Эндрю Холмс - Клуб для джентльменов

Я сделал вид, что швыряю «Морфи Ричардса», а Джил всем телом рванулась уклониться от удара. При этом она закрыла глаза, и ее левая рука вслепую металась, чтобы отразить летящий в голову тостер. Да, бабы — специалисты в области самозащиты! Самый эффективный прием в их арсенале — закрыть глаза, когда грядет опасность.

Удара не последовало. Джил открыла глаза и тут же заканючила:

— Саймон, бога ради, остановись! Что бы с тобой ни приключилось, все твои неприятности можно разгрести. Саймон, мы всё уладим. Только не причиняй мне вреда. Ты мне дорог, и твоя судьба мне не безразлична. Я не знаю, кто такая Эмили и твои «враги», но это и не важно. В любом случае я хочу помочь тебе!

Я чуточку расслабился. Самую малость.

— Ты хочешь меня увезти! — сказал я.

— Никуда я не хочу тебя увезти.

— Ты на их стороне. Ты — часть их грязного заговора.

— Я ни на чьей стороне. Я не участвую ни в каком заговоре. Попробуй поверить мне на слово.

Из кухни донесся резкий свисток чайника. Я машинально вознес тостер на уровень головы, Джил также машинально увернулась от воображаемого броска. Ладно, поиграли. Теперь следующая серия. Я смотался на кухню, оставил там тостер и вернулся с чайником, из носика которого валил пар.

— Сидеть! — приказал я, потому что Джил попыталась вскочить.

— Что ты намерен делать? — прохрипела она, истерично сжимая в руке баллончик, который уже доказал свою бесполезность.

— Заварю сейчас крутой чаёк.

При этом я бросил пакетик чая в лежащую на полу сумочку Джил и стал лить туда кипяток. Пусть хорошенько заварится.

Однако часть воды тут же вылилась из сумочки и растеклась по газетам на полу. Лужа вокруг становилась больше и больше, и я понял, что Джилина сумочка — дешевка, не держит воду. Я хотел сварить ее сотовый заживо. А он, сукин сын, похоже, выживет.

— Саймон! — умоляющим голосом сказала Джил. Кипяток в чайнике закончился, и она снова решилась на попытку встать. Я с угрозой поднял чайник, будто хотел метнуть его ей в голову. Она, дура, опять закрыла глаза и вслепую защищалась рукой.

Видя, что она больше не рыпается подняться, я присел и выудил из ее сумочки сотовый. Пластиковая дрянь была зверски горячая, и от боли я выронил эту сволочь. Сотовый грохнулся об пол — сладчайший звук! Я попробовал добить его каблуком, но хитрая мокрая бестия ящеркой выскользнула из-под моей ноги, и я потерял равновесие.

Джил попыталась воспользоваться моментом и вскочить, да куда там, я проворнее — пригрозил чайником, и опять ей пришлось лежать паинькой на кусках разломанного триптиха.

Тем временем я молотил чайником по сотовому, пока тот не разлетелся на куски. Джил беззвучно ревела, размазывая слезы. Я вспомнил про свой домашний настенный телефон — и его надо прикончить. Я отодрал аппарат от стены целиком — с куском штукатурки заодно. Когда я с размаху швырнул его на пол, какая-то деталька угодила Джил в лицо. Она вскрикнула от боли. И уже без перерыва визжала, пока я расколачивал второй телефон.

Ошметки пластика летели в стороны, как при взрыве.

— Саймон! Саймон! — причитала Джил между всхлипами и взвизгами. Телефон уже лежал кишками навыворот, но я продолжал молотить его погнувшимся чайником. — Саймон, тебя сняли с программы! Тебя уже несколько месяцев как похерили из программы! Я хожу к тебе по своей инициативе — мне за это давно не платят!

Но я ей не поверил. Когда от телефона осталась разрозненная металлическая труха, а Джил исчерпала свои коммуникационные трюки, я схватил рюкзак, выбежал из студии на лестничную клетку, захлопнул дверь — и дважды повернул ключ в замке.

— Грэхем, — шепчу я в трубку, косясь на спящую Хайди. Я ушел с телефоном как можно дальше от нее — сколько позволил шнур. Нарочно стою спиной к Хайди и стараюсь говорить как можно тише.

— Привет, Гриэл, — отзывается Грэхем веселым тоном человека, который протрахался всю ночь. — Поздравляю, ты первым прорвался ко мне. Я только что пришел на работу и даже не успел посмотреть электронную почту. Интервью с Вегас, разумеется, уже в моем компьютере?

Черт! Я в отчаянии закрываю глаза. Прокручиваю в голове все возможные извинения, вспоминаю бабушку и сложности с ее сердцем. В итоге выбираю самый рисковый вариант — сказать правду.

— К сожалению, вихрь событий увлек меня за собой, Грэхем…

В ответ какие-то возмущенные слова, но я его тут же перебиваю — в надежде, что хорошие новости перешибут его гнев.

— Вчера вечером у меня получилось переговорить с девушкой, и мы с ней сейчас в отеле. Ну, каково?! Всё на мази. Сегодня я беру у нее интервью.

На это Грэхем должен отозваться фонтаном радости:

— Потрясающе, старик. Ты супержурналист! Восходящая звезда. Дожимай спокойненько девицу, а я свяжусь с ребятами из отдела информации. С деньгами я тоже всё утрясу — уже через час можешь получить.

Да только на самом деле он говорит… впрочем, он вообще ничего не говорит. Держит паузу. Многозначительную. Я суетливо подсказываю ему текст:

— Потрясающе, да?

Он молчит. Я луплю дальше:

— Надеюсь передать тебе готовую статью уже сегодня — может, даже до вечера! И сразу же делаем снимки — тоже сегодня. Выглядит она, я тебе скажу, фантастически! Снимочки будут хоть куда! Прямо на первую страницу: «Театр и жизнь: реальная подружка Питера Бенстида!»

Я весь исхожу энтузиазмом, однако Грэхем как молчал, так и молчит.

— Эй, Грэхем, ты слышишь, что я говорю?

— Слышу, слышу. Это, конечно, хорошо. И ребят из информации я обязательно порадую. Да только в настоящий момент меня интересует другое.

— Что именно?

Грэхем медленно чеканит:

— Где — долбаное — интервью — с Вегас?

Я тяжело сглатываю.

— Ах, ты про это… Да мне, дружище, осталось всего ничего. Я обещал переслать тебе интервью с самого ранья, но ночью, во время окончательной редактуры, выяснилось, что есть пара-тройка фактов, которые я хочу уточить у ее пиар-менеджера. Поэтому как только — так сразу!

— То есть сегодня до обеда? — говорит Грэхем уже менее угрожающим тоном. Похоже, я сумел его успокоить.

— Разумеется! Свяжусь с сотрудницей Вегас — и тут же перешлю тебе готовое интервью.

— Ладно, Гриэл, жду приятного чтения.

— А как насчет девушки?

— Я уже сказал — поставлю в известность соответствующих людей, и они тебе позвонят. А ты будь добр в кратчайший срок закончить интервью — до того, как тебя хватит кондрашка от перевозбуждения.

— Когда я свои обещания не выполнял! — тоном бывалого газетчика говорю я. Меня действительно распирает от гордости — и я зверски волнуюсь. Как дебютант перед выходом на сцену. Или как начинающий журналист перед интервью с мистером Фу-ты Ну-ты из министерства загадочных дел. У меня ощущение, что сегодня я прыгну выше головы. Но тут еще один момент…