Исаак Фридберг - Арена: Пять новелл о человеческих странностях

Она замолчала. Гуля уселся в кресло и сосредоточенно засопел.

— Я понимаю, — вздохнула Наташа. — На первый взгляд всё это кажется нелепым… Но если вдуматься… Представьте себе, что я тону в реке. Вы бы бросились меня спасать?

— Конечно.

— То есть вы бы рисковали жизнью, чтобы меня спасти. Я же прошу вас спасти меня, ничем при этом не рискуя. Почему это нелепо?

— Очень даже лепо, — задумчиво сказал Гуля. И внимательно посмотрел ей в глаза. Она покраснела, но глаз не отвела.

— Вы что же… так его любите?

— Так.

— А если…

— Я знаю, что вы хотите сказать. Это не имеет значения. В себе я уверена. Меня даже радует… что он мне ничем не обязан, а я от него независима. Я ненавижу эту вечную женскую принадлежность кому-то. Я не хочу никому принадлежать! Хочу быть независимой и свободной!

— Вы его не любите… — вдруг сказал Гуля. — Вы всё выдумали… зачем-то… Чтоб жить стало интереснее… Принадлежность… — это и есть счастье.

— Вы любили когда-нибудь? — с дерзостью обиженного человека спросила Наташа.

— Нет. Именно поэтому я всё знаю.

— Я тоже так думала, — сказала Наташа. — Но десять минут любви оказываются мудрее всех книг, прочитанных о ней…

— Я слышал об этом, — грустно сказал Гуля. — Только я в это не верю. Почему-то все ищут в жизни одно, получают другое — совсем не то, что искали — и непременно находят в этом высший смысл. А смысл один: жизнь полна суррогатов. Люди кормятся этими фальшивками, обманывают себя — и счастливы. Вот вы счастливы?

— Счастлива! — вызывающе упрямо сказала Наташа.

— А почему? Потому что любите? Или вам нравится ваша собственная смелость? Ведь вы наслаждаетесь тем, что вы не такая, как все, что вы решились на этот поступок, который не под силу многим? Что вас опьяняет — любовь? Или свой собственный героизм?

— Какая разница, отчего человек счастлив?! Главное — он счастлив!

— Разница огромная, — тихо сказал Гуля. — Потому что для вас, когда вы добьётесь цели, всё кончится. Жизнь станет бессмысленной. Останется только скука… и несчастный ребёнок.

— Вы просто трус, — странно усмехнувшись, сказала Наташа. — Современный интеллигентный трус. Который боится любой неожиданности и прячется от неё как страус. А голова, зарытая в тёплый песок, тут же рождает целую армию слов в своё оправдание. Результат замечательный — делать ничего не надо! Как вы славно вывернулись! Я вас просила о помощи — оказывается, мне помогать не надо для моего же блага! Спасибо! Мне говорили, что вы добрый человек. Кто бы мог подумать, что настолько?!

Они надолго замолчали. Где-то за стеной прощался с телезрителями завершивший свои программы телевизор. Под окном остановилось такси: мерно работал мотор. Потом кто-то громко рассмеялся, и такси уехало.

— Извините меня, — сказала Наташа. — Ворвалась к вам в дом. Наговорила гадостей. В конце концов, почему вас должны беспокоить мои проблемы? Всё правильно, вам и своих достаточно. Поздно уже… Я пойду… А про мои чувства вы всё правильно сказали… Всё это есть… И желание пойти наперекор… и наслаждение собственной болью… Всё перемешано. Такая уж мне досталась любовь. Можно было бы выбирать — выбрала бы получше…

Она медленно прошла по комнате, словно в полусне. Остановилась у дверей. Глаза на мгновение вспыхнули и снова погасли.

— Хотите знать правду?.. — голос её утишился совсем, стал похож на шорох или шелест. — Хотите знать правду?.. Ваша жизнь ещё печальнее моей. Неужели вы всегда так с людьми… Как хирург… или счётная машина… Сидите и вычисляете: ага, это чувство оттуда… а это — отсюда… А это она чувствует, потому что… или потому что… или оттого. В природе нет чистых элементов — всё перемешано. И кристально чистые чувства — тоже существуют только на бумаге. Запишите их и войдёте в историю. Таблица Менделеева для бедных влюблённых… До свидания.

— До свидания, — неторопливо ответил Гуля. — Я надеюсь, о дне нашей свадьбы вы меня известите?

— Ого, — сказала Наташа. — Вы решили совершить подвиг?

— Вам наверно трудно живётся? — сочувственно сказал Гуля.

— С чего вы взяли?

— Кто же так обращается с людьми? Просите о помощи — и весь вечер надо мной издеваетесь.

— Наоборот, — усмехнулась Наташа, и лицо её вдруг стало неожиданно озорным. — Мне очень легко жить. Кто в первый же вечер не становится моим врагом — становится моим другом. И как правило — надолго!

— Имея таких верных друзей, почему вы пришли ко мне? Все ваши друзья женаты?

— Нет, не все мои друзья женаты, — медленно проговорила Наташа. — Моих друзей родители знают и ни за что не поверят. Можно бы затеять игру — да времени, как вы понимаете, нет.

Она замолчала. Потом вдруг решительно вскинула голову:

— Ладно, чего тут врать! Конечно, я обращалась к друзьям. Они считают меня сумасшедшей! Они все желают мне добра. А я себе желаю зла — бывают же в жизни такие весёлые ситуации! А человеку постороннему всё равно. Ведь вам всё равно?!

— Нет, — сказал Гуля. — Но я вас уважаю… И завидую… Знаете… я завидую людям… которые умеют в своей жизни хоть что-нибудь изменить. Я всегда жил… как-то очень правильно. Учился… конструировал сковородки… Но вот если спросить, чего я в жизни очень хочу. Ну так, чтобы без этого не жить?! Нету такого… Нету…

— И не было?.. — осторожно спросила Наташа.

— Не было. В школе… мне как-то все предметы нравились одинаково: и география, и математика, и литература. Но так спокойно нравились, без напряжения.

— А девочки?.. Бывает же переходный возраст?..

— Тоже все нравились одинаково, я даже там кого-то домой провожал. Но так, чтобы с моста прыгать… или там подраться из-за кого-то… Даже мыслей таких не было. Поступил в политехнический институт только потому, что он был ближе других институтов к дому. Сейчас сковородки конструирую… С крышками и без крышек… И не потому, что… а… Так получилось. Как дерево. Куда упало семечко, там и расту. Знаете, деревья наверно ужасно завидуют самым заурядным муравьям. И листья наверно теряют не от холода, а от зависти. Знаете, как бывает: холод, дождь, и жить совсем не хочется. А солнышко пригреет — так вроде и ничего…

Гуля замолчал. Наступила тишина, ушло какое-то минутное возбуждение, он устыдился своей непрошенной откровенности. Долго прятал глаза. Потом поднял их. Увидел лицо Наташи. Растерянное и нежное. Сказал с мальчишеской бравадой:

— Да вы не бойтесь, я всё сделаю, раз пообещал. Я своё слово держу.

— Извините меня… — прошептала Наташа.

— За что?

— Вы… прекрасно жили без меня… Построили свой домик. Пусть из песка — но свой… В котором вполне можно жить… Если нет землетрясений и ураганов… А я пришла в своих галошах… и натоптала. Вы переживаете…