Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

— Ого! Ты, коричневая образина, еще смеешь со мной разговаривать! — злобно гаркнул Дик. — Я проучу тебя… — И он замахнулся на Мухтара хлыстом.

Мухтар перехватил хлыст, вырвал его из рук Дика и швырнул ему в лицо.

— Ах ты, низкая тварь! — завопил Дик. — Чарли, пиль!..

Бульдог, ощерившись, кинулся на Мухтара. Гнев удесятерил силы мальчика. Ему удалось схватить пса за горло, он крепко стиснул его обеими руками и, не разжимая их, вместе с собакой повалился на землю. Бульдог хрипел, ворочая налитыми кровью глазами. Перепуганный Дик заорал на весь двор, призывая на помощь.

Сбежались слуги. Прибежала и сама миссис Шолтон. Дик бросился к ней:

— Мама, скорее спаси Чарли. Он задушит его.

Слуги с трудом оторвали Мухтара от собаки.

— Успокойся, мой мальчик! — нежно обняла Дика за плечи мать. — Он получит по заслугам.

Через несколько минут Кумри втолкнула Мухтара в кабинет Мэри Шолтон и, повинуясь знаку начальницы, тут же вышла.

— Подойди ближе! — приказала миссис Шолтон, не отрывая глаз от бумаг, лежавших перед ней на столе.

Мухтар приблизился к столу.

— Еще ближе!

Мухтар сделал еще два шага вперед. Мэри Шолтон встала, подошла к мальчику, и неожиданно его лицо обожгла пощечина. Он отпрянул назад и увидел перекошенное злобой лицо «доброй матушки».

Мэри Шолтон вынула из рукава кружевной платок и, с брезгливым видом вытирая руки, процедила сквозь зубы:

— Отныне ты дважды в неделю будешь сопровождать Дика на прогулках. Это научит тебя покорности и уважению. Ты, видно, забыл, кто — ты и кто — Дик. — Она резко подчеркнула слово «кто». — Иди… И да простит тебя бог!

Подавленный и уничтоженный вышел Мухтар из кабинета. Он знал: это самое унизительное наказание, придуманное миссис Шолтон. Провинившиеся воспитанники назначались в услужение к мистеру Дику, и тот помыкал ими как хотел. Его друг Абдул-Кадир из того же класса уже испытал такую участь. Но ничего, Мухтар выдержит и это. Час освобождения близок. Скоро он с друзьями обдумает план побега и навсегда убежит отсюда, Только бы не струсили Мати и Абдул-Кадир.

С этой минуты Мухтар объявил молчаливую войну Мэри Шолтон и всей системе, царившей в приюте. С каждым днем возрастала его решимость убежать из этого ада. Ему хотелось скорей сбросить цепи рабства. Но внешне он никак это не проявлял. Наоборот, готовясь к побегу, Мухтар стал еще более услужливым и покорным. Каждая свободная минута теперь у него уходила на чтение книг и на изучение языков.

Даже в очень теплых краях, где почти не бывает зимы, как-то по особенному ощущается приход весны. Первый цвет миндаля, изумрудные молодые листочки на деревьях, щебетание птиц в саду, горы, синеющие вдали, — все это неудержимо влечет на волю, прочь из душных стен. Мухтар сидел на уроке, с нетерпением поглядывая в окно, ожидая конца занятий, чтобы спуститься в сад. Но не успел отзвенеть звонок, как слуга-индиец перехватил Мухтара:

— Тебя требует молодой господин. Он ждет у подъезда.

Встретив Мухтара, Дик смерил его презрительным взглядом и сунул ему в руку свою тросточку и какую-то книгу:

— На, неси и иди за мной.

Молодой англичанин, покинув дом, зашагал вперед, и Мухтар последовал за ним. Они прошли через сквер, что был разбит напротив музея.

Навстречу им шли, оживленно беседуя, две молодые индианки в пестрых одеждах — сари. Дик бесцеремонно преградил им дорогу, расставил руки, точно желая заключить их в объятия, и, скаля в улыбке зубы, произнес:

— Какие у вас красивые сари, чернушки!

Индианки отпрянули в сторону. Краска смущения залила их смуглые щеки. Дик расхохотался им вслед.

— Воспитанный джентльмен так не поступает! — заметил проходивший мимо пожилой лахорец.

— Разве он воспитанный? — неожиданно для себя вырвалось у Мухтара.

— Заткнись, собака! — заорал Дик, и Мухтар ощутил удар его кулака в грудь.

Гнев и долго сдерживаемая обида с небывалой силой вспыхнули в Мухтаре. Он ответил быстрым и сильным ударом. Не успел Дик прийти в себя от изумления, как получил второй удар, а за ним и третий…

Дик в бешенстве бросился на противника. Вокруг дерущихся мигом собралась толпа. Мухтар, улучив удобную минуту, изо всех сил ткнул Дика в живот, свалил его на землю и, усевшись на него, продолжал наносить ему удары.

— Ах ты, сын пса! — яростно вопил он. — Ты думаешь, что я раб и твоя мать купила мою жизнь? На, получай за Мати, за Кадира, за меня; за всех моих товарищей…

Дик отчаянно отбивался.

А толпа все росла. Слышались взволнованные голоса:

— С кем он дерется? С белым, с сыном миссис Шолтон! Он с ума сошел! Ему надоела жизнь?!

— Ой, мальчик! Пожалей своих родителей! Беги, оставь инглиза! — в страхе закричал кто-то.

— Остановите этого безумца! Из-за него пострадают другие дети приюта.

— Разнимите их, хватит!.. Разнимите!

Кто-то громко, словно желая предупредить Мухтара, крикнул:

— Полиция!.. Полиция!..

Люди тревожно оглянулись. Да, увидев сборище, сюда спешили двое полицейских. Стоявший впереди старик — то ли индус, то ли мусульманин, — не раздумывая, бросился к мальчикам и насильно оторвал Мухтара от Дика, втолкнул его в гущу толпы.

— Беги!.. Беги!..

Люди быстро и сочувственно расступились, пропуская Мухтара, и тут же снова сомкнулись вокруг Дика. Тот лежал на земле в разодранной рубашке, с лицом, разукрашенным синяками…

Много дней Мэри Шолтон ждала и надеялась, что тяготы уличной жизни вынудят Мухтара вернуться к ней с покаянием. Но увы!.. Рухнули все ее надежды — мальчик не вернулся!

После Мекки и «ласк» Мэри Шолтон он хотел только одного: скорее увидеть родные берега Тигра, любимый Багдад и добрую Ходиджу.

Ночь. Тьма. Ни одного огонька, лишь тускло мерцают в вышине далекие звезды. Ветви огромного платана, под которым притаился Мухтар, еще больше сгущают тьму.

Затаив дыхание, мальчик прислушивается к каждому шороху, настороженным взглядом всматривается в окружающий мрак.

Нестерпимо ноют ноги, тело ломит от усталости, мучит голод, но Мухтар молит творца лишь об одном: скорее бы прошла эта бесконечная ночь и наступил рассвет.

Но, как всегда в тяжкие минуты жизни, время словно остановилось, и Мухтару казалось, что он никогда так и не дождется золотых лучей наступающего дня… Светлые мечты и надежда отступали, и в сердце Мухтара закрадывался страх: а вдруг за ним будет погоня, и он снова попадет в лапы матушки… Тогда прощай, Россия, прощай, счастье… никогда не увидеть и тебя — Ленин…

Вдруг совсем рядом, в нескольких шагах от Мухтара, послышался протяжный звук. Мальчик испугался и едва не пустился бежать. Но мысль: «Никто не должен знать, где я!» — приковала его к месту. Мухтар приготовился к встрече с опасностью. В эту первую ночь после бегства из сиротского дома он еще не представлял себе, сколько ждет его в долгих странствиях опасностей, тревог, мытарств, слез и отчаяния…