Ольга Мирошниченко - В сторону южную

«Так ты не хозяйка в своем доме», — говорил печальный взгляд Чучика. И, отвечая на него, я громко сообщила:

— Мы уходим.

Но мне никто не ответил. В ванной лилась вода, а из комнаты, где был муж, доносились глухие голоса — он смотрел телевизор.

В старенький, много раз битый нами «Запорожец» Чучик сел охотно и неожиданно очень привычно: тут же расположился на заднем сиденье, приник носом к окну.

Я старалась резко не тормозить, чтобы он не свалился, хотя свалиться в этой крошечной, но безотказной машине было, собственно говоря, некуда.

Двор лечебницы был пустынен и темен, лишь где-то сбоку дома свет выхватывал из тьмы пожухлые ветви лип, и я, обогнув дом, подъехала к крыльцу.

В окне мелькнул белый халат.

— Ты сиди, а я пойду узнаю, что к чему, — сказала я забеспокоившемуся Чучику и вылезла из машины. Захлопнула дверцу, повернулась и тотчас натолкнулась на что-то огромное, черное. От страха и неожиданности я чуть не закричала, но испугалась еще больше, когда поняла, что возле меня стоит здоровенный дог.

Важно вышагивая рядом, он проводил меня к высокому крыльцу, освещенному привинченной над дверью яркой лампой, а у самой двери вдруг загородил проход и начал тыкаться большой лобастой башкой. Он явно попрошайничал и тыкался в живот довольно сильно, будто бодался.

— Да нет у меня ничего, перестань, пропусти! — взмолилась я, и дог тотчас разочарованно отвернулся, уступая мне дорогу. Весь вид его говорил: «Какая скука! И чего людей по ночам здесь носит, раз у них нет ничего вкусного!» Но все же вслед за мной он вошел в кафельную, без окон, прихожую, пропитанную резким запахом хлорки. И тут я разглядела дога как следует, когда стал он у раскрытой в другую комнату двери. Разглядела и перетрусила всерьез. Дог был огромен и могуч. На плечах его и шее под блестящей черной шерстью перекатывались мускулы, золотистые треугольные глаза смотрели выжидательно. Я замерла посреди прихожей.

— Кто там? — спросил женский голос из соседней комнаты.

— Добрый вечер, — громко сказала я.

Девушка в несвежем белом халате, худенькая, с гладко причесанной маленькой головкой, появилась на пороге.

— Здравствуйте, — выжидательно ответила она и тут же догу: — А ну, иди отсюда, ишь ты, пробрался!

Но голос ее был добр, и дог, радостно вильнув хвостом, вошел в комнату и улегся в уголке.

— Заходите, не бойтесь, — пригласила меня девушка и, придвинув стул, спросила с привычным деловым участием: — Что случилось?

Я рассказала ей историю Чучика и попросила для него ночлега.

— Только на одну ночь, а завтра я найду хозяев, — не очень уверенно добавила я, помня, что в шесть утра мы отправляемся в путь.

— Но это невозможно, — мягко сказала девушка, и я сделала самые просительные глаза, какие только умела делать. — Ну, разве что Веру Сергеевну попросить, — сдалась девушка сразу и позвала: — Вера Сергеевна!

И началось ужасное и непонятное.

Откуда-то из глубины дома, из темного коридора, появилась худая веснушчатая женщина лет пятидесяти. Строго и недовольно покосившись на дога, подхалимски застучавшего громко хвостом по кафельному полу, и пробормотав: «Пробрался, бездельник», она молча, не перебивая и не глядя на меня, выслушала мой рассказ про найденную собаку и мою просьбу дать ей ночлег.

— А что ж у себя не оставили? — хмуро спросила она.

— Да вот в том-то и дело, что у меня собака, очень ревнивая, все время лает, а я завтра уезжаю…

— Вы от Кориной? — вдруг перебила меня женщина.

— Да нет, понимаете… — и я начала всю историю Чучика сначала.

— А я говорю, что вы от Кориной, и собаку здесь не оставлю, — не дослушала Вера Сергеевна.

— Я не знаю, кто такая Корина.

— Знаете, — отрезала она, — и нечего мне морочить голову.

— Честное слово, — начала я.

— Нечего тут прикидываться, — оборвала меня Вера Сергеевна, — не маленькая, вижу, что от Кориной, сами же сказали, что завтра уезжаете.

— Послушайте…

— И слушать не хочу, увозите собаку назад.

— Да у нее номер, давайте найдем хозяина.

Вера Сергеевна взглянула на меня первый раз и тотчас снова отвела глаза.

— Вот и ищите, а с меня хватит, меня не проведете.

— Да что вы затвердили, — начала я на повышенных тонах, поняв, что здесь Чучика оставить не удастся, — Корина, Корина, не знаю, кто такая Корина! Кто она?

— Знаете прекрасно! — сказала Вера Сергеевна. — И не теряйте зря времени. Звоните ей, скажите, номер не вышел. А ну, выйди отсюда, сколько раз тебе говорить, — сорвала она злость на доге. Ушла в переднюю, открыла дверь на улицу. — Ну, долго тебя ждать?!

Дог, тяжело вздохнув, встал и поплелся к выходу.

— Поговорите с Лешей, — тихо сказала девушка, — он в соседнем помещении, вход со двора, как выйдете — направо.

— А кто эта Корина? — шепотом спросила я, но девушка не успела ответить, — шаркая по кафельному полу разношенными старыми босоножками на танкетке — и как они сохранились у нее, допотопные такие, — в комнату вошла Вера Сергеевна.

— Хитрые, — сказала она, когда я мимо нее проходила к двери, — сами не хотят возиться, только сюсюкают, и вся любовь.

Леша оказался молодым белобрысым парнем в синем халате. В ответ на мою просьбу он посмотрел в сторону и сказал: «Трудно».

— Лешенька, — залебезила я, — только до завтра, до утра, а утром за ним хозяева приедут.

— Ну да! — презрительно сказал Леша. — Много их приезжает!

— Ну, честное слово, — забормотала я, вынимая из сумки трешку. — Вот, пожалуйста, за хлопоты.

— Да чего уж там, — презрительно скривился Леша и взял трешку. — Собака-то хоть породистая? — подобрел он.

— Породистая, очень, — заверила я, — лайка.

Но в машине Чучика не было.

— Вот видите, — обрадовалась я, — Вера Сергеевна его взяла — значит, разрешает.

Он взглянул на меня удивленно.

— Разрешает?! — насмешливо повторил он. — Забыл ее спросить!

— А Корина — кто это? — поинтересовалась я у дверей в уже знакомую кафельную комнату.

— Да одна ненормальная, вроде Веры этой Сергеевны, — сказал Леша и снова презрительно скривился. — Так что? Передумали у меня оставлять? — спросил он разочарованно. — Вере отдаете?

— Сейчас, сейчас все выясним, — уклонилась я от ответа. Голова у меня шла кругом. Непонятно было все: каковы отношения Леши и Веры Сергеевны, кто из них старше по должности, не говоря уже о том, кто такая Корина. А главное — кому надежнее и быстрее оставить собаку. Возвратиться с ней домой было невозможно, это я знала, и сейчас, когда не видела Чучика, поняла, что возня с ним затянулась, и твердо решила во что бы то ни стало оставить его здесь.

Но как только вошла в комнату и он рванулся ко мне так, что сидевшая перед ним на корточках Вера Сергеевна чуть не упала, сердце мое сжалось. Он рванулся ко мне, как металлическая песчинка к магниту, неуклонно и мгновенно и, как песчинка к магниту, приник, покалывая голую ногу слипшимися прядями густой шерстки.