Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

«Ну как, поможете мне добраться до России? Вы же знаете, к кому я иду и зачем… Вы должны помочь мне. Я буду беречь вас от стекол, гвоздей и колючек, я буду каждый день вас мыть, чтобы вы отдыхали после долгого пути». И ему казалось, что ноги его не подведут.

Мухтар решил побродить по бейрутским улицам и базарам, чтобы купить какую-нибудь еду и узнать, когда идет поезд на Дамаск.

Вскоре он убедился, что Бейрут совсем не похож на его родной Багдад. Казалось, здесь сам воздух пропитан запахом фруктов и пряностей. На каждом шагу стояли фруктовые лавки, прямо на тротуарах громоздились большие корзины с пирамидами апельсинов, яблок, мандаринов. А сам базар представлял собой сказочное царство плодов. У одной лавки низенький, щуплый ливанец бойко торговал гранатовым соком. Он брал из корзины гранаты и, сделав маленький надрез, выжимал полный стакан сока.

— Кто хочет обновить кровь, идите сюда! — весело кричал он. — Гранатовый сок дает молодость, прибавляет силы. Подходи! Кому алый, как кровь, шербет!

«В Багдаде тоже так продают сок», — с тоской подумал Мухтар. Понаблюдав немного за ловким ливанцем, он потел дальше. Пора было подумать о еде и о дальнейшем пути. Но прежде всего нужно обменять рупии на местные деньги — турецкие лиры или французские франки.

Мухтар не спрашивал, как пройти к менялам, шел куда ноги вели. Да и зачем спрашивать? Ведь все равно многие улицы не имели названия. Да и зачем людям знать, что он из чужого города! Отдав себя на волю судьбы, мальчик брел, с любопытством глядя по сторонам. Наконец он вышел в район Ашрафие, где было много богатых домов. Были здесь и менялы — турки, евреи, персы и индусы. Мухтар смело направился к старому индусу в желтом тюрбане. На носу его красовались большие очки в золотой оправе. Он сидел, скрестив ноги, и перебирал четки, не отрывая взгляда от небольшого никелированного подносика, на котором лежали разменные монеты.

— Саиб, обменяйте, пожалуйста, деньги, — попросил мальчик на родном языке менялы.

Ростовщик опешил.

— А какая у тебя валюта?

— Конечно, рупии…

— Почему «конечно»? — с улыбкой продолжал ростовщик.

— Потому что я сегодня приехал из Индии, — последовал ответ.

— Но ведь ты не индус.

— Совершенно верно, я араб.

— И кто же у тебя здесь, в Бейруте?

— Я еду в Дамаск, к отцу… Он там работает в одном солидном учреждении, — сочинил Мухтар, как бы предупреждая ростовщика, что не смеет его обманывать.

— Ну, давай свою валюту.

Мальчик достал пять рупий и протянул меняле. Тот тщательно осмотрел банкноты и, убедившись, что все в порядке, буркнул:

— Ну, сколько же ты хочешь получить за свои рупии?

Мухтар растерялся. Откуда он мог знать, сколько должен получить в обмен на свои деньги?

— Я передумал… Обменяю одну, а то отец заругает, — быстро ответил он.

— А я бы надавал твоему отцу тумаков за то, что такого малыша отпускает одного в чужой город.

— Я еду не один…

Мухтар говорил так бойко, что меняле и в голову не приходило сомневаться в правдивости его слов. И он решил сорвать с Мухтара не более десяти процентов.

— За пять твоих рупий по базарной цене я должен дать двадцать лир. Но больше восемнадцати я не дам!

— Ну что ж, пусть аллах будет вам судьей! — согласился Мухтар.

— Пусть!

Получив свои восемнадцать лир, Мухтар хотел уйти. Но ростовщик дружески посоветовал:

— Мальчик мой, спрячь подальше свои деньги. Не забудь, что ты в Бейруте, а не в Индии. Держи ухо востро, а не то тебе всучат негодный товар, да еще возьмут за него вдвое дороже, а то и вовсе ограбят.

Вдруг Мухтар увидел на витрине очень большие красивые банкноты с изображением женской головы.

— Скажите, а это что за бумажки? — с любопытством спросил он.

— Это тоже деньги, — ответил индус. — Они такие дорогие, что всех твоих рупий не хватит… Эта сама русская царица Екатерина!

— Русская? — удивленно переспросил Мухтар.

— Да, русская.

— Там же теперь нет царей, — недоуменно проговорил мальчик.

— Сегодня нет, завтра будут… — Погладив свои длинные усы и бородку, ростовщик важно добавил: — Я вижу, ты парень неглупый, сразу заметил эти бумажки. Они для меня были лучше золота… — но тут подошли новые клиенты, и индус оборвал речь. Мухтар отошел в сторону и побрел дальше.

Улицы становились все уже. Он, видимо, вышел из района богатых домов. Здесь дома были приземистые, чаще встречались нищие и голодные собаки.

Мухтар купил себе хубзу — лепешку из ячменя, смешанного с чечевицей. Голодные собаки шли за ним до тех пор, пока мальчик не отдал им половину лепешки.

Наступил полдень. С минарета послышался напевный голос муэдзина, сзывающего правоверных в мечеть. Зазвонили колокола маронитских церквей [23] Марониты — арабы, принявшие христианство. , распахнулись двери католических соборов и синагог. Магометане, христиане, евреи — все спешили воздать хвалу творцу. Но Мухтара не влек к себе дом аллаха. «Аллах, ты лишил меня отца и матери, заставил скитаться по белому свету, — думал мальчик, — помоги же мне…»

Жара становилась все невыносимей. И негде было укрыться — все дома и сады обнесены высокими каменными стенами. Мухтар решил ехать сразу в Дамаск.

На следующий день рано утром Мухтар, наскоро перекусив, отправился на вокзал. Купив билет, он бросился на перрон в тот момент, когда густая толпа пассажиров атаковала крохотный поезд. Протискавшись вперед, Мухтар вскочил на ступеньки вагона.

Среди пассажиров были сирийцы, турки, европейцы, еврейские купцы, ехавшие по торговым делам. Среди них важно восседал священник с черной бородой и пронзительным взглядом темных глаз. На белой сутане резко выделялся крест, висящий на золотой цепочке.

Прозвучал третий звонок, и поезд с грохотом тронулся. У Мухтара отлегло от сердца.

Чернобородый священник о чем-то беседовал на английском языке со своим соседом-европейцем. Мальчик от нечего делать прислушался к разговору.

— …Нам, рыцарям Христа, — донеслись слова священника, — нелегко приобщить туземцев к чистой христовой вере и воспитывать их в кротости божьей. Они упрямы и своенравны уже с детских лет. Вот взгляните на этого маленького черномазого бродягу! — и он кивнул в сторону Мухтара. — У него такой вид, будто он жил с дикими зверями.

Мухтару невольно вспомнился сын Мэри Шолтон — Дик и его бульдог. Он улыбнулся.

— Да, сэр, так оно и было! — вырвалось у него.

— Ты знаешь английский язык? — удивленно воскликнул священник.

— Да, сэр, немного, — смутившись, ответил Мухтар.

— Ты едешь в Дамаск?

— Да, сэр.

— Один?

— Да, сэр, — продолжал односложно отвечать Мухтар.

— А раньше бывал в Дамаске?

— Нет, сэр.