Исаак Фридберг - Арена: Пять новелл о человеческих странностях

Шёл снег. Человек бежал в облаке пара, исчезая в темноте ночи.

Александрас тронулся с места и медленно поехал вслед за бегуном. Потом резко прибавил «газ» и обогнал его. Машина быстро набирала скорость. Стрелка указателя поползла от отметки сорок километров в час к отметке семьдесят, пересекла её, добралась до отметки восемьдесят, потом девяносто, и на отметке девяносто километров в час остановилась, неуверенно подрагивая.

Александрас на спидометр не смотрел. Странная полуулыбка застыла на его губах.

— Да, я мещанин, — наконец спокойно и уверенно произнёс он. — Ну и что? Я хочу быть мещанином! Да, уехал со свадьбы! Да, первую брачную ночь провёл в грязном вагоне; да, сейчас рискую жизнью, двумя жизнями — и всё для того, чтобы иметь машину! Да, я хочу иметь машину! Миллионы людей этого хотят! Между прочим, государство, выпускающее эти машины, уважает наше желание! Мещане, к вашему сведению, — опора любого государства. Они дисциплинированны и трудолюбивы. Их чувства поддаются анализу и управлению. В конце концов, мещане лучше, чем воры! Если бы было возможно, я разводил бы мещан в инкубаторах.

— Знаешь, почему я тебя спросила про свадьбу?

— Почему?

— Я испугалась.

— Чего?

— Ты никогда не смотрел на меня… так, как на неё… на эту машину. Послушай, ты не сумасшедший?

— Для настоящего сумасшедшего я слишком глуп. И, к сожалению — это понимаю.

Стрелка указателя скорости вздрогнула и поползла к отметке сто километров в час. Скорость возрастала незаметно, за окнами автомобиля была кромешная ночь, а полёт снежинок перед лобовым стеклом оставался таким же, как был. Может быть, только чаще стали ударяться снежинки о стекло — как будто гуще повалил снег — только и всего. Да голос двигателя стал тоньше и напряжённее…

— На твоём лице всегда была маска: чуть-чуть равнодушия, немножечко скепсиса, — сказала Эляна. — Мне это нравилось… Кругом одни психи, а ты такой спокойный… насмешливый… Как будто знаешь о них всех что-то такое… не совсем приличное… И за все два года нашего знакомства ты ни разу не снял этой маски, даже в постели…

— Благодарю за искренность! Оказывается, в постели ты занималась наблюдениями. Подходящее место, браво!

— Я думала… она не снимается… Оказывается — нет… Снимается…

— Каким вы находите моё истинное лицо? Оно вам нравится?

— Я не говорю, что это истинное лицо… Но…

— Женщина любит мужчину, мужчина любит автомобиль. Сюжет для современной драмы. От любви к женщине рождаются дети! Интересно, кто может родиться от любви к автомобилю?

— Кооперативный гараж.

— Чёрт побери, рождение гаража — это серьёзно! Как вы думаете, кто виноват: родители или школа?!

ЭЛЯНА. Почему ты на меня кричишь?

АЛЕКСАНДРАС. Я не кричу! Я громко разговариваю!

ЭЛЯНА. Скажи, пожалуйста, если бы телеграмма пришла не на свадьбу, а на похороны…

АЛЕКСАНДРАС. Было бы обидно.

ЭЛЯНА. Боишься сказать правду?

АЛЕКСАНДРАС. Даже если я скажу правду, ты всё равно не поверишь! Тебе ведь хочется, чтобы я сказал «да»! Пожалуйста, я говорю «да»! Да, я бы уехал!

ЭЛЯНА. Спасибо.

АЛЕКСАНДРАС. Пожалуйста! Такая глубина моего падения вас устраивает?!

Стрелка указателя скорости переместилась на отметку сто двадцать километров в час. Александрас почти не смотрел на дорогу. Широкая пустая лента шоссе неслась, как сумасшедшая, в рамке лобового стекла — словно барабан на экране игрового автомата в зале детских аттракционов. Но это была дорога. Настоящая, живая, скользкая…

— Между прочим, — сказал Александрас. — Я эту машину восемь лет зарабатывал собственными руками. Копейка к копейке. И два года её добивался. Она мне нелегко досталась. И у тебя нет никакого права задавать мне все эти вопросы. Потому что вся твоя душевная тонкость и прочие благородные порывы куплены за чужой счёт. Легко отдавать то, что легко досталось. Но не всем так везёт…

Он осёкся, и вдруг снова закричал.

АЛЕКСАНДРАС. Тебя никогда в жизни не унижали!!! Ты не знаешь, что такое унижаться! Из-за квартиры. Из-за работы! Из-за денег! Из-за машины, чёрт побери! Тебя всегда встречали улыбками! Ах, Элянуте Руткуте пришла! Ах, наша ягодка, наша красавица! Тебя даже в этом убедили!

— В чём… — упавшим голосом спросила Эляна.

АЛЕКСАНДРАС. В том, что ты красавица! Ты всё принимала как должное! И никогда не задумывалась, чем за это платят другие люди — и я в том числе!

ЭЛЯНА. Почему ты кричишь? Ты испугался? Чего?

— Какая тебе разница? — устало сказал Александрас. — Ты ведь привыкла в жизни получать всё, что тебе захочется… Тебе захотелось меня — ты меня получила! Какая разница, что я при этом думаю? Кажется, я хорошо делаю своё дело, подруги тебе завидуют. Ты ведь любишь, когда тебе завидуют?

— Всё это плохо кончится, — тихо сказала Эляна.

— Что? — спросил Александрас.

— Всё, — сказала Эляна.

— По-моему, уже кончилось, — сказал Александрас. — Куда дальше… Зачем ты меня спросила про телеграмму? Любишь поковыряться там, где больно?

— Хотелось знать правду.

— Там, где больно, не бывает правды. Доказано в подвалах великой инквизиции.

— Нежные сравнения на второй день после свадьбы. Думаешь, это от любви?

— От голода. Мы что-нибудь сегодня ели?

— …Утром в день свадьбы у меня было странное чувство… Я проснулась оттого… что испугалась. Мне приснилось, что я иду в ЗАГС от скуки… потому что так надо. Потому что все в конце концов женятся, а ты красивый… А без этого просто не получишь квартиру, не избавишься от родителей, не станешь свободной… У тебя такого не было?..

— Знаешь, — вдруг сказала Эляна, и в её голосе послышалось странное спокойствие. — Ты правду сказал. Меня действительно никто никогда не унижал.

— Тебе повезло, — сказал Александрас.

— Нет, мне не везло, — с прежним спокойствием возразила Эляна. — Меня никогда не унижали потому, что я никогда не позволяла себя унижать. Останови машину!

— Ты с ума сошла? Посмотри, что кругом!

— Не твоё дело! — вскрикнула Эляна и протянула руку к дверной рукоятке. Но притронуться к ней она не успела.

Глухой удар раздался под днищем автомобиля, машину подбросило, колёса лихорадочно запрыгали, преодолевая невидимое препятствие, забарабанили амортизаторы,

Александрас инстинктивно ударил по тормозам, машину занесло, закружило по дороге, Эляна вскрикнула…

…Дорога была пуста, крутанувшись раза три, машина, наконец, остановилась на обочине спиной к движению.

— Что это? — спросила Эляна.

— По-моему, там кто-то лежал… — хрипло ответил Александрас.

Дрожащими руками он зажёг дальний свет.

Далеко впереди, на дороге, в снежном тумане темнел неподвижный продолговатый предмет.