, опасаясь, как бы не появился кто и не помешал им. — Над каждым ходом думать до трёх: раз, два, три и — ходи. Ладно?