Эндрю Холмс - Клуб для джентльменов

Повертевшись на стуле два часа, я облегчил свой карман на сто фунтов, но был полон оптимизма — того рода оптимизма, который покупаешь за стойкой бара или у наркодилера. Я был полон такого ядреного оптимизма, что моя рука уже тянулась к пачке денег, полученных за машину.

Что со мной? Во власти какого черта я пребывал?

Я то ли хотел забыть Купера и пережитое в его доме унижение, то ли пытался показать себе, что мне дела нет…

Словом, чего теперь гадать о причине. Важен результат.

Если ты не миллионер, трудно поставить на кон сразу тысячу.

Чтобы рискнуть такими деньжищами, нужно иметь или определенный характер, или определенное мужество. Или не иметь характера, а мужество купить у бармена или наркодилера.

Короче, с трудной задачей ухнуть тысячу фунтов за одну ставку я блестяще справился.

Когда стало очевидно, что моей лошадке не победить, я заорал от злости — чтобы никто не услышал, как разбивается мое сердце.

Но я-то сам не мог не слышать, как оно разлетается на тысячу осколков…

Закрыв глаза, я кое-как справился со слезами. Кое-как.

Распрощавшись с тысячей, я вымелся из конторы. Вечер только начинался — и куда же теперь?

Туда, где можно забыться.

В «Меховой шубке» я не был уже несколько дней. Сидеть у бара, когда в нескольких шагах от тебя змеятся голые девицы, внезапно показалось мне самым надежным способом убежать от себя самого. Идеальный способ задавить чувство вины. Нелепо, да?

Поэтому я побрел в «Меховую шубку», где стриптиз гордо именуется танцем — у шеста, или рядом с клиентом, или у него на коленях; где вышибалы называются швейцарами, носят смокинги и снимают бархатный шнур, чтобы пропустить вас внутрь (разумеется, если вы прилично одеты: никаких джинсов или спортивок!); где похотливых козлов величают посетителями и джентльменами (и я там тоже этот самый!).

В «Меховой шубке» как везде: красивая плоть за денежки. Только очень чинно — девушки мало-мало не встречают вас изысканно-светским: «Вам не доводилось бывать раньше в нашем заведении, сэр?»

Насладившись приветливой улыбкой «швейцара» и показав все зубы Карин за конторкой при входе, которая дружелюбно оскалилась в ответ, я двигаю к лестнице вниз — зная, что Карин за моей спиной хватает уоки-токи, чтобы шепотом доложить Терри о моем приходе.

И точно, тут как тут, ждет меня у лестницы.

— Мистер Шарки, — добродушно рычит он, двумя руками пожимая мою руку и затем, от избытка чувств, хлопая меня по спине, — давненько вы не были у нас вечером — уж и не вспомнить когда!

Я и сам не помню.

Джерри ведет меня в главный зал, приговаривая:

— Очень, очень рад вас видеть. Вы к бару, или мне удастся соблазнить вас сесть за столик?

Вам не доводилось бывать раньше в «Меховой шубке»?

Бар или столик?

Вечное сложное распутье.

Когда выбираешь столик, к тебе подсаживается как минимум одна девушка, а такие заводные, как я, требуют себе сразу двух.

За столиком ты получаешь беседу.

Девушки обращаются с тобой так, словно ты Том Круз и Джим Кэрри в одном пакете.

Какую глупость ты бы ни сказал, они смеются как гиены, которым прищемило лапу.

Сыплют фразами типа: «Какой у вас чудесный загар! Откуда такая прелесть?» — и при этом совершенно простодушно гладят твою молочно-белую грудь.

Многообещающие жесты, фальшивая интимность.

На самом деле твой загар им до одного места. Насрать им и на шутки твои, и на тебя самого.

У них одна цель — раскрутить тебя на танец. Чтобы станцевать тебе прямо у столика — со сниманием лифчика, или в отдельном кабинете — с полным заголением.

Как далеко зайдет танец в отдельном кабинете, зависит от девушки и ее настроения; от того, сколько ты готов выложить; и от того, в какую сторону смотрит секьюрити — эти ребята тоже хотят свою долю, но и строгого шефа — консерватора из страха перед полицией — раздражать боятся.

А у бара «джентльмен» обходится без тонкостей, без предварительного трепа: он не обманывает себя насчет того, зачем он сюда приперся.

Он пришел не пообщаться с женщинами, а за голым мясом.

И за пустые лясы платить не намерен.

Сиди себе у бара, стойка которого охватывает сцену, где у тебя под носом с одиннадцати утра и до самого закрытия девушки одна за другой танцуют у шеста. Чем не лафа!

Принцип тот же: оставляешь чаевые танцовщице — только не на столешнице и царские, а на стойке бара и довольно скудные.

Правда, в этом случае тебя никто не балует льстивыми словами.

Сидишь, надираешься и ворочаешь шеей с ощущением глазастой мокрицы в ванной комнате Памелы Андерсон — гляди, пока тебя не смоет струей душа.

Можно стрельнуть глазами в сторону столиков в далеком полумраке — между ними снуют официантки в вечерних платьицах, только с сиськами наружу. Они буквально плавают в море тестостерона — когда ночью заходишь в клуб, дух мужской похоти бьет в нос.

Несмотря на здешнюю игру в лоск, мне это место нравится: тут видна грубая правда жизни, вся подлинная машинерия так называемой любви. Все умности из книжек типа «Мужчины с Марса, а женщины с Венеры» и эмансипированные советы по строительству отношений из женских журналов кажутся такой убогой лабудой, что зубы ноют.

Между мужиком и бабой существует только коммерция.

В откровенности этого заведения есть класс, поэтому меня сюда и тянет. Ну и девочки мне нравятся. Такие энергичные хитрые кошечки: каждая улыбается, светится, чудесная с ног до головы и вдохновенно хамелеонничает, гибко отзываясь на тугость кошелька клиента и его эрекции.

Вчера Терри отреагировал неожиданно бурно на мое желание занять обычное место — за стойкой бара. Он закатил глаза и сказал:

— Ах, мистер Шарки, рискните за столик! Я направлю лучшую девушку, и она будет виться вокруг вас как голубка. Отчего бы вам сегодня не задержаться до утра?

— Извините, Терри, но бар, похоже, моя естественная среда обитания.

У бара как раз начинала танец большегрудая брюнетка. Я видел ее в первый раз. В этом преимущество прихода вечером: видишь ночную смену. Менеджер, вне сомнения, припасает лучших девочек для вечера, когда самый наплыв клиентов. По крайней мере на его месте я делал бы так. Днем в клубе ошивается только всякая голодрань вроде Гриэла Шарки.

Терри остановил проходящего мимо вышибалу-швейцара по имени Бруно.

— Ну-ка проверь заднюю комнату! Там вроде клиент распускает руки. У меня чтоб без этого безобразия! Девушки и сами не должны потакать всяким хамам. У нас приличное заведение. Клуб для джентльменов. Застукают на грязи — закроют к чертовой матери!

— Я девушкам это тысячу раз повторял, босс, — отозвался Бруно. — Да разве ж они слушают!

— Видимо, шорох купюр закладывает им уши, — хохотнул Терри, фамильярно хлопая Бруно по спине.