Ольга Токарчук - Веди свой плуг над костями мертвых

Добавляю также вырезку из газеты, где анализируют сообщение о каком-то неизвестном до сих пор Звере, замеченном на Опольщине. Он будто убивает других Животных одним ударом лапы в грудь. Недавно я видела по телевизору видео, сделанное мобильным телефоном, там четко видно молодого Тигра. Все это происходит на Опольщине, следовательно, недалеко от нас. Может, это какие-то Животные из зоопарка, спасшиеся во время наводнения и теперь живущие на свободе? В любом случае дело стоит расследовать, хотя бы потому, что местное население, как я заметила, постепенно охватывает болезненный испуг, даже паника…

Я писала письмо, когда кто-то робко постучал в дверь. Это была Писательница, Пепельная.

— Пани Душейко, — сказала она с порога. — Что здесь происходит? Вы слышали?

— Не стойте на пороге, сквозняк. Войдите.

На ней был шерстяной свитер с пуговицами, длинный, почти до пят.

Она просеменила и села на край стула.

— И что с нами будет? — драматически спросила Писательница.

— Боитесь, что и нас убьют Животные?

Она отшатнулась.

— Я не верю в ваши теории. Это абсурд.

— Мне казалось, что у вас, как у Писательницы, имеется воображение и способность фантазировать, а не прятаться от того, что на первый взгляд кажется невероятным. Вы должны знать, что все, о чем мы можем подумать — это некий вид действительности, — процитировала я Блейка, и это, кажется, произвело на нее определенное впечатление.

— Я бы ни строчки не написала, если бы крепко не стояла на земле, пани Душейко, — сказала она официальным тоном чиновницы, а потом добавила тише: «Не могу себе этого представить. Скажите, его задушили жуки?».

Я возилась, заваривая чай. Черный. Пусть наконец увидит, что такое настоящий Чай.

— Да, — ответила я, — он весь был в этих насекомых, они забрались ему в рот, легкие, желудок, в уши. Женщины говорили, что Жуки покрыли его полностью. Я этого не видела, но могу себе точно представить. Везде Плоскотелка Кровоцветная.

Она пристально всматривалась в меня. Я не могла понять ее взгляда.

Наконец я налила чаю.

За мной приехали с самого утра и сказали, что должны составить признание. Я ответила, что постараюсь заехать к ним на этой неделе.

— Вы нас не поняли, — ответил молодой полицейский, тот самый, что когда-то работал с Комендантом. После его смерти молодого повысили, и теперь он был начальником участка в городе. — Вы поедете с нами сейчас, в Клодзк.

Сказал это таким тоном, что я не возражала. Только заперла дом и на всякий случай взяла с собой зубную щетку и мои таблетки. Еще чего доброго со мной там произойдет Приступ.

Поскольку две недели лили дожди и все залило, пришлось ехать длинной дорогой, асфальтовой, которая была безопаснее. Когда мы съезжали с Плоскогорья в котловину, я увидела стадо Косуль; они стояли и без страха смотрели на полицейский «газик». Я с радостью поняла, что я их не знаю, это было какое-то новое стадо, которое пришло, видимо, из Чехии на нашу сочную зеленую долину. Полицейских Косули не заинтересовали. Мужчины не разговаривали ни со мной, ни между собой.

Мне дали чашку «Нескафе» с ненастоящими сливками, и допрос начался.

— Вы должны были отвезти Председателя домой? Это правда? Расскажите нам, пожалуйста, подробно, по минутам, что именно вы видели?

И еще множество подобных вопросов.

Мне нечего было особо рассказывать, но я старалась точно передавать детали. Сказала, что решила подождать Председателя на улице, потому что в клубе был страшный шум. Никто больше не считался с буферной зоной, и все курили в помещении, что плохо на меня влияло. Поэтому я села на ступеньках и засмотрелась на небо.

Там после дождя появился Сириус, поднялось дышло Большого Воза… Я подумала о том, что звезды нас видят. А если так, то что они о нас думают? Неужели знают наше будущее, неужели нам сочувствуют? Может, тому, что мы торчим в нашей действительности, без всякой возможности движения? Но я также подумала, что, несмотря на все, несмотря на нашу хрупкость и невежество, мы имеем над звездами огромное преимущество — на нас работает время, давая редкую возможность превратить страдания и боль этого мира в счастье и покой. Это звезды, заключенные в собственной силе, не могут с этим ничего поделать. Они только проектируют сети, снуют на космических станках основы, которую мы должны заполнить собственным узором. И тогда мне пришла в голову интересная Гипотеза. Может, звезды видят нас так же, как мы, например, видим своих Собак — осознавая больше, чем они, мы в определенные моменты лучше знаем, что для них будет хорошо; водим их на поводке, чтобы они не потерялись, стерилизуем, чтобы беспорядочно не размножались, возим к ветеринару, чтобы лечить. Они не понимают, что это, зачем, с какой целью. Но покоряются нам. Так может, мы тоже должны покориться влиятельным звездам, но одновременно пробудить нашу человеческую уязвимость. — Вот о чем я думала, сидя на ступеньках под крышей. А когда увидела, что большинство людей выходит, и пешком или машинами направляется домой, то вошла внутрь, чтобы напомнить Председателю, что отвезу его домой.

Но его там не было. Я проверила туалеты и обошла клуб вокруг. Расспрашивала всех этих подвыпивших грибников, куда он делся, но никто не смог мне ничего толком объяснить. Часть еще напевала «Соколов», другие допивали пиво на улице, не заботясь о запрете. Поэтому я подумала, что кто-то забрал его раньше, а я этого не заметила. И сейчас я тоже убеждена, что именно так оно и было. Что могло произойти плохого? Даже если он где-то заснул в лопухах, пьяный, то Ночь теплая, ничего ему не грозит. Я не заподозрила дурного, поэтому взяла Самурая и мы вернулись домой.

— Кто такой Самурай? — спросил полицейский.

— Друг, — ответила я, потому что так оно и было.

— Фамилия?

— Самурай Сузуки.

Он смутился, а второй улыбнулся в усы.

— Скажите нам, пожалуйста, пани Душенька…

— Душейко, — поправила я.

— …Душейко. У вас есть какие-то подозрения, кто мог иметь мотивы причинить зло Председателю?

Я удивилась.

— Вы не читаете моих писем. А я там все объяснила.

Они переглянулись.

— Нет, мы серьезно спрашиваем.

— А я серьезно и отвечаю. Я вам писала. В конце концов, до сих пор не получила ответа. Некрасиво не отвечать на письма. В статье 171, пункт 1, сказано, что допрашиваемому следует дать возможность свободно высказываться в пределах определенного дела, и только потом можно задавать вопросы с целью дополнения, выяснения или проверки сказанного.

— Вы правы, — сказал первый.

— Это правда, что он был весь облеплен Жуками? — спросила я.