Ирина Меркина - Клон в пальто

Аля глубоко вздохнула и представила свою спальню. Ее-то она знала наизусть. Кроме того, от кровати всегда исходил крепкий запах мужского пота. Лешка потел во сне, иной раз так, что подушка к утру была абсолютно мокрой. «Это особенность рыжих, ничего не поделаешь», — объясняла ей мама после свадьбы. Все-то она знала про рыжих.

В первые годы семейной жизни запах мужа Але даже нравился — это был запах полного сил, здорового самца, и в животном мире он должен был привлекать самок со всей округи. Собственно, он привлекал их и в мире человечьем. Наверное, из-за крутившихся рядом самок Алю в конце концов стала раздражать Лешкина ночная потливость и исходившие от него днем маскулинные флюиды. Он исправно мылся два раза в день, пользовался дезодорантами и менял рубашки, но все равно она с закрытыми глазами могла узнать его в толпе по смешанному запаху пота и алкоголя, к которому часто примешивались женские духи.

После Австралии Антонов не пах и почти не потел. Аля сообразила это только сейчас, стоя столбом посреди темной спальни, как в лесу. До сих пор в ее жизни было слишком много других неожиданностей. Но тут она наконец поняла, откуда непреходящее ощущение, что рядом другой, чужой человек. Он вроде бы Лешка, но не пахнет Лешкой. Кто отнял у него это свойство — акула? Доктор Ребекка Моррис? Британский супермен?

Начиная замерзать, Аля предприняла решительные действия. Как в настоящем ночном лесу, она стала осторожно перемещаться кругами, вытянув вперед руки. Нашла шкаф, трюмо, чуть не опрокинула стул и наконец наткнулась на кровать. С облегчением забралась под одеяло и прижалась к Лешкиной горячей спине. Нет, он пах, конечно, но намного слабее, чем раньше, и чуть-чуть по-другому. Зато на ощупь он был свой, родной и знакомый… только чуть более шершавый и твердый, как будто заматеревший.

Может, это происходит с возрастом, разочарованно подумала Аля, поворачиваясь на другой бок. Наверное, я тоже меняюсь. Она привычно ущипнула свою ляжку, проверяя, не появился ли целлюлит. Вроде пока нет. Но после блуждания по холодной спальне кожа была покрыта сухими пупырышками, и Аля расстроилась. Вот так люди и стареют, сами того не замечая, пока не ухватят себя за задницу. А клонирование тут ни при чем.

Размышляя, что страшнее — целлюлит или клонирование, она заснула и к утру уже совершенно не помнила о лесных тенях, мелькающих по ночам у беседки.

На следующий день они с Лешкой снова ходили под соснами, дышали смолянистым воздухом, собирали грибы и чернику, потом сидели на берегу речки Старицы, но залезть в нее не решились, хотя местные купальщики уверяли, что вода здесь самая чистая, не то что в Оке или тем более в Москве-реке. Аля глазам своим не верила: Антонов, который часа не мог прожить без городского драйва, теперь от души наслаждался монотонным отдыхом.

Впрочем, после обеда он взял в прокате теннисные ракетки и заставил ее побегать по корту, что было издевательством и над Алей, и над теннисом.

Вечером они жгли костер на своей полянке рядом с беседкой и жарили на прутиках грибы, про которые повар в ресторане сказал с уверенностью, что это съедобные. На ужин были также бутерброды с колбасой (нарезка из магазинчика при ресторане), пирожки с рыбой, на удивление вкусные и свежие, шоколадные конфеты и любимый Лешкин коньяк «Хенесси».

— Как напьешься «Хенесси», влюбисси и женисси, — подмигнул он Але, и она удивленно подняла брови — это была его присказка из прошлой жизни. Может, надо просто набраться терпения и постепенно все вернется само собой? Сначала коньяк, потом любимые выражения, потом запах, потом блядские замашки и наконец настоящий Лешка, живой и любимый… Или сначала должны появиться блядские замашки, а потом уже запах?..

Утром они не обнаружили в беседке ни начатой буханки хлеба, ни остатков колбасы и конфет, которые они решили не собирать в темноте.

— Зайцы и ежики, — прокомментировала Аля.

— Продвинутые зайцы, — заметил Леша, — по перилам скачут.

— Ну, может, коты, — предположила Аля. — Видел, их сколько у главного корпуса живет. Они за мышами охотятся.

— Аленька, ты замечательный юный натуралист. Ни коты, ни ежики не едят шоколад, да еще вместе с коробкой. И коньяк не пьют.

— Ты его разве тоже здесь оставил? — удивилась Аля.

— Ну да, прислонил в уголке. Думал, кто возьмет? Там и было-то на донышке.

— Так кто же взял?

— Кто-кто — дед Пихто. Какой-нибудь бомж или свой же сторож.

— Но нам же говорили, что здесь никто не ходит…

— Нет, они должны были тебе сказать: знаете, тут у нас шляется кто попало и таскает все подряд.

— Ну вот, значит, около нашего дома по ночам кто-то ходит? Леша, я боюсь!

— Глупыш, конечно, здесь ходят. Это же не настоящий лес, а городской район — помнишь, что тетка рассказывала. Не бойся, в доме есть кнопка вызова охраны.

— Точно?

— Абсолютно. И я тоже кое на что гожусь.

Аля вспомнила, как он раскидывал в разные стороны дорожных мошенников. Но там обошлось не без помощи суперагента Брэда, а с ним она не хотела больше встречаться.

— Сегодня ночью, — объявил Лешка, — мы с тобой отправимся на дело. Будем ходить дозором, и ты увидишь, сколько вокруг бродит таких же курортников.

— Курортников? А почему мы их не слышим?

Рыжий наклонился к ее уху и страшным шепотом произнес:

— Потому что они ходят на цыпочках!

Когда стемнело, они долго гуляли взад-вперед, взявшись за руки, по тропинкам вокруг своего домика. Никаких курортников не было. Голоса раздавались лишь от главного корпуса, где был ресторан, и со стороны реки. Кто-то шнырял в чаще по траве, но, судя по звукам, это действительно были ежики или зайцы.

Стояла беспросветная темень, и у Али стали слипаться глаза.

— Пойдем уже домой, — сказал она. — Тут никого нет, только комары.

От комаров Лешка привез какую-то импортную брызгалку, и теперь его они не трогали, зато Алю жрали немилосердно, не обращая внимания на репеллент.

«Вообще-то, — сонно подумала она, — это неспроста. Раньше Антонова всегда кусали. Наверное, комары не любят клонов. Надо написать Ребекке».

Они развернулись в сторону дома. Избушка на курьих ножках выглядела совершенно по-сказочному в призрачной подсветке невидимых среди травы фонариков. На веранде Леша тоже оставил гореть лампочку, чтобы им уютнее было возвращаться. И вот в свете этой лампочки Аля увидела, как что-то огненно-рыжее мелькнуло над перилами и стремительно, почти без звука исчезло в кустах.

— А-а! — вскрикнула Аля и вцепилась в Лешкину руку. — Что это?!

— Тише, тише, — сказал Алексей, обнимая ее. — Уже никого нет.

— А кто это был?

— Не знаю. Пойдем домой.

— Нет! Я боюсь!

— Но не ночевать же в лесу. Пойдем.