Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

Мухтар не старался вникнуть в суть их разговора. Вдоль левого берега мчался белый пассажирский поезд, верхом на ослах торопились феллахи, куда-то вышагивали одногорбые верблюды, навьюченные домашним скарбом и детишками.

— Бедный, многострадальный народ, — с тяжелым вздохом произнес Чеботарев, показывая на берег, — под чьим только гнетом он не был — многовековое иго турецких султанов, а сейчас их место заняли английские лорды, французские маркизы…

— Да, не зря же говорят: «Араб — сын терпения!» — согласилась с ним Давшан. — Посмотрите… Вот вам и двадцатый век!

По каналу, выбиваясь из последних сил, задыхаясь от тяжести и жажды, темнокожие люди тянули канатами баржи, сиротливо жались к берегу жалкие шаланды с заплатанными парусами.

Караван судов подошел наконец к мосту, соединяющему оба берега. У моста стояли пушки.

— Сэр, а зачем тут пушки? — обратился Мухтар к Чеботареву.

— Англичане боятся вас, — шепнул тот.

Мухтар непонимающе моргал глазами.

— Да, да, вас, арабов… Видишь этих аскеров? — спросил он, показав на египетских королевских пограничников.

— Вижу.

— Так вот, если собрать всех хороших, честных, любящих свой народ и свою родину солдат, вскоре и духу англичан не было бы ни в Адене, ни в Порт-Саиде.

— И в Багдаде тоже, — лукаво улыбаясь, добавил Мухтар.

— Скоро мы будем в Порт-Саиде? — спросила мадам Давшан.

— Во второй половине дня, часам к трем.

— Так поздно?

— От Суэца до Порт-Саида по каналу сто шестьдесят одна миля водного пути, — пояснил Чеботарев. — Наше корыто делает восемь — десять миль в час, и в портах мы стоим дольше, чем положено, так что к семнадцати часам мы прибудем к воротам Средиземного моря. Канал настолько узок, что двигаться по нему можно лишь черепашьим шагом…

— А там мы долго простоим?

— Не меньше суток.

— О, это великолепно! — обрадовалась мадам Давшая. — Значит, мы сможем полюбоваться городом.

— Я с удовольствием буду вашим гидом, — ответил Чеботарев.

Мухтар узнал, что компания берет пошлину не только с каждой тонны груза, но и с каждого пассажира. «Как же я заплачу налог?» — волновался мальчик. И чем ближе они были к контрольно-пропускному пункту Порт-Саида, тем больше возрастала его тревога.

Наконец он решился спросить об этом своих друзей.

— Я заплачу за тебя, — сказал Чеботарев.

— Нет, деньги-то у меня есть, — поспешно возразил мальчик. — Но я боюсь, что они спросят у меня документы, а у меня… — и он так комично передернул плечами, что Давшан с Чеботаревым расхохотались.

— Да, братец, акционеры получают от вашего канала, — Чеботарев сделал особое ударение на слове «вашего», — огромный доход… За те десять лет, что его строили, здесь погибло от изнурительного труда и болезней свыше двадцати тысяч арабских рабочих и феллахов. Так что здешний цемент замешен не только на воде, но и на крови египтян. Скажу еще больше: около двух тысяч лет тому назад египтяне соорудили судоходный канал, соединивший Нил с Красным морем, который по приказу халифа Мансура, одного из завоевателей Египта, был засыпан.

— Засыпан? — в ужасе воскликнула Давшан.

— Да, засыпан и заброшен: Мансур считал, что, во-первых, канал подрывает посредническую роль Багдада — столицы Арабского халифата — в торговле между Востоком и Европой, а во-вторых, нельзя допускать, чтобы суда христиан подходили к аравийским берегам этим водным путем. Ведь там Мекка и Медина — святыни мусульман! — Помолчав, Чеботарев развил мысль дальше: — Наполеон, захватив Египет, тоже хотел провести капал через Суэцкий перешеек, чтобы вывести свой флот в Индийский океан, а там в Индию и Китай.

Караван судов был еще далеко от Порт-Саида, когда стемнело и наступила ночь. Звездочками засветились сигнальные огни. В ночной мгле они казались огнями сказочного таинственного царства. Спокойно и величаво, словно черные лебеди, медленно плыли одно за другим суда. Лучи прожекторов создавали завораживающую игру света и теней на черной, точно застывшей воде. На западном берегу вспыхивали и гасли красные огни сигнальных буев, на восточном — ярко сиял зеленый свет маяка.

Суда вошли в бухту.

На палубе все пришло в движение. Пассажиры, ехавшие до Порт-Саида, приготовились к высадке.

— Ты не волнуйся, — успокаивал Чеботарев мальчика. — Все будет хорошо!

«Скорей бы уйти из Порт-Саида!» — думал Мухтар. Он был в нерешительности: то ли вернуться в каюту мадам Давшан, то ли остаться на палубе. Ведь скоро появятся таможенники.

— Держи, это тебе на ужин, — с улыбкой сказал Ахмед, протягивая ему хлеб и фрукты. — Мы ночуем здесь, а завтра утром возьмем курс на Бейрут. Послезавтра будем там, так что потерпи еще немного.

Радости Мухтара не было предела. «Неужели послезавтра я буду в Бейруте?!» Словно там, в Бейруте, должен наступить конец всем его страданиям.

Караван подошел к Северным воротам канала, и суда одно за другим причаливали к берегу. Город неторопливо, словно нехотя, готовился ко сну после тяжелого трудового дня. В свете прожекторов отчетливо виднелись дома с плоскими крышами, складские помещения, огромные суда и маленькие суденышки, сотни рыбацких лодочек.

Как только «Меркурий» пришвартовался, на борт поднялись таможенные чиновники и полисмены. Проверив судовые книги, списки товаров, находящихся в трюме, они внимательно осмотрели каюты матросов, обыскали самих моряков.

— Пассажиры, следующие до Порт-Саида, могут сойти на берег, — разрешил полицейский офицер, — а тем, кто следует до Бейрута и дальше, рекомендуем воздержаться. В городе неспокойно!

На аравийском и африканском берегах раскинулись тысячи крохотных светящихся пирамид. Это были палатки английских солдат.

— Да, видимо, ожидаются политические волнения, если так тщательно проверяют пароходы и матросов, — сказал Чеботарев. — Англичане мобилизовали более полумиллиона египтян. Многие из них уже сложили голову, когда турки пытались прорваться к Суэцкому каналу.

— Вы, сэр, знаете толк в политике, — заметила Давшан. — Даже страшно делается от ваших слов.

Чеботарев от души расхохотался. Он взял руку Давшая, поцеловал ее и, словно желая успокоить гречанку, сказал:

— Нет, я не политик, я просто регулярно читаю газеты, слежу за событиями. — Он понизил голос. — Знаете, мадам Давшая, в последнее время англичане стали беззастенчивыми грабителями. Они конфискуют у феллахов для своей армии продовольствие и скот, насильственно заставляют их сдавать хлопок по низким ценам. Англия распустила законодательное собрание Египта и превратила страну в протекторат. И, разумеется, все недовольство, накопившееся за годы войны, теперь выливается наружу. Конечно, революция в Петрограде и обращение Ленина к народам Востока явились катализатором социального взрыва, да и не только здесь, а во всем мире, даже на ваших Балканах.