Мор Йокаи - Призрак в Лубло

Так на какой же из двух он женится? Затаив дыхание, все следили за развертыванием событий. .

— Ой, уже признались! Вот целуются... Но как красиво!

Женщина наклонила голову набок и подставила губы, как голубка, а мужчина медленно, медленно прильнул к ним...

Нет, нехорошо смотреть такое.

И все же на ком он женится?

Дядю-священника постигает несчастье; случайным выстрелом девушка убивает его, и он, умирая, благословляет ее брак с молодым героем – перечить нельзя. Лукреция должна смотреть, как юноша целует Мари (ради дяди-священника, а через голову Мари смотрит на нее).

Так на которой же он женится?

Дядю-священника мужчины относят в больницу, обе женщины остаются одни в лесном замке, в гневе друг на друга. Ложатся спать отдельно, в разных комнатах. Но ночью внезапно загорается лес, пламя охватывает и дворец, нужно спасаться бегством, и тогда они, обнявшись, бегут среди бушующего пожара. Вниз по горящей лестнице, через пылающие ворота; им на пути встречаются волк, медведь, на пути встает горящий лес; вся гора объята пламенем, горят огромные деревья, уходящие в небо сосны; когда Мари и Лукреция пробегают под ними, деревья обрушиваются. Ой! У всех кровь застывает в жилах... Нужно добраться до моста через ужасно быструю реку; мчится автомашина – успеет она или же не успеет, да или нет, ведь рядом пороховой склад; но вот они всходят на мост, по нему пробегает и олень, они садятся в ожидании машины –

она близко. Ой, пороховой склад взрывается, все вокруг рушится, половина моста проваливается, они остаются на уцелевшей половине, но, о ужас, машина не может въехать на мост, обрушиваются остатки моста, женщины – в воде,

они плывут, хватаются за доски, цепляются за большой камень; руки все время соскальзывают, вдова Лукреция хорошо плавает, она поддерживает Мари, но рука ее мало-помалу слабеет и сползает с камня; стремительное течение с ревом уносит их; молодой человек в машине снимает пальто, поднимает вверх руки и красивым движением бросается в реку; вот он настигает их. «Только Мари, она совсем ослабела!» – кричит Лукреция. Он извлекает из воды девушку, но с каким трудом! Выносит на берег, потом снова в воду – за Лукрецией, но та лишь обнимает его одной рукой за плечо и плывет рядом с ним; однако как тяжело поднять ее из воды; семидесятикилограммовая женщина, плотная, крепкого телосложения, какие у нее руки, грудь, бедра, великолепная женщина!.

Ну, на ком же он женится?

Мари прощает его, благословляет их: «Вы созданы друг для друга», – и умирает.

И могучий красивый юноша женится на Лукреции.

Зрители встают и толпой направляются к выходу, все молчат, будто одурманенные, но свежий воздух действует отрезвляюще.

На улице уже зажжены все фонари, снег падает все сильнее и сильнее. Медленно они бредут назад. Йошке хотелось бы взять Жужику под руку, но он не осмеливается. Тот молодой господин из кинокартины на его месте был бы смелее.

Так идут они молча, их сердца спаяны любовью; идут назад по главной улице, ноги так и подкашиваются в коленях. Наконец Йошка отваживается и большими руками неуклюже берет маленькую пухлую руку Жужики.

— Любишь? – спрашивает парень.

Жужика опускает глаза и шепчет:

— Ненавижу.

Йошка восхищенно смотрит на нее.

— Прикажешь понимать так, как ты думаешь?

Она не отвечает, но на лице у нее предательское выражение страсти.

И он крепче сжимает дорогую ему ручку.

Жужика не противится; боже мой, человек только раз в жизни бывает молод, о чем же ему вспомнить под старость!

Она не противится, – она такая же кроткая, покорная и нежная, как Лукреция в фильме. Неплохо было бы, если бы девица

Мароти взяла да и умерла, как Мари.. или чтобы по крайней мере с ней случился бы удар. .

Вот они уже на улице короля Кароя. Приближался час расставания.

— Ты за этим меня звал? – тихо спросила Жужика.

— Нет.

— А зачем же?

Йошка всю дорогу только и думал, как бы ему рассказать, зачем он ее позвал, но так и не решился. . Какие хорошие подобрал он слова, а все-таки не мог приступить, да и только.

Внезапно он наклонился и выхватил из-за голенища длинный нож.

— На вот, возьми...

Жужика изумленно посмотрела на него.

— Возьми... возьми в руки...

Жужика нерешительно взяла нож.

— Жужика моя, если я не сделаю того, что сейчас скажу, или не выполню обещания, – убей меня этим ножом!

Жужика, как от холода, плотнее закуталась в пальто, неприязненно глядя на парня, который стоял перед ней и пристально смотрел на нее, хотя казался немного смущенным.

— Жужика! Из нас никогда не получится пара, если ты не захочешь делом доказать, что любишь меня. . и тогда, если у нас будет ребенок, никто на свете, ни бог, ни мать, не смогут нас больше разлучить!..

У Жужики кровь остановилась в жилах, ее охватил озноб. Она все смотрела, смотрела на него, даже рот у нее приоткрылся от изумления. Воцарилась долгая, мучительная пауза.

Затем она сделала шаг вперед и глубоко вздохнула.

— Только это ты и собирался сказать?

— Только это.

Тогда Жужика подняла свою сильную руку и так ударила парня по лицу маленькой, но жесткой ладонью, что у того на шее сразу лопнуло множество нарывов.

Другую же руку она вскинула вверх и с силой бросила через всю улицу нож, который улетел неизвестно куда.

Затем она повернулась и ушла, твердо ступая туфельками.

— Да благословит вас бог!

Йошку пронизала страшная боль, голова и шея его, казалось, разваливались, но сердце его болело во сто крат сильнее.

Итак, он никогда больше не увидит девушку: всему конец!.

22

Прошла неделя. Жужика безвыходно сидела дома, ее тоже никто не навещал, о Йошке не было ни слуху ни духу.

Все эти дни она в рот ничего не брала, – как ни старалась себя заставить, не могла проглотить ни одного кусочка. Мать приносила ей молоко, но она и его не в состоянии была пить. Только и пила что немного чая с сахаром. Сапожник все время сидел у них и наносил столько шоколада, что можно было бы открыть кондитерскую.

— Уходите отсюда, – говорила ему Жужика, – я все равно не смогу вас полюбить.

— Не беда, дорогая, – отвечал сапожник, – вы только терпите меня подле себя. Авось постепенно привыкнете, дорогая. Вы еще увидите, какой я хороший человек. Я не дам даже ветру на вас дунуть.

Слов нет, он был добрым человеком, во всяком случае, казался таким, потому что относился к ней с какой-то исключительной внимательностью. И до того был влюблен, что на него противно было смотреть. Глаза его вечно горели и так обжигали, что Жужика ощущала их жар даже у себя на спине. Сапожник был уже человек не молодой, лет сорока, и имел довольно хорошую мастерскую неподалеку от Рыночной площади. Там он работал с двумя подмастерьями, но учеников не держал, так как своего хозяйства не вел. Охотнее всего поставлял свой товар оптовым торговцам и считался у них первоклассным мастером, имевшим хороший вкус, что было видно по тем лаковым туфелькам, которые он принес ей в подарок. Ой, до чего же было неприятно, когда он снимал мерку! Жужике он был так противен, что ей хотелось оттолкнуть его или убежать из дому. Между тем бедняжка сапожник не делал ничего плохого: вся его вина заключалась в том, что по нему можно было заметить, как отвратительно сильно он любил, чуть не умирая от любви; он весь дрожал, как осиновый лист, и то и дело покрывался испариной.