Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

Давшан, Чеботарев и Мухтар, как и все пассажиры, не рискнули выйти в город. С палубы они видели, как пассажиров с темной кожей тщательно обыскивал английский военный патруль и только потом их выпускали в город.

Вскоре началась разгрузка. На рассвете «Меркурий» снова тронулся в путь.

Дорога всегда сближает людей. Мадам Давшан за эти дни подружилась с Чеботаревым. Время для них летело почти незаметно. Она с увлечением слушала рассказы Чеботарева. Вот и сегодня они засиделись допоздна, и Чеботарев рассказывал ей о том, как пышно описывали современники день 17 ноября 1869 года, когда французская яхта «Орел» с английской королевой Евгенией на борту впервые вспенила воды канала.

Заметив, с каким вниманием слушает его мадам Давшая, он рассказал еще одну подробность.

— А вы знаете, что написано на постаменте памятника Фердинанду Лессепсу [21] Фердинанд Лессепс — французский инженер, автор проекта Суэцкого канала. , сопровождавшему королеву? Там красуется весьма примечательная надпись на латыни: «Открыть землю всем народам!»

Он закурил. Некоторое время они сидели молча. Потом Чеботарев тихо проговорил:

— Эти белые господа проложили путь не для народов, а для новых грабежей в азиатских странах.

Давшан крепко пожала ему руку:

— Люблю бунтарей! Решительно люблю!

Тепло взглянув на нее, Чеботарев ничего не ответил. Но про себя подумал: «Сын твой, должно быть, тоже бунтарь, если оставил жену, которая хотела превратить его в безропотную скотину».

Наступило утро. День выдался солнечный и безветренный.

«Меркурий» медленно приближался к Средиземному морю, пройдя между восточным и западным волнорезами, глубоко вдававшимися в море и защищающими гавань от ветров.

Мухтар, кажется, больше всех радовался выходу в открытое море. Теперь впереди — Бейрут.

Почти целый день мальчик провел то у мадам Давшан, то у Чеботарева. Ведь утром он должен навсегда с ними расстаться.

— Ты задумал трудное дело, — сказал ему Чеботарев, — но я не буду тебя отговаривать. Посоветую только одно: никому не говори о своем намерении. Слышишь, никому! Будь нем как рыба и свои мысли храни только в себе. Тогда ты действительно доберешься до России, а может быть, и до Ленина… Россия — страна добрых людей… Они готовы прийти на помощь всем угнетенным. А сейчас иди спать!

Мальчик молча вышел.

И вот последняя ночь на пароходе прошла. Наступил рассвет. Мухтар встретил его на палубе. Восходящее солнце окрасило воду в алый цвет. Вода блестела и переливалась. С каждой минутой все яснее и отчетливее виднелась панорама Бейрута. Волнение Мухтара возрастало. Ему не верилось, что он уже у берегов земли, откуда начнется последний этап его пути.

Мухтар стоял рядом с мадам Давшан и Чеботаревым.

«Меркурий», медленно рассекая гладкую поверхность воды, тихо входил в порт. Здесь, как и во всех портах мира, собралось множество больших и малых судов, парусных лодок и катеров. Наконец раздались гудки — «Меркурий» просил разрешения причалить.

— Бейрут! Бейрут! — засуетились пассажиры.

В Бейрутском порту, как и в Карачи, было много иностранных солдат. По пристани бегали юркие портовые чиновники, на эстакаде толпилась праздная публика. В толпе сновали продавцы цветов, пронзительными голосами расхваливая свой благоухающий товар. Пароход пришвартовался у причала. Подали трап, и пассажиры начали спускаться на пристань.

Кто-то тронул Мухтара за локоть. От неожиданности мальчик вздрогнул и побледнел. Увидев, что это повар, Мухтар успокоился.

— Идем со мной! — сказал повар. — Я провожу тебя на берег.

Мухтар поднял глаза на мадам Давшан и Чеботарева. В них было все: и боль расставания, и благодарность, и радость.

— Ну, желаю удачи! — ласково сказал Чеботарев и обнял мальчика. — Иди… путь твой далек. Будь стойким!

— Спасиба! Спасиба! — с трудом выговаривая слова, ответил Мухтар по-русски.

Чеботарев порывисто прижал мальчика к груди. Мухтар простился с мадам Давшан и быстро пошел вслед за поваром. Они спустились в кухню.

— На, бери вот это! — скомандовал повар, лукаво подмигивая Мухтару. — И иди за мной.

Мухтар послушно взял корзину и последовал за поваром, облаченным в белый фартук и круглую поварскую шапочку.

Пробиваясь к выходу, повар все время что-то кричал, расталкивая столпившихся на палубе пассажиров. Он старался отвлечь внимание боцмана. Смело проходя мимо портовых чиновников, повар что-то буркнул им по-английски и, взяв Мухтара за руку, прошел с пустой корзиной вперед.

На берегу повар подошел к продавцам фруктов.

— Лимоны, розы, — обступив их плотным кольцом, шумно предлагали свой товар продавцы.

Подошла минута расставания.

— Я знаю, у тебя здесь никого нет, — сказал Ахмед. С минуту они молча смотрели друг на друга. На ум не приходили нужные слова. Заставив себя улыбнуться, моряк продолжал: — В Бейруте тебе все же будет легче, чем в Карачи. Здесь понимают твой родной язык. — И, подняв корзину, наполненную всякой всячиной, медленно вернулся на судно.

Затерявшись в толпе, Мухтар ждал отхода «Меркурия».

Вокруг галдели продавцы:

— Хейрам [22] Хейрам — холодная жидкая простокваша. ! Хейрам! Холодный, вкусный хейрам на льду! Шербет! Кому шербет?! — разносился напевный призыв продавца прохладительных напитков.

— Лепешки! Лепешки! Сдобные лепешки!

— Розы! Бейрутские розы! — перебивая друг друга, тонкими голосами выкрикивали маленькие турчанки-цветочницы.

Под этот шум и крики суетливых чаек пароход отчалил. Чеботарев и Давшан долго стояли у борта и глядели на берег. Они не видели Мухтара, но он видел их.

«Меркурий» все дальше уходил от берега, а Мухтар не отрываясь смотрел ему вслед.

Его сердце было переполнено благодарностью. «Нет, добрый русский человек, я никому не скажу о своей заветной мечте», — отвечал он мысленно Чеботареву, и это прозвучало клятвой.

Мухтар радовался. Он — в Бейруте!

В первый момент Мухтара так очаровала сказочная картина моря и бухты, что он забыл обо всем на свете. По зеркально-прозрачной воде скользили белоснежные яхты, флаги разных стран мира развевались над десятками мачт. Голубая вода манила к себе.

«Грешно не выкупаться в такой воде!» — подумал мальчик и, выбрав удобное место, где не было людей, разделся и бросился в воду. Отплыв довольно далеко, Мухтар спохватился, что на берегу осталось все его состояние, и быстро вернулся. Одевшись и удобно примостившись на песчаном берегу, он снова вспомнил Чеботарева, мадам Давшан и долго с грустью смотрел в морскую даль, где скрылся «Меркурий». Потом он принялся посыпать свои худые, но крепкие ноги песком, ведя с ними такой разговор: