Нгуги Тхионго - Пшеничное зерно. Распятый дьявол

— Мы встретимся через неделю, — торжественно произнес Кихика. Муго лишь кивнул в ответ. Кихика подробно объяснил, где будет ждать его в лесу Киненье.

И только Кихика кончил говорить, как в третий раз отдаленные крики взорвали тишину. Шум то нарастал, то слабел, но больше не прекращался до самого утра. На следующий день Муго узнал, что арестовано много мужчин, подозреваемых в связях с мау-мау и в пособничестве убийце Робсона. Двое были застрелены наповал; позднее в газетах написали, что они являлись членами шайки, совершившей нападение на безоружного районного комиссара, чьи заслуги всем хорошо известны. Кихика подошел к двери и прислушался. И снова Муго подумал, что можно его схватить и позвать на помощь.

— Мне надо идти. Чего доброго, они начнут рыскать по хижинам, — шепотом сказал Кихика. К нему вернулось беспокойство беглеца, скрывавшегося от погони. Он приоткрыл дверь и выскользнул из хижины.

— Так помни же о нашей встрече, — шепнул он, прежде чем раствориться во тьме, исчезнуть так же стремительно и беззвучно, как появился.

Муго застыл посреди своей новой хижины. Все рухнуло, все пропало!.. Он сорвался с места, подбежал к двери, распахнул ее настежь, надеясь, что решится наконец позвать на помощь; постоял, глядя в ночь, и в третий раз защелкнул замок. Но зачем запираться, зачем? На что годится дверь, если она впускает в дом лютый холод и смертельную опасность? Он отпер замок и, пошатываясь, побрел к постели, сел, спрятал лицо в ладони. Вынул грязный платок, чтобы вытереть холодный пот с лица и шеи, но тут же забыл про него. Платок упал на колени. Ветер приносил отдаленный шум, и казалось, все это длится целую вечность. А может быть, шумело у него в голове.

Несколько часов назад, покойно лежа на кровати, он был полон надежд и светлых грез о будущем. Вот его кровать, в хижине ничего не изменилось, но будущее — сплошная тьма. С минуты на минуту надо ждать полицейских и солдат. Они придут за ним. А там — тюрьма, смерть. После налета на Махи власти объявили розыск Кихики. Если бы его застали здесь, в доме Муго, — конец! "По какому праву Кихика втягивает меня в свои дела? Зачем? Разве мало того, что они повинны в смерти мужчин, женщин и детей? Он хочет, чтобы и я обагрил руки в крови. Я ему не брат, не родственник. Я никому не причинял зла. Я люблю землю, люблю работать в поле. Почему же по сумасбродной прихоти другого человека я должен всю жизнь томиться в тюрьме?!"

Проснувшись на следующее утро, Муго изумился, что он все еще дома, а не за решеткой. Он старался позабыть о ночном госте. Это был всего лишь сон. У него и раньше случались кошмары. Ночью обостряются все наши страхи, беды. И отчаяние кажется безграничным. Кусты и деревья — и те ночью похожи на людей. Ха-ха-ха! Но эти жалкие попытки убежать от действительности не помогали. Лицо Кихики неизгладимо врезалось ему в память: короткие густые волосы, бегающие глаза, это воспоминание не оставляло лазейки для душевного успокоения. Муго дрожал от озноба, несмотря на то что солнце припекало. Представьте себе человека, спокойно идущего по вечерней дороге, не опасающегося ничего — он один. Вдруг опускается ночной мрак, и он уже дрожит и думает, что сейчас непременно сломает ногу, потому что на дороге обязательно окажется глубокая яма.

Следующие несколько дней Муго ходил в поле просто по привычке. Он брел по тропинке, каждую секунду ожидая, что на плечо ему опустится властная рука, Когда он встречал полицейского или солдата, на лбу выступал пот, ноги подкашивались. Он ни на миг не забывал о преследующей его тени Кихики, ждущей ответа. "Что же мне делать? — спрашивал он себя. — Если я откажусь, Кихика меня убьет. Он убил преподобного Джексона и учителя Муниу. Если же свяжусь с ними, угожу в тюрьму. У белого человека длинные руки. Меня повесят. Я не хочу умирать! Я не готов к смерти, я еще не жил…"

Всю свою жизнь Муго избегал конфликтов. В детстве он держался подальше от мальчишек, боясь быть втянутым в драку. Он рассуждал так: коли ты не взываешь к дьяволу, дьявол пренебрежет тобой; если ты избегаешь людей, то и люди должны оставить тебя в покое. Вот почему теперь, мучаясь бессонными ночами, он только озадаченно вздыхал. Я ведь ничего не украл. Нет. И не делал соседу пакостей. Нет! Может, я убил кого? Нет. Почему же Кихика, которому я не причинил ничего дурного, желает мне зла?

"Завидует!" — решил он, не найдя другого ответа. Воскресла его давнишняя ненависть к Кихике, он буквально задыхался от нее. Кихика, у которого есть и мать, и отец, и брат, и сестра, может позволить себе играть со смертью. Будет кому его оплакивать, будет кому назвать детей в его честь, чтобы имя Кихики никогда не исчезло с людских уст. У Кихики есть все, у Муго ничего нет!

Мысль эта не оставляла его ни днем ни ночью, наполняла тихой яростью, сушила гневом, который заслонял все остальное. И все же он никак не мог принять решение. Так настала пятница, роковой день. По привычке он взял мотыгу и пангу и побрел на свое поле. Чтобы избежать встреч с односельчанами, свернул на заброшенную тропку, ведущую к Рунгею.

Было еще очень рано, на полях — ни души. Там, где всего неделю назад стояли хижины, теперь чернели пепелища. Но Муго не видел ничего. Мягкий утренний свет обжигал воспаленные бессонницей глаза. После ночных бодрствований, горячечных, бесконечных, неотвязных мыслей он достиг той степени изнуренности, когда человек становится раздражительным, готовым взорваться по малейшему поводу, забыв обо всем на свете. Он брел, задевая мокрый от росы кустарник, и веселые струйки воды стекали по его ногам. Нижняя губа отвисла, как всегда, когда он был чем-либо расстроен. Он трясся всем телом, точно старик. Дрожь и смятение усиливались с каждым шагом. Дойдя до индийских лавчонок, он почувствовал себя таким обессиленным, что не мог двигаться дальше, бросил мотыгу на кучу мусора позади какой-то лавки и сам опустился рядом передохнуть. Пригреет солнце, и черные дети придут сюда копаться в кучах гниющих отбросов в надежде найти что-нибудь съедобное, а если повезет, то и мелкую монетку. Дети лавочников и взрослые присаживались на этих кучах по нужде. Натыкаясь на испражнения, черные малыши зло ругались и, завидя своих индийских сверстников, кидали в них камни. Был случай: африканских мальчишек поймали в тот момент, когда они повалили здесь индийскую девочку. Они были несовершеннолетние, поэтому судья отправил их в исправительную школу Вамуму. Но сейчас Муго было не до этой истории. Он качался, обхватив голову руками, и причитал: "Что, что ему от меня нужно?"

Налетевший ветерок подбросил в воздух пыль и мелкий мусор. Муго закрыл лицо ладонями, чтобы уберечь глаза. Пыль, клочки бумаги, описывая спирали, взмывали все выше и выше. Люди говорили, что такой ветер насылают фурии. Обычно он продолжался несколько секунд и исчезал так же неожиданно, как поднимался. Но сейчас он все крепчал, и уже целые тучи мусора носились в воздухе. Наконец ветер утих. Муго наблюдал, как медленно оседает пыль. Это зрелище почему-то подействовало на него благотворно. Исчезла дрожь, прошла подавленность. Он подобрал мотыгу и бодро двинулся дальше. Он был почти спокоен.