Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

— Меня! Меня!.. — раздалось несколько голосов.

Быстро соорудили из чемоданов стол. Старая газета заменила скатерть; на нее выложили все, что взяли в дорогу: вареную кукурузу, картошку, домашний хлеб, репчатый лук.

Мухтар развязал мешочек и высыпал на стол изюм и финики, которыми его снабдили еще в Энзели.

Как только поезд остановился, несколько юношей с котелками и чайниками бросились занимать очередь за кипятком.

Мухтар высунулся из окна:

— Ой, сколько народу! Смотрите, смотрите! Красноармейцы!

Вместе с ребятами он вышел из вагона. Белобрысые и черноголовые мальчишки шустро перебегали от вагона к вагону, звонко крича:

— Раки, раки! Свежие ростовские раки. Налетай!

— Рыба!.. Кому копчушку?! Горбуша!

Крупные красные раки были, как горький перец, нанизаны на веревочку и болтались клешнями вниз.

Сергей выменял на кружечку соли целых тридцать раков и повесил их через плечо.

— Ой, товарищи, у меня есть старое платье, давайте обменяем на рыбу! — предложила Наташа.

— Давайте, давайте, милая, я обменяю… где оно? — живо отозвалась какая-то женщина.

Сказано — сделано. Отдали платье, взяли большую рыбу и вернулись в вагон. Наташа налила в стеклянную банку чаю и протянула Мухтару:

— Мой мавр, на тебе первому! За твой изюм…

Мухтар быстро выпил чай, съел несколько сухарей, попробовал было съесть рака, но сморщился и положил обратно.

— Ребята, наедайтесь так, чтобы до завтра хватило, — распоряжалась Наташа, первая принимаясь за изюм. — Товарищи, ей-богу, вкусная вещь… Спасибо тебе, мой мавр!

Время для Мухтара тянулось очень медленно. После Ростова поезд надолго остановился в Таганроге, затем в Харькове. Проехали Курск. Однако час за часом то солнечные, то дождливые сутки приближали Мухтара к Москве. Больше всего его выводили из терпения частые и долгие остановки на разъездах и на станциях. Около трех часов поезд стоял в Туле. Говорили, что случилось крушение. И когда наконец поезд тронулся, пассажиры выразили свою радость громкими криками: «Ура!», «Поехали!» Кто-то запел: «Наш паровоз, вперед лети…» Но вскоре после Тулы, на маленькой станции Русятино, поезд опять задержали. К вагону, где ехали посланцы Баку, подошли трое бородатых мужиков в лаптях и новых холщовых онучах, с небольшими мешочками за спиной. Но проводник и не думал впускать их в вагон.

— Я вам на русском языке, а не на армянском объясняю, что все полки переполнены, некуда мне вас сажать, здесь едут делегаты на съезд. Пройдите к другому вагону, — говорил он громко и недружелюбно.

Но мужики почему-то не хотели его слушать. Один из них, с пушистой бородой, торопливо пошарив в глубоком кармане армяка, вытащил оттуда и протянул проводнику какую-то синюю бумагу. Проводник был неграмотным, но с деловым видом взял ее, осмотрел со всех сторон, ткнул пальцем в печать и долго разглядывал подпись. Потом вернул старику бумагу и спокойно сказал:

— Да, ваш мандат очень солидный, но, товарищи, мест у меня нет, не имею права!

— Сынок, побойся бога, ведь ты сам читал: мы едем в Москву, с жалобой, к самому Владимиру Ильичу!

Проводник рассмеялся.

— Ну конечно, сейчас время такое — все едут в Москву… — сказал он. — У меня здесь тоже один пустынник торопится на прием к Ленину…

— Вот видишь, все спешат за словом правды к нему, — продолжал старик с пушистой бородой.

Проводник заколебался, почесал в затылке. В вагоне яблоку негде упасть. И все куда-то едут. Многократная проверка билетов ничего не дала. Все едут с мандатами и по важным делам. Он крикнул:

— Эй, ребята, бакинцы, ну-ка, проверьте, что за мандат у наших приятелей!

Первым отозвался Сергей. Прочитав мандат Тульского облземотдела о том, что Кирилл Степанович Лукьянов, Александр Агапович Максимов и Василий Андреевич Антонов едут в Москву для личной беседы с Председателем Совета Народных Комиссаров РСФСР товарищем Ульяновым-Лениным Владимиром Ильичем, Сергей взволнованно посмотрел на проводника.

— Да, они едут к товарищу Ленину! Надо пропустить, мы потеснимся, — сказал Сергей.

— В тесноте, да не в обиде, — заметил кто-то из ходоков.

— Коли так, поднимитесь. — Пропустив мужиков в вагон, проводник добавил: — Уж не обижайтесь на меня, сами увидите, как переполнен вагон…

Мужики поднялись за Сергеем в вагон. Все полки были заняты. На верхних лежали по двое, по трое, на нижних сидели по четыре-пять человек. Найти хоть какое-нибудь свободное местечко казалось невероятным.

— И правда, так переполнено, что диву даешься, как стены выдерживают, — заметил один из мужиков.

— Как тесный пиджак на толстой фигуре, того и гляди — расползется по всем швам, — засмеялся Сергей.

Проходы тоже были забиты. Пробраться вперед было почти невозможно, то и дело приходилось перешагивать через людей.

С трудом добрались они до купе, в котором ехали бакинцы. Сергей громко сказал:

— Примите, друзья, наших кормильцев, они едут в гости к Владимиру Ильичу!

Мухтар тронул одного из ходоков за руку.

— Идите сюда, к нам, дедушка! — сказал он.

Мужик не понял, с удивлением посмотрел на черномазого парнишку.

Мухтар повторил.

— Да, да, сюда! Ребята, давайте потеснимся, — торопливо поддержала его Наташа.

— Конечно, конечно, разместимся, до Москвы осталось немного. Я посажу Мухтара в свой карман, — пошутил Акпер.

В каждом купе вместо шести человек ехало если не шестнадцать, то по меньшей мере двенадцать человек. Спать приходилось по очереди.

Узнав, что ходоки едут к Ленину, в других купе зашумели. Все были готовы принять ходоков как почетных гостей.

— Так, так, — не спеша, первым заговорил Акпер. — Значит, в Москву с жалобой к товарищу Ленину?..

Ходоки закивали все разом.

— Да, милок, — сказал старший из них, — к самому Ильичу с жалобой.

— На кого жалуетесь? — спросил сидевший подле них на чемодане Сергей.

— Кулаки одолели! — с готовностью ответил старик. — Сил больше нету! — Он придвинулся к Сергею поближе. — Мы помогали Красной Армии разбить Деникина, уничтожить Врангеля. Да что говорить: сам видишь, жизнь стала полегче. Помещиков, слава богу, нету. Зато у кулаков вроде как в батраках оказались! — Старик доверительно положил на колено Сергея загорелую морщинистую руку. — Посоветовавшись с миром, мы и решили съездить к Ильичу, чтобы ему все, как есть, рассказать, самим от него услышать, когда кулакам конец положен будет. Велено нам узнать, как он размышляет о нашей крестьянской жизни…

Сидящая в купе молодежь еще долго слушала обстоятельный рассказ ходоков про их заботы.

Мухтар слушал внимательно, но никак не мог понять, о чем идет речь. Ему казалось, что они в обиде на Ленина.

Совсем сбитый с толку, он сжал руку в кулак и потихоньку показал его Наташе.