Майкл Гибни - Су-шеф. 24 часа за плитой

– Парни, карусель не останавливается! – озорно восклицает шеф. Он зачитывает следующий талон, а может, составляет подбор – уже трудно различать слова в стоящем кураже и концентрироваться на речи.

Но тем не менее все ему восклицают в ответ: «Да, шеф!», хоть и идет на убыль былой задор. Мы уже так пресытились минувшими событиями этого вечера, что даже простое осознание происходящего в данный момент дается с трудом. Сложно уловить, что мы выполняем в следующие пять минут, через пятнадцать минут, через час. Уже ни одно действие не выполняется по собственной воле, а занимает свое строго регламентированное место в неустанной череде обязанностей. Все оглашаемые списки подборов сливаются в один, а все происходящее сужается до сиюминутного действия здесь и сейчас. Нарастает тревожное чувство, что люди выполняют работу механически, на автопилоте.

Ты не исключение. Заканчиваешь с одной рыбой, приступаешь к другой. Сначала хорошо разогреть сковороду с маслом, иначе рыба прилипнет. Заглянуть в духовку, там что-то было – надо перевернуть. Извлекаешь, добавляешь сливочного масла. Отдыхаешь, пока оно тает. Давишь чеснок. Красного вина. Переворачиваешь. Еще красного вина. На свет следующую сковороду. Специи на окуня австралийского. Всегда с высоты. Обжариваешь. Рулет выглядит готовым. Где щуп для выпечки? Еле теплый. Еще минуту. На раздачу. Теперь три форели. Кожа мягкая. Кладешь обратно. Слышится громкое потрескивание. Сковорода накалилась, масло подгорело. Заново. Огонь на всю. Переключаешься на мидии. В масло их. Сыпешь специй. Кому-то рыбу лаврак. Первую за вечер. Протираешь ей кожу. Кладешь в тяжелый Griswold. Глаза лопаются. Переворачиваешь – и в духовку. Опять креветки. Больше сковородок. Больше жару. Чистишь планчу. Протираешь ручки у плиты, заодно и лоб. Безостановочно шумят принтеры. Новый подбор. Еще шесть рыб. Ноги не держат. Везде мелькают талоны. Шефу надо что-то еще: «Заказывают!» Повара стонут: «Да, шеф». Брызжет масло. Звенят таймеры. Тарелки туда-сюда. Талоны на колышек. Новые подоспели. Место привести в порядок. Всё заново. Уже восемь рыб. На каждую нужна сковорода. По восемь кусочков масла. По восемь зубчиков чеснока. Восемь раз перевернуть. Восемь порций вина. И восемь тарелок… Восемь официантов. Со скоростью пулеметной очереди. Чистая утварь от Кико. Такая тяжелая. С грохотом она валится на стол. Руки словно деревянные. Лаврак готов. Духовку нараспашку. Оттуда валит жар, щиплет глаза. Приходится усиленно моргать. Хватаешь Griswold, хлопаешь дверцей. Полотенце хоть отжимай. Обжегся о ручку. Голова идет кругом и тошнит. Вместе довольно неприятно. Боль – это нормально в данной ситуации. Это то, чем мы все вместе заняты. Почти справились.

Мигом пролетает один час, прежде чем к тебе возвращается рассудок, и ты осознаешь, что все это время был словно в тумане, действуя механически. Гнетущие мысли не заставляют себя долго ждать, когда ты вываливаешься из этого мутного облака, неуверенно ковыляя, словно новорожденный жеребенок. Через мгновение до тебя доходит, что послужило этому катализатором, – только что ты передал последний готовый рыбный кусок на раздачу. На главном стенде остались висеть талоны, но еще не оглашались. Все будто замерли. Вы справились с очередной лавиной.

Станция в разрухе. Пользуясь возможностью, приводишь ее в порядок, оглядываясь по кухне. Все устали, вспотевшие и раскрасневшиеся. Народ вокруг занят тем же, что и ты. Прибираются, складывают полотенца, меняют воду, проверяют запасы. У многих в руках бутылочка сельтерской, извлеченная из своих запасов. Кто-то потягивается и распрямляет спину. Они справились с этим заходом. Ты не исключение.

И тут, к счастью, ты вспоминаешь, что у тебя в пачке был схоронен окурок еще до начала смены. Лезешь в карман за мятой пачкой с изогнутыми сигаретами, откуда заскорузлыми ногтями (все в рыбе) достаешь половину сигареты.

«Нужен перерыв», – заявляешь ты, пробираясь мимо Уоррена в направлении погрузочной платформы. Шеф Брайан заговорщически подмигивает тебе, на что ты улыбаешься и недоуменно вскидываешь одну бровь. Толкаешь нараспашку заднюю дверь и наконец-то поджигаешь свой драгоценный окурок.

Когда ты возвращаешься, на кухне царит редкостная тишина, словно на поле битвы, уже покинутом побежденной стороной. Стоит упомянуть, что посетителей, ужинающих в зале, меньше при этом не стало, даже несмотря на последний час работы заведения, а вот ее бешеный темп значительно снизился. Подле стола раздачи топчется Хусейн, уставившись на пачку талонов с поступившими в твое отсутствие заказами. Глянув на них разок, видишь, что в основном это десерты.

– Все отлично, дон Хуан? – интересуешься у Уоррена.

– Неплохо, – отзывается тот, натирая аккуратно сложенным полотенцем свою и без того безупречную стойку. – Мы свободны, – добавляет он, изящно пробегая рукой по своим белокурым локонам.

– Рад слышать, – поздравляешь его ты. – Потихоньку можно сворачиваться.

Шефа Брайана застаешь в офисном кабинетике за облачением в повседневную одежду. Ношеные семейные трусы и подвернутые типичные мужские носки разоблачают в нем обычное человеческое начало.

– Отличная сегодня работенка, – подытоживает он, запрыгивая в свободные флисовые брюки. – Ты замечательно справился с этой неприятной ситуацией из-за твоего паренька.

– Спасибо, шеф, – благодаришь его. – Но почему все считают, что это мой паренек? Терпеть его не могу.

– Да ладно, – глухо отзывается шеф, натягивая теплый свитер. – Поподробнее, пожалуйста.

– Ну да! Он все хуже и хуже с каждым днем, – заявляешь ты. – Знать не знаю, что там у него происходит, но взять себя в руки ему определенно стоит.

– Я считаю, свое дело он знает. Повар он стоящий, особенно когда не с ядерного похмелья…

– Да когда такое было-то? – резонно возмущаешься ты.

– Пожалуй, – быстро соглашается шеф Брайан.

– В самом деле, шеф. А бедный Уоррен? Бежать отсюда готов уже. Он вкалывает чертовски больше, лучше и к его чести куда чище, а вынужден убираться за этой свиньей чуть ли не после каждой смены. Представьте, а ведь ему уже тридцать два. В подчинении у человека повар на десять лет младше его, у которого вдогонку на рабочем месте царит полная разруха. Своими глазами видел, шеф.

– Да? – озабоченно спрашивает он, задумчиво уставившись на стену и кусая ноготь. Сделав долгий выдох, шеф обращается к тебе, поднимая глаза: – Как мне лучше поступить? Заменить его на смышленого новичка?

– Я думаю, что можно рассмотреть пару кандидатов на это место. Припугнуть Раффи и на время перевести его на предварительную обработку. Уоррен бы справился, мне кажется.