Виктория Борисова - Ключи от рая

Влад вернулся домой со смены за полночь, и сразу понял: что-то не так. На вешалке в прихожей не видно красной куртки, — значит, Алька еще не приходила. А смениться с дежурства она должна была вечером…

Это было странно, но в первый момент Влад не слишком удивился. Мало ли, что там, в больнице! Может, кого из подруг подменяет. Алька часто так делала. Ее и просить не надо было особо. У одной ребенок заболел, у другой свидание, третья с родителями поругалась и в истерике… Влад иногда ворчал из-за ее вечной безотказности, но беззлобно, для порядка.

Наверное, нужно было бы позвонить в больницу — просто услышать ее голос, спросить, как дела, поболтать хоть пару минут. Обычно он так и делал. Но именно в тот день он устал как черт, так что глаза слипались на ходу. Влад скинул в прихожей куртку, тяжелые ботинки и завалился спать. Именно этого он потом долго не мог простить себе. Если бы сразу кинулся искать, может, все сложилось бы по-другому…

Влад заснул, как в омут провалился. Он чувствовал себя таким разбитым, но в этот раз сон не принес отдыха и успокоения. Он задыхался, словно на грудь навалилось что-то тяжелое, ворочался и стонал, но проснуться никак не мог.

Разбудил его телефонный звонок. Влад с трудом открыл глаза. За окном еще не рассвело, и часы на стене показывали половину седьмого. Он чертыхнулся в сердцах на назойливых идиотов, которые трезвонят ни свет ни заря, спать не дают… Но телефон все не унимался.

— Алло! — рявкнул он в трубку.

— Влад, это Лена… Из больницы.

Голос Алькиной лучшей подруги дрожал, и Влад сразу понял: произошло что-то плохое.

— Лена? А что случилось? — осторожно спросил он.

Сонная одурь мигом слетела, и под сердце подкатил нехороший тревожный холодок. Влад хотел было спросить, где Алька, но не успел.

— Приходи скорее! — выпалила Лена и отключилась.

Тот день Влад запомнил в мельчайших деталях. Кажется, до самой смерти не забыть, как одевался, не попадая дрожащими руками в рукава свитера, как бежал по сугробам, не разбирая дороги… Когда приземистое трехэтажное здание больницы показалось за поворотом, он запыхался хуже, чем после многочасового марш-броска, и сердце колотилось, словно пытаясь выскочить из груди…

Ленка встретила его у входа. Она нервно и неумело пыталась закурить, даже не замечая, как по щекам ручьем текут слезы, оставляя грязноватые разводы туши. Увидев Влада, она бросила сигарету и кинулась к нему:

— Ну наконец-то! Тут такое… Даже не знаю, как сказать… — всхлипнула девушка.

— Где Алька? — Влад схватил ее за плечи и бесцеремонно встряхнул. — Да говори ты, чертова кукла, не молчи!

Ленка разрыдалась.

— У нас, в реанимации! — вымолвила она.

Плача и размазывая слезы по щекам, Ленка сбивчиво рассказала о том, что вчера вечером Алька ушла домой, сдав свою смену. Еще торопилась, хотела ужин приготовить… А рано утром ее нашли без сознания, окровавленную и полураздетую. Случайные прохожие оказались людьми совестливыми и не оставили девушку умирать на снегу, а потому вызвали «скорую». Альку привезли в ту же больницу, где все ее так хорошо знали и любили. Врачи делают, что могут, но надежды почти никакой. Даже удивительно, что она до сих пор жива…

Влад слушал ее молча. Он чувствовал себя так, будто по голове ударили чем-то тяжелым. Весь его мир рушился в эти минуты… Наконец он собрался с духом и сказал:

— Проводи меня к ней.

Ленка вздохнула.

— Вообще-то не положено… — начала она. — Реанимация все-таки. И потом… Она ведь все равно без сознания.

— Пошли, — упрямо повторил Влад.

Лена посмотрела ему в лицо — и махнула рукой:

— Ну хорошо, проходи… Только тихо.

Он вошел в палату, неловко придерживая белый халат, накинутый на плечи, и ахнул. Тело, что лежало на кровати, распухшее, посиневшее, обезображенное, опутанное проводами и трубочками, не было Алькой, не могло ею быть! В Афгане и в госпитале он повидал всякое, но то была война…

Он еще долго стоял, пытаясь хоть как-то осознать произошедшее, и тут случилось чудо — Алька очнулась. Она даже узнала его!

— Ты… Пришел. Успел, — вымолвила она разбитыми губами.

— Да, да, я здесь! Я никуда не уйду! — обрадовался Влад.

Алька попыталась отвернуться.

— Не смотри. Я… страшная.

Влад сглотнул комок в горле и быстро заговорил:

— Нет, что ты, Аленька! Не говори так. Ты у меня самая красивая. Не говори ничего, молчи, тебе, наверное, нельзя разговаривать…

Но Алька упорно продолжала, хотя говорить ей было трудно:

— Подвал… трое затащили. Не смогла…

При мысли о том, что какие-то подонки глумились над его Алькой, Влад задохнулся от гнева и бессилия, но быстро сумел взять себя в руки.

Все это сейчас не важно! Главное — чтобы Алька выздоровела, а со всем остальным он потом разберется.

Он опустился на шаткий табурет рядом с кроватью, осторожно взял ее руку в свои, словно хотел отогреть, посмотрел ей в глаза… Теперь он больше не видел изуродованного лица, синяков и ссадин. Перед ним снова была Алька! Влад говорил о том, как любит ее, что она непременно поправится… Кажется, за все время, что они прожили вместе, он никогда еще не произносил таких слов! И Алька слушала, даже чуть улыбалась разбитыми губами. Видеть эту ужасную улыбку было невыносимо, но Влад не отрываясь смотрел ей в лицо, не отпускал ее руку и уже сам не понимал, ее ли он утешает или себя самого.

Постепенно Алька как будто успокоилась. Ее дыхание стало тихим и ровным, лицо разгладилось, исчезла гримаса страдания… Только раз по щеке скатилась слезинка. Влад осторожно вытер ее ладонью. Алька глубоко вздохнула, словно ребенок, который наигрался за день, устал, а теперь засыпает в кроватке под мамину сказку… И закрыла глаза.

Ему показалось, что она просто заснула. Но тут раздалось противное пиканье, кривая на мониторе превратилась в сплошную ровную линию. Мигом набежали сестры и врачи, и Влада выставили из палаты.

Он долго маялся в коридоре, тупо глядя в окно. Там, на улице, жизнь шла своим чередом — прошла женщина, нагруженная сумками с покупками, толстяк в сдвинутой на затылок шапке-ушанке тащил огромную елку, девчушка лет десяти выгуливала маленькую рыжую собачку, похожую на лисенка. Собачонка весело тявкала, прыгала, пытаясь отнять у хозяйки красную варежку, а девочка смеялась и дразнила ее.

Влад загадал про себя: если отнимет, то Алька непременно выживет и поправится, и все еще будет хорошо…

Не отняла.

Из реанимации вышел доктор Тимофей Андреевич — по молодости лет его все звали просто Тима. Кажется, он и бороду отрастил только для солидности, чтобы не выглядеть мальчишкой. Влад, помнится, еще ревновал к нему Альку… Ну да, молодой, веселый, на гитаре играет, истории всякие рассказывает и доктор от бога — Алька сама так говорила.