Николай Сказбуш - Поселок на трассе

Узнав, что все ребята в этот час действительно были на занятиях по гражданской обороне, старший лейтенант удалился, приговаривая с отеческой озабоченностью: «Ну и хорошо, ну и слава богу!»

И только потом Вера Павловна вспомнила, что Пустовойта-младшего, Кореша, в школе не было. Вечный прогульщик по уважительным причинам — то на празд-никах объестся, то шею свернет себе при неизвестных обстоятельствах — он, что называется, выскочил из головы.

Озабоченной вернулась в кабинет Вера Павловна.

— У нас мало времени, Никита, — глянула она на часы. — Скоро родительское собрание.

Торопливо разворачивая листы ватмана, Никита подумал: «Что-то произошло с нашей Верой Павловной. Нетерпеливая, отрывистая речь; измоталась, но старается держаться молодцом; прежняя верящая улыбка, но едва заметная. Прежняя и непрежняя».

Строгий школьный распорядок диктовал сдержанность, и он, продолжая разговор, как бы прочел пояснительную записку к проекту — получилось скупо, сдержанно; беспокойство его не укладывалось в расчетливые строчки.

— Признаться, Вера Павловна, работая, думал об Антоне Семеновиче. Разум, воля, предельное сознание ответственности победили беспризорность. Но беспризорность, в силу своей природы, была локальна, ограничивалась преходящими условиями. Безнадзорность коварней, границы ее размыты в пространстве и времени, она сыта, обута, одета, в холи, довольстве; не жмется к асфальтовым котлам, а фирмово щеголяет в классной робе, наплевательски поглядывая вокруг.

— Погоди, Никита… Что-то не пойму. Ты архитектор, строитель, причем тут безнадзорность?

— Я проектирую жилье, жилой массив, современный отчий дом, а не коробки сами по себе… Я думал о Макаренко…

— Всегдашняя разбросанность. Какое-то синтетическое мышление. Охматдетовский подход к архитектуре.

— Да, охматдетовский. Охматдетовский, а не коробки по ранжиру! Жизнь, жилье, жилой массив. Современная кровля над головой — это весь жилой массив в целом, никак не менее. Дети общительны, связаны воедино. Уличные, междворовые связи зачастую сильней семейных, школьных, пионерских. В школе и вне школы порой главенствуют неписаные законы сколотившихся группок, вершит лапа какого-нибудь заправилы.

Вера Павловна, утомленная нелегким школьным днем, вначале едва прислушивалась — знакомые, ежечасно повторяющиеся слова, знакомые положения, ничего ощутимого, действенного.

— Да-да. — запальчиво продолжал Никита, — знаю, что скажете: обсуждаем, совещаемся, поднимаем вопросы, принимаем меры; сделано многое, кружки, производство, экскурсии, продленный день… Но я говорю совсем о другом, о жилом массиве, первичной единице бытия. Жилой массив — не только подъездные пути, электротепло-водоснабжение, надежность перекрытий, но и нравственный климат детства. А что касается продленки, то это нужный, полезный выход для текущего дня. Необходимость, переход, не решающий главного. Недавно слышал родительскую похвалу продленке: «От, слава богу, у нас продленку завели, это ж спасибо, хочь по левадам и оврагам меньше гасать будет». «Хочь», — повторял Никита въевшееся слово. — Вдумайтесь в это «хочь», сопоставьте с нашим стремлением воспитать высоконравственную, гармонически развитую личность. «Хочь!»…

Вере Павловне вспомнились ожесточенные атаки взбалмошного мальчишки, когда тот, не решив заданные примеры, влетал в школу с новыми открытиями. Приходилось поддерживать, развивать или заземлять его начинания.

— Ну хорошо, Никита, для вступления вполне достаточно. Займемся твоими ватманами.

— Да, конечно, — заторопился Никита, в свою очередь глянув на часы. — Вот перед нами типовой проект жилого массива с детским городком в центре…

Пока говорилось о сооружениях обычных, собранных воедино, в общий узел — спортплощадках, бассейне, треке, детском кинотеатре, — Вера Павловна слушала молча. И даже когда зашла речь о «Ералаше», в котором можно ходить на голове, кувыркаться, лазить по столбам и перекрытиям, драться, дубасить друг друга под руководством сведущих людей, она смолчала. Но как только Никита упомянул о начальной школе в центре массива, четырехлетке, она тотчас строго поправила:

— Трехлетка.

— Четырехлетка. Четыре класса, — упрямо повторил Никита.

— Трехлетка. Три класса. — Решительно возразила Вера Павловна. — Три! Четвертый класс предметный.

— Ну и что? И пусть себе занимаются предметами. Четыре класса. Одиннадцать лет или десять… Да, десять лет детской жизни…

— Вот видишь, ты затрудняешься уточнить возраст!

— Ну и что? Мне важен образ. Десять лет детской жизни, окруженной вниманием и доброй заботой в школьные и внешкольные часы — фундамент на все дальнейшее.

Вера Павловна и четырехлетку стерпела, мало ли что придет в голову человеку, не обретшему специального педагогического образования?

Но когда перешли к рассмотрению главного листа, представляющего проект Центра внешкольного воспитания, филиала Академии Детства…

— Это что еще за центр? — воскликнула Вера Павловна. — Что за Академия в жилом массиве?

— Дело идет об особом Центре внешкольного воспитания со всеми подчиненными ему сооружениями и организациями: мастерскими, комнатами труда, занятий и отдыха, экскурсионной базой, штабом военных и невоенных игр, велосипедным депо и прочим, и прочим. Девиз Центра: «Самодисциплина, свобода. Увлеченность». Позволю себе напомнить общеизвестную истину. Причиной душевных изломов являются: а) подмена самостоятельности своеволием; б) подмена понятия свободы распущенностью, разнузданностью. Первейшая задача Центра — воспитание самостоятельности и прекрасного понятия свободы.

— Изоляция от родителей, семьи?

— Напротив, полная поддержка семьи, ее святого права и долга передать детям все доброе, присущее ей.

— Ты увлекался поэзией. Творишь? Печатаешься? — спросила вдруг Вера Павловна.

— Почему вы заговорили об этом?

— Хочу понять тебя, твои сегодняшние тревоги, твою работу, увлеченья. Вспомнились стихи твои детские:

Вера Павловна произнесла это со всей серьезностью, без тени улыбки.

— Помнится, учительница русского языка в ужас пришла, особенно от «клевет» и «презрев корысть». Тебя критиковали, а ты разозлился, кричал: «Все порву, разорву и никогда больше!..»

— Мне и потом не раз приходилось кричать.

— Вот я и задумалась над твоим «никогда больше».

В дверь заглянул родитель.

— Сейчас, сейчас, — успокоила его Вера Павловна. — Родительское собрание, — объяснила она Никите. — Тебе нужна наша поддержка. Это понятно. Наша поддержка требуется… Воспитательный внешкольный центр… Найди более благоприятное время, соберем учителей, потолкуем, всегда полезно подумать о будущем.