Мор Йокаи - Призрак в Лубло

Впрочем, конечно: они жених и невеста. Ведь она идет с парнем в кино с согласия родителей, чтобы поговорить о будущем.

— С родителями моими, видишь ли, беда! – сказал

Йошка, – Дело в том, что мать воспитала меня паинькой, вечно я вертелся около ее подола, потому что не было еще на свете такой доброй матери, как моя. Она обращалась со мной так, будто я был ей не только сыном, а всем для нее.

Она поверяла мне все свои горести и печали, никогда ничего от меня не скрывала. Вот и теперь ей кажется, что все останется по-прежнему. Если бы она увидела нас сейчас рядом, Жужика, она, наверное, с горя бросилась бы под трамвай.

Жужика опустила голову. Вот чем он ее развлекает?

Что ж, пусть бросается под трамвай! Лучше уж молчал бы, чем говорить такое.

Но Йошка становился все более и более разговорчивым, голос его звучал тихо, ласково.

— После того как я привез домой с молотьбы шесть центнеров сорок два килограмма пшеницы, они думают, что теперь уж обеспечены на всю зиму, вместе с кучей детей, что и работать уже никому не надо, остается только жарить, да печь, да гулять-погуливать. Они теперь и ненавидят меня так, потому что знают, как зорко я слежу за мешками, – ими они больше не распоряжаются. И телки моей им не видать! Они-то думали, когда отдавали ее мне, что это все равно – пустое слово, будто она моя; лишь только понадобится детям или им самим на зиму одежда, сапоги да башмаки – тут уж, дескать, продадим телочку. Но сейчас они уже понимают, что я женюсь и уведу с собой телку, заберу свою пшеницу, новый зипун и все прочее.

Вот они и ненавидят теперь тебя, Жужика, думают, что ты всему виной. Недобрым словом поминают тебя у нас в доме, поэтому надо спешить со свадьбой, а то я боюсь. .

Он умолк

Девушка опустила свою маленькую упрямую голову, помрачнела и заспешила, семеня мелкими шажками.

Навстречу им шла какая-то крестьянская девушка.

Миновав их, она обернулась и посмотрела вслед Жужике.

Йошка уже не раз замечал, как провожают взглядом девушку, особенно женщины.

— Что они смотрят на тебя? – спросил он.

Только теперь он заметил, какая Жужика нарядная. На ней были сверкающие лаком изящные туфли, чулки телесного цвета, синяя юбка, белая блузка и на шее – очень красивая пестрая косынка. Из-под платочка кокетливо выглядывали локоны волос, и вся она напоминала какую-то театральную красавицу.

Жужика улыбнулась: она-то знала, почему смотрят.

Йошка, с тех пор как посватался к девушке, как-то враждебно смотрел на нее. Кто знает, в чем тут секрет, но он все вменял ей в вину. Сейчас он подумал, но не сказал:

«Ты такая нарядная?»

А сказал так:

— Ты такая красивая?

Жужика молчала, загадочно улыбаясь.

— Чего ж ты молчишь? – спросил Йошка. – Только я и говорю без умолку, а ты все молчишь.

— Вы мужчины, вам и должно говорить, – не совсем уверенно и вместе с тем не без лукавства сказала Жужика.

Очень удивлял ее этот парень: он все рассказывал ей, все свои мысли, даже такие, о которых, как ей казалось, было стыдно и говорить, не боится, что она выболтает, выдаст его. Что это за доверие? Словно в воду бросается очертя голову. Эта удивительная откровенность щекотала самолюбие Жужики, пленяла ей сердце; она принимала ее с закрытыми глазами. Но сама она никогда не посмела бы так откровенно поведать свои горести, свои думы ни одному мужчине, даже Йошке.

— Знаешь, что сказала бабушка, когда я заявил, что собираюсь жениться, – заговорил Йошка, в буквальном смысле поняв слова Жужики; сердце его до того переполнилось, и он готов был излить девушке всю свою душу, всего себя. Он принялся рассказывать ей самые щекотливые, самые неприятные вещи, думая, что этим, только этим даст ей хоть что-то; он уже не раз собирался, чтобы не взять на душу большого греха, – доверить ей все и вручить свою жизнь обожаемой девушке.

— Бабка сказала; «Ты еще пожалеешь, как сука, которая принесла девять щенков».

— Ну и пропадите вы пропадом! – дерзко сказала девушка. Она уже радовалась, что не ответила ни «да», ни «нет» на сватовство. Глупец он, если пугает ее такими историями! Может, за такую девушку не один парень бросился бы в огонь и в воду! И не такие голодранцы, у которых за душой гроша ломаного нет, а люди совсем иного сорта – богачи, господа, каких этот жалкий парень-батрак и во сне не видел. .

Йошка побледнел. Постоянно эти злые жестокие слова.

Кто эта девушка? Что придает ей силы? Значит, не любит?

Не лучше ли было бы, пока не поздно, повернуться на каблуках и уйти навсегда?

Сердце болезненно сжалось; эх, разве может он сделать это, когда так сильно любит ее!

Молча шли они рядом, и у него не выходили из головы слова нищего в старой солдатской шапке: «Кого любишь, тому все прощаешь».

Все? Но если она, невеста, может быть сейчас такой холодной, что же будет, когда она станет женой? Да и выйдет ли из нее жена?

Он еще ближе, еще теснее прижался к девушке и заговорил:

— Я тебя так люблю, Жужика, так люблю, что просто голову теряю.

— Пропадите вы пропадом, – сказала девушка, выпятив губы.– Так и надо – сгорите вы и станете прахом. .

Кровь прилила к голове Йошки. Его бросило в дрожь от таких жестоких слов. Неужто все женщины такие беспощадные? Или только эта?. Именно та, которую ему дано любить?.

Злым огоньком в нем вспыхнула неприязнь. . Где-то в самых отдаленных уголках его души шевельнулась мысль, что это не та девушка, которая ему нужна, эта хочет сделать его своим рабом... Бежать бы следовало отсюда...

Неожиданно в нем пробудилась и спесь. Черт подери, все же он решился на большое дело – вон ведь что отважился сказать: попросил ее руки! Чего еще ей надо! Он жертвует своей мужской свободой, на всю жизнь дает обет содержать ее! Ради нее он работает, все его планы – все для нее, ей на пользу, – а она еще издевается!

Сердце его ожесточилось, и он подумал: «Ну постой, я тебя проучу, только попадись мне в руки!»

«Говорю, говорю, – размышлял он сам с собой, – а зачем? Чтобы она высмеяла и когда-нибудь еще хвасталась, что и я гонялся за ней. . Злая она, жестокая. Безжалостная».

Он пылал гневом, гневом самца, который не в силах схватить и проглотить свою пару, и, наверное, задохнулся бы, если бы как-нибудь не унизил ее.

Что это за черствость: он попросил ее руки – она не ответила и в каждом слове противоречит, возражает. .

Значит, пусть я сгорю, пусть пропаду пропадом? И это ответ?

У кинотеатра пришлось подождать билетов; Йошка, разгневанный, с покрасневшим лицом, стоял возле девушки. Он лихо сплюнул, чтобы поднять свой авторитет.

— Умеешь ли ты так ловко плевать? – спросил он высокомерно.

И был горд своим вопросом.

Девушка оторопело посмотрела на него.

— Нет, я не умею, – проговорила она и отвернулась. –