Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

Товарищи, прошедшие за Мухтаром в вагон, расселись потеснее и тоже, — правда, не столь бурно, как Мухтар, — выражали явное нетерпение, поминутно поглядывали через вагонное окно на большие станционные часы.

Наконец раздались три долгожданных удара, послышалась пронзительная трель кондукторского свистка, паровоз рявкнул, и поезд тронулся. Мухтар чуть побледнел и закрыл глаза. Ему не хотелось ничего видеть и слышать, а только вот так сидеть и ощущать всем своим существом мерное подрагивание вагона: значит, он едет, едет, едет!

Товарищи заметили странное состояние Мухтара, но, пожалуй, только Акпер до конца понимал, что с ним творится. Он-то хорошо знал, как мечтал Мухтар о поездке в Москву. И когда Наташа попыталась подшутить над Мухтаром и упрекнуть его, как она выразилась, в «неджентльменском» поведении, Акпер тихо шепнул ей: «Не трогай его сейчас, Наташа, а то заплачет».

Минут через сорок поезд подошел к станции Баладжары и остановился. Мухтар испуганно вздрогнул:

— Почему мы стоим?

— Станция, — ответил Акпер. — Сейчас поедем дальше.

И только когда поезд отошел от Баладжар, Мухтар откинулся к спинке, в первый раз взглянул на спутников, неожиданно для себя улыбнулся во весь рот и воскликнул таким тоном, будто сделал величайшее открытие:

— А ведь мы едем, едем в Москву, товарищи!..

Ребята не могли удержаться от смеха.

— Чего вы смеетесь?! — удивился Мухтар. — Ведь я буду в Москве, вы понимаете, в Москве?!

— Теперь поняли, спасибо, что разъяснил! — не утерпела Наташа. И вновь дружный смех.

— Ну-ка, покажи письмо нашего наркома просвещения и рассказывай, как товарищ Дадаш Буният-заде тебя принял, — сказал Сергей, обращаясь к Акперу.

Тот достал из военно-полевой сумки серый запечатанный конверт и, торжественно передавая его, воскликнул:

— Читай адрес!

— Луначарскому? — воскликнула Наташа, не веря своим глазам.

— Да, лично Анатолию Васильевичу… наркому просвещения Российской Федерации! — прочитал Сергей.

Увидев изумление Наташи, Мухтар тоже раскрыл рот.

— А как ты думаешь! — с гордостью откликнулся Акпер. — Ну, знаете, и задал же мне товарищ Буният-заде перцу! «Здесь, — сказал он, — в Баку, тоже советская власть, и мы создадим все условия для нашей молодежи, чтобы она могла получить те же знания, которые получают в Москве, Петрограде, Киеве…» И конечно, отказал нам и написал ходатайство только о Мухтаре. Нарком сказал: «Это мое личное письмо товарищу Луначарскому, я прошу помочь вашему подшефному… Вот все, что я могу сделать для вас…»

С блаженным выражением исполненного долга Акпер вытянул непомерно длинные ноги, загородив ими весь проход.

— Видишь, как повезло, — сказал Сергей, обращаясь к Мухтару. — Товарищ Буният-заде лично пишет о тебе наркому просвещения Советской России.

— Важной персоной стал… — с улыбкой заметила Наташа и взъерошила его вихрастую голову. — В Москве, наверное, нас и признавать не будешь…

Мухтар, краснея, снял ее белую руку со своей головы и взял из рук Сергея драгоценный конверт. Он был самый обыкновенный, из серой бумаги, на одном уголке его виднелась даже маленькая клякса. Мухтар смотрел на письмо как зачарованный. В этой бумаге, казалось ему, была заключена теперь вся его будущая судьба, его жизнь.

— Вместе поедем к товарищу Луначарскому, — Акпер взял конверт из рук Мухтара.

А за окном мелькали сожженные дома, разрушенные станции. На больших вокзалах голодные женщины и дети просили милостыню. С болью в сердце глядел Мухтар на худые протянутые руки голодающих. Ведь он так же ходил по дорогам Индии с голодными просящими глазами. Но он понимал, что здесь в разрухе и голоде виновата война, война, война, которую начали капиталисты, буржуи, царские генералы.

Акпер, тихонько толкнув Наташу плечом, показал на задумавшегося Мухтара.

— Ну, мой жених, душа твоя теперь должна петь! — обняв Мухтара за плечи, ласково сказала Наташа.

Такое обращение еще больше смутило его, и он резко передернул плечами. Ребята громко расхохотались.

— Ты, жених, почему такой злой? — продолжала Наташа шутливым тоном, схватив его за руку, словно ребенка. — И скажи, почему ты такой хороший?..

Мухтар из-под густых черных бровей смотрел в ее добрые светло-голубые глаза, на белое круглое лицо, перламутровые ровные зубы и был озадачен тем, что эта красивая, даже очень красивая девушка, совершенно не стесняясь, обращается с ним, как с родным братом или другом. Во всем ее облике и характере выражалась добрая, простая русская душа.

— Так, так, Наташенька, возьми его в оборот, не дай ему скучать! — громко сказал Акпер.

Мухтар бросил на Акпера недовольный взгляд.

— Ты должен петь, танцевать вместе с нами… Ты же едешь в Москву, навстречу своему счастью! — продолжала тормошить его Наташа. — Что же ты такой бука? Отделяешься, все смотришь и смотришь в окно. Ну, скажи, будешь петь? Будешь?..

Мухтар, совсем растерявшись, грубо оттолкнул ее от себя, и, если бы не Акпер, она бы ударилась о край полки.

— Дикарь! — воскликнул Акпер.

— Акпер! — осуждающе сказала Наташа. Не выдавая своей обиды, она протянула Мухтару руку: — Ну, мавр, мир! Мир и дружба навсегда… — Обняв, она поцеловала его в щеку.

Поведение Наташи настолько обезоружило Мухтара, что он чуть не в слезах схватил ее протянутую руку и стал повторять:

— Прости меня, прости, товарищ Наташа, я… я…

Слушая его взволнованное «я… я…», Наташа поняла, что она не ошибалась в Мухтаре, грубость его была случайной. Отпустив руку девушки и обращаясь к Акперу, Мухтар произнес:

— Может быть, я и в самом деле дикарь, но зачем же ты… И откуда мне быть ученым, образованным… — голос его задрожал, он повернулся и опять прижался к окну вагона.

Сергей бросил взгляд на Акпера и обнял Мухтара за плечи:

— Ничего, не огорчайся, придет время, может быть, и станешь известным ученым.

Мухтар молчал.

— Я не хотел тебя оскорбить… Честное комсомольское слово, не хотел! — торопился успокоить Мухтара Акпер. — Я тоже временами бываю дикарем… Так что, прошу тебя, извини меня. Ты комсомолец и должен быть добрым, отзывчивым…

Лицо Мухтара просветлело.

— Ладно, ты же мне не классовый враг… — ответил он. — Какое право имею я обижаться на такого товарища, как ты?

— Молодец, ты и правда мировой парень! — одобрила его Наташа. — Давай-ка расскажи нам какую-нибудь арабскую сказку.

Мухтар охотно согласился и начал рассказывать сказку «Нищий и купец». Поезд замедлил ход. Он подходил к станции Ростов.

— Ладно, сказки хороши, а есть все же надо. Давайте что-нибудь сообразим, — предложила Наташа и, глядя на верхнюю полку, скомандовала: — Эй, Сережа, слезай… Сейчас будет Ростов. Ну-ка, товарищи, кого мобилизуем за кипятком?