Юрий Семенов - Тропа обреченных

— Чего же так-то, пусть женятся, костюмы есть, бантики к тросточкам подновите, — без охоты пошутил Киричук и поинтересовался: — Венчаться-то, надеюсь, не ходили?

— Ну что вы!.. После регистрации брака в сельсовете молодых с песнями и пляской повели к речке купать.

— Это еще зачем?

— Новорожденную семью обмывают, вроде крещения, что ли… А в общем-то озорство, конечно, повод потешиться повеселее. Я жениху наказал документы дома оставить, а перед купелью успеть пиджак дружкам сбросить. Ну а в остальном, наверное, все Почти что как на всех свадьбах в сельской местности. И оценку ей, между прочим, дают не по количеству гостей или выпитого.

— Любопытно! Какое же мерило? — заинтересовался Киричук, с удовлетворением отметив про себя основательную устойчивость Тарасова на этой земле, без чего, наверное, у того не было бы полнейшей уверенности в работе.

— Оценивают, представьте, по обильности и многообразию печева.

— Какое уж нынче печево, — снисходительно отмахнулся Киричук, входя в распахнутые ворота, где во дворе шла свадьба. За двумя рядами столов, накрытых белым, гомонили разноликие гости, большинство из которых прямо-таки светились кипенными расшитыми блузами и рубахами. Места всем хватало. На свадьбу тут приглашают персонально.

Появление двух человек в форме, посаженных на самые видные места за столом, подсказало всем, что это начальники жениха, и потому вызвало вместе с любопытством оживленное перешептывание.

Пока Тарасов произносил затянувшийся тост во благо молодых, Киричук не сводил глаз с симпатичного лысеющего жениха, с молоденькой, с живыми, темно поблескивающими глазенками и ямочками на щеках невесты, явно счастливой в этот час, любящей. Хорошая пара, заключил Василий Васильевич и про себя еще раз возразил Тарасову: пусть сотрудники женятся! Он снова перевел взгляд на жениха, порассуждал: «Он, поди, с до войны гимнастерку не снимает, ему бы уже кучу детей иметь, а он все воюет… Надо подсказать Тарасову, чтобы завтра не тревожил его». Потом подумал, глядя на невесту: «Милая, счастливая дивчина! Кончается твой покой за этим праздничным столом. Тревога, ожидание будут постоянно сопровождать тебя. И детей своих в основном ты сама станешь подымать на ноги. Знаешь ли ты, на какую самоотверженность идешь?..»

Будто бы почувствовав взгляд подполковника, невеста повела глаза в его сторону, легкая улыбка скользнула по ее лицу, словно бы говоря, что ничегошеньки такого она не знает, но и ничего не боится.

А Тарасов шептал ему на ухо:

— Бедно, говорим, голодно, а стол гостям накроют, откуда что берут… Да вы хоть поешьте, ночью работать. Смотрите, какие кренделя-завитушки, печево богато.

— Значит, хороша свадьба, — вспомнилось Киричуку. Он предложил майору: — Завтра не тревожьте молодожена, если уж только в крайнем случае…

— Постараюсь, — согласно кивнул Тарасов и преспокойно известил: — Ночью-то он в наружном обеспечении вашей встречи с Угаром.

— Как?! — только и вырвалось у Киричука, понявшего, что он ничего не сможет сделать для лейтенанта: ни времени, ни возможности на замену и перестановки в группе прикрытия не было.

Ночь пришла светлая, теплая и такая от свежего сена пахучая, что не лежалось чекистам — вдоль березняка по низине хуторяне прошли первоукосный ряд. Киричук, Тарасов и Кромский заняли позиции впереди засады сравнительно неподалеку друг от друга, в предполагаемом месте выхода Угара на встречу. Договорились ждать молча и терпеливо, без малейших передвижений до часа ночи.

После встречи со Скворцом в больнице сомнение Киричука насчет явки Угара поколебалось. Он логично подумал о том, что если уж тот решится установить контакт с чекистами, то не станет вести дотошную разведку, а тем более пытаться истомить чекистов ожиданием. Скорее всего, он явится, как предложено ему, в первую же полночь.

Появления Угара подполковник ожидал со стороны южнее хутора, через низину, напрямки из леса — березняк стоял на пути. Или же, избегая выходить на открытое место, он придет к условленному месту по краю леса.

Незадолго до полуночи по дороге, что проходила вдоль березняка, проехала повозка. Поначалу Киричук подумал: «Приспичило в полуночный час…» Но когда лошадь зафыркала от усталости, выдавая, что пришла издалека и после быстрой езды никак не отдышится, Василий Васильевич навострил ухо: никак, разведка Угара проплыла?

Но больше ничто не нарушало тишины ночи.

Ровно в полночь Василий Васильевич услышал лягушечье кваканье — откуда ему быть здесь? За ним сразу отчетливое:

— Званый пришел! Выходи из б-березняка!

— Явился! — облегченно произнес Киричук, догадавшись, что Угар незаметно сошел с повозки, притаился и в нужный момент подал голос.

— Подойди, Лука Матвеевич. — Киричук сделал несколько шагов навстречу. Слева от него сделал то же самое Тарасов.

Не спеша, с таинственной торжественностью, они сошлись.

— Слава Украине! — по привычке произнес оуновец и спросил: — Василий Васильевич? Я не ошибся?

— Нет, не ошибся, Лука Матвеевич.

— А ты, чекист, ошибся, — остудил подполковника пришедший. — Друже Угар прислал сообщить, что ждет вас. Велел явиться без оружия. Идемте, провожу.

Ответ обескуражил и сильно озадачил чекистов. То, что Угар назначил новое место встречи ради своей безопасности, было понятно. Однако почему чекист должен снимать свои условия и с риском для жизни принимать предложение прожженного бандеровца?

Оперативные работники уединились на короткий совет. Тарасов и Кромский высказались против того, чтобы Киричук рисковал собой.

— Давайте я пойду, у меня есть опыт, — предложил майор.

— Тут ваш опыт не годится, — принял решение Киричук, передавая свой пистолет Кромскому. — Дебаты окончены. Я должен идти. Упустить такую возможность я не могу. Если до утра меня не будет, подымайте тревогу. Риск оправдан, он необходим.

— Как вас звать, порученец? — спросил Чурин, подойдя вплотную к пришедшему рослому парню и стараясь разглядеть его лицо.

— Какая тебе разница… — бросил тот. — Не прощайтесь насовсем-то. Друже Угар велел сказать — сам проводит вас до безопасного места.

Киричук старался не отставать от скорого на ногу связного, приходилось прибавлять шаг, а кое-где, под горку, спускаться чуть ли не бегом. Они миновали низину, без задержки — видно, сопровождающий много раз исходил тут — пересекли довольно широкий клин леса, потом по краю вырубки круто свернули на северо-восток, показалось, чуть ли не в обратном направлении. Два раза присаживались — бандит явно проверял, нет ли преследования, — и снова ускоренным шагом, без передышки миновали широкое поле и на взгорье, у хуторка в три дома, остановились. Отсюда было слышно, как журчала вода: внизу, у лобастого мыса, круто сворачивала речка Черногуска. О ее существовании Киричук не знал, но место, где он сейчас находился, отвези его отсюда с закрытыми глазами, отыскал бы бесспорно. Недаром он шутливо говорил, что природа вмонтировала в него надежный компас.