Эрнест Хемингуэй - По ком звонит колокол

– Стреляйте, трусы, если вы живы! – завопил он. – Стреляйте в человека, который не боится никаких красных выродков брюха самой последней шлюхи!

Последняя фраза получилась довольно длинной, и когда офицер ее закончил, его лицо покраснело от натуги.

Другой офицер – худой загорелый лейтенант со спокойным взглядом, тонкими губами и впалыми щеками, заросшими щетиной, – снова покачал головой: именно тот офицер, который сейчас выкрикивал ругательства, отдал приказ о штурме. Молоденький лейтенант, лежавший теперь мертвым на склоне, был лучшим другом этого лейтенанта, которого звали Пако Беррендо и который укоризненно глядел на капитана, явно доводившего себя собственными криками до состояния истерики.

– Это та сволочь, которая застрелила мою сестру и мою мать, – сказал капитан. На его багровом лице выделялись светлые усы, подстриженные на английский манер, и что-то явно не так было у него с глазами. Они были бледно-голубыми, в обрамлении очень светлых ресниц, и казалось, что они с трудом фокусируют взгляд. Потом он снова заорал: – Красные! Трусы! – и опять разразился бранью.

По-прежнему стоя совершенно открыто, ни за что не прячась, он тщательно прицелился и выстрелил из своего пистолета в единственную видневшуюся на вершине цель – в мертвого коня Сордо. Фонтанчик земли от пули взметнулся ярдах в пятнадцати ниже лошадиного трупа. Капитан выстрелил снова. Пуля ударилась в скалу и отскочила с жужжанием.

Капитан так и остался стоять на открытом месте, глядя на вершину. А лейтенант Беррендо смотрел на тело товарища, лежавшее выше на склоне. Снайпер уставился в землю под ногами. Потом поднял голову и взглянул на капитана.

– Там нет ни одного живого, – сказал капитан. – Ты, – он указал на снайпера, – иди туда, посмотри.

Снайпер снова опустил глаза и ничего не ответил.

– Ты что, не слышишь меня? – закричал ему капитан.

– Слышу, мой капитан, – не глядя на него, ответил снайпер.

– Тогда давай иди. – Капитан по-прежнему держал пистолет в руке. – Слышишь?

– Да, мой капитан.

– Что ж ты не идешь?

– Не хочу, мой капитан.

– Не хочешь ?! – Капитан приставил пистолет к пояснице снайпера. – Не хочешь ?!

– Я боюсь, мой капитан, – с достоинством ответил солдат.

Наблюдая за лицом капитана, за его странно расфокусированным взглядом, лейтенант Беррендо подумал, что тот вполне способен выстрелить.

– Капитан Мора, – сказал он.

– Лейтенант Беррендо?

– Вероятно, солдат прав.

– Прав, заявляя, что боится? Прав, отказываясь выполнить приказ, потому что не хочет ?

– Нет. Прав, предполагая, что это уловка.

– Они все мертвы, – сказал капитан. – Вы слышите? Они все мертвы!

– Вы имеете в виду наших товарищей, лежащих на склоне? – спросил Пако. – Здесь я с вами согласен.

– Пако, не придуривайся, – сказал капитан. – Думаешь, ты один любил Хулиана? Я тебе говорю, что мертвы красные. Вот, смотри!

Он обеими руками ухватился за верхушку валуна, подтянулся, неловко вскарабкался на камень коленями, потом встал во весь рост.

– Стреляйте! – завопил он, стоя на сером граните и размахивая обеими руками. – Стреляйте в меня! Убейте меня!

Лежа за трупом коня на вершине горы, Эль Сордо усмехался и думал: ну что за люди? Он изо всех сил старался сдержать смех, потому что сотрясение болью отдавалось в руке.

– Эй, красные! – доносилось снизу. – Красные сволочи! Стреляйте в меня! Убейте меня!

Трясясь от беззвучного смеха, Сордо осторожно глянул в щель возле крупа коня и увидел капитана, возвышавшегося на валуне и размахивавшего руками. Другой офицер стоял на земле рядом. Снайпер – с другой стороны валуна. Не отрывая взгляда от щели, Сордо весело покачал головой.

– Стреляйте в меня, – тихо, себе под нос, передразнил он офицера. – Убейте меня! – Его плечи снова затряслись. Смех уже привычно отдался болью в руке, и показалось, что голова вот-вот расколется, но он не мог сдержаться, смех так и разбирал его.

Капитан Мора спустился с валуна.

– Ну, теперь ты мне веришь, Пако? – спросил он лейтенанта Беррендо.

– Нет, – ответил лейтенант.

– Cojones ! – ругнулся капитан. – Все вы – идиоты и трусы.

Снайпер осторожно зашел обратно за валун, лейтенант Беррендо присел на корточки рядом с ним.

Капитан, стоя на открытом месте рядом с валуном и обращаясь к вершине, принялся снова сыпать ругательствами. Нет языка, более пригодного для брани, чем испанский. В нем есть соответствия всем ругательствам, существующим в английском, но сверх того – множество слов и выражений, употребляемых только в странах, где богохульство прекрасно уживается с религиозным аскетизмом. Лейтенант Беррендо был искренним и преданным католиком. Так же, как и снайпер. Оба были карлистами из Наварры, и, хотя порой сами ругались и богохульствовали, войдя в раж, оба считали это грехом, каждый раз требовавшим отпущения.

Сейчас, скрючившись за валуном, глядя на капитана и слыша, что он кричит, они внутренне отстранялись от него и его слов – не хотели, чтобы у них на совести висел такой грех в день, когда им, возможно, предстояло умереть. Ох, не доведут до добра такие речи, думал снайпер. Поминая Пресвятую Деву такими словами, точно беду накличешь. А э тот похабничает почище красных.

Хулиан убит, думал лейтенант Беррендо. Такой чудесный день, а он лежит мертвый там, на склоне. А этот сквернослов стоит и еще худшую беду навлекает своим богохульством.

Тут капитан перестал кричать и повернулся к лейтенанту Беррендо. Взгляд у него сделался еще более странным, чем прежде.

– Пако, – радостно провозгласил он, – мы с тобой пойдем туда вдвоем.

– Я не пойду.

– Что?! – Капитан вскинул пистолет.

Ненавижу вот таких любителей размахивать оружием, думал Беррендо. Не могут ни одного приказа отдать, не выхватив пистолета. Такие, наверное, и в отхожем месте сами себе команду отдают, грозя пистолетом.

– Пойду, если вы прикажете, но знайте: против собственной воли, – заявил капитану лейтенант Беррендо.

– Тогда я пойду один, – сказал капитан. – Уж очень тут трусостью смердит.

Держа пистолет в правой руке, он решительно зашагал вверх по склону. Беррендо и снайпер наблюдали за ним. Капитан не делал ни малейшей попытки укрыться, высоко держал голову и смотрел вперед на скалы, на мертвую лошадь и взрытую пулями землю.

Глухой лежал за конем, прижавшись к скале, и следил за капитаном, вышагивавшим к вершине.

Только один, думал он. Нам достанется только один. Но по тому, как он держится, видно, что это caza mayor [127] Буквально: большая охота, здесь – крупный зверь ( исп .). . Ты только глянь, как идет. Глянь на эту тварь. Ишь как вышагивает. Хорошая добыча для меня. Уж этого-то я прихвачу с собой. Будет мне попутчиком в путешествии туда, куда я отправляюсь. Ну, давай, товарищ попутчик. Шагай сюда. Подходи ближе. Тут тебя поджидают. Давай. Не останавливайся. Не медли. Иди прямо сюда. Иди как шел. Не мешкай и не смотри на тех. Вот так. Даже под ноги не смотри. Продолжай смотреть вперед. Ты глянь, у него и усы есть. Как тебе это нравится? Будет тебе товарищ попутчик с усами. Целый капитан – видишь лычки на рукавах? Говорил же я – caza mayor . Лицом похож на Inglés. Вон гляди: блондин, рожа красная, а глаза голубые. Голова непокрыта, усы желтые. Глаза голубые. Бледно-голубые. Бледно-голубые и какие-то странные. Бледно-голубые и вроде как глядят в разные стороны. Вот теперь достаточно близко. Даже слишком. Да, товарищ попутчик. Получай, товарищ попутчик.