Ирина Меркина - Клон в пальто

Аля согласилась, что это никуда не годится, и решила держать себя в руках и смотреть на свою жизнь легко и романтично. Хотя никакой книжки она, разумеется, не писала. Помимо своей вечной нелюбви к писанине, она была уверена, что книжек и так написано слишком много и половина из них неправильные, так что нужно их пересказывать по-своему. Это не значит, что она, Аля, знает, как правильно. Но в том-то и дело, что написанное пером не вырубишь топором, а рассказывать можно бесконечно, каждый раз по-новому и исправляться, если ошибешься.

В один прекрасный и довольно романтичный день они с Лешей зашли в модный китайский ресторан, где им предложили новое, оригинальное блюдо — суп из акульих плавников.

Услышав это название — из КАКИХ плавников? — Аля побледнела и уронила на пол меню в переплете из змеиной кожи. Вслед за ним под ноги официанту полетели баночка с приправами и пепельница. Аля, крепко зажмурившись, колотила ребром ладони по столу и визжала: «Убе-рите!».

Из ресторана им пришлось уйти. Антонов сказал, что надо обратиться к психологу, так нельзя. Вся история произошла почти год назад, к тому же акула напала не на нее, а на Лешу, так что ее реакции неадекватны. Он говорил мягко, но категорично. Сам он не только не шарахнулся от акульих плавников, но и готов был их съесть.

— Тебе хорошо, ты ничего не помнишь! — хныкала Аля в машине.

— Но ведь и ты ничего не помнишь! Разве ты видела акулу?

— Нет!!! Я видела только твой обглоданный палец!

— Тогда при чем тут акула? Тебе же не предлагали суп из человеческого пальца.

— Заткнись, дурак!

Психолога, к которому Леша привел свою нервную жену, звали Кристиной. Да-да, то была та самая Крыса, бывшая секретарша Антонова. После душеспасительной беседы за чашкой чая «Конфуций» она пошла на курсы, но не секретарей-референтов, как рекомендовал ей Леша, а психоаналитиков. Выяснилось, что Кристина всю жизнь мечтала копаться в тайниках человеческой души.

Ее новое образование в дополнение к ногам все той же немереной длины и прозрачным голубым глазам действовали на пациентов сильнее электрошока. Очередной покровитель снял Кристине кабинет, оплатил рекламу, и уже через месяц бизнесмены города взахлеб заговорили о новом психоаналитике, которая способна за один сеанс избавить человека от всех проблем. О том, что новый психоаналитик сама становится проблемой для многих своих клиентов, они скромно умалчивали. Впрочем, проблемы ведь бывают и приятные.

— А ты к ней ходишь? — ревниво спросила Аля по дороге.

— Нет, — простодушно ответил Лешка. — Но ее хвалят. Всегда надо дать человеку шанс. Если тебе не понравится, найдем кого-то другого.

— То есть у тебя нет своего психоаналитика?

— Нет, малыш. Мне он не нужен. У меня ведь совесть чиста.

Аля предпочла промолчать.

Кристина убрала в пучок свою роскошную гриву, а глаза спрятала под очками в солидной оправе. Все это делало ее абсолютно неотразимой и одновременно неприступной. Только ноги по-прежнему торчали напоказ из-под короткой юбки облегающего твидового костюма. Но без помощи ног, по-видимому, ее бизнес не мог процветать.

Поверх суровых очков она бросила на Лешу томный взгляд, полный благодарности и желания немедленно отплатить рыцарю за спасение от злого дракона. Рыцарь ободряюще улыбнулся в ответ и остался в приемной, наедине с секретаршей — молоденькой замухрышкой в настоящих, да еще бифокальных очках. Аля уселась в мягкое кресло с такой откинутой спинкой, что из него были видны только коленки модного психоаналитика, а смотреть ей в глаза было совершенно невозможно.

— Расслабьтесь, сейчас я вам помогу, — прожурчал из полумрака голос Кристины.

«Представляю, что творится после этих слов с клиентами мужского пола, — подумала Аля. — Но я, кажется, совсем не туда попала».

Однако Крыса, к Алиному удивлению, разобралась с ее проблемами лихо и вполне профессионально. «Лучший способ избавиться от навязчивых страхов, — сказала она, — снова поставить себя в пережитую ситуацию и убедиться, что ничего страшного в ней нет. Это вроде заклятья, которое может снять только та же ведьма, что его наложила».

— Хорошо бы вам съездить на это место, — подытожила Кристина. — Прогуляйтесь по берегу, посмотрите на океан, можете поплакать. Увидите, что все страхи постепенно пройдут. Если вы сможете войти в воду, считайте себя исцеленной.

Войти в ту же воду? Аля вообще не любила плавать, а не то что в океане, кишащем акулами. Но Кристине она решила об этом не говорить, чтобы не провоцировать новые советы: как избавиться от водобоязни. Тем более что это вообще признак бешенства.

Разумеется, история про акулу была преподнесена психоаналитику в щадящем варианте: животное напало и изранило отважного серфингиста, но он остался жив.

— Может, правда поедем, Аленька? — загорелся Рыжий. — Ты говорила, врачи меня должны проверить, посмотреть.

«Вот она, рука судьбы!» — воскликнула про себя Аля. А вслух заметила:

— Рановато. И вообще в Австралии еще зима.

— Это разве зима! — засмеялся Лешка. — Ладно, поедем, когда у них весна. Через месяц. Закажешь билеты?

Весна на Золотом берегу походила на разгар крымского лета. «Интересно, какая тут зима? — размышляла Аля. — Как московский август?»

Мама, вернувшись в январе из Греции, кстати и некстати повторяла пушкинскую фразу: «…наше северное лето, карикатура южных зим…». Наверное, ждала, что ей скажут: «Как вы точно это подметили, Надежда Андреевна». И тогда она, скромно потупившись, проговорит: «Это не я. Это Пушкин, наш великий русский поэт». И дальше можно будет продолжать разговор про великого Пушкина и произносить всякие правильные вещи. Надежда Андреевна любила чинные беседы, где не было места спорам и разногласиям.

Но в дочкином доме ее никто не поддержал. Аля не хотела подыгрывать маме, Лешка классических цитат не узнавал в упор, а Юльку бабушка достала Пушкиным еще во время совместного отдыха.

Антоновы поселились в той же гостинице, причем Леша настоял, чтобы им дали номер с видом на океан, хотя Аля сопротивлялась. Гулять по берегу, как рекомендовала Кристина, она отказалась, сославшись на усталость.

Вечером к ним в отель пришла Ребекка. Они расцеловались с Алей, как старые подруги. Потом доктор Моррис по-европейски подставила щеку Леше. Он ее помнил с трудом и, кажется, несколько стеснялся.

— Я счастлива видеть вас, мистер Антонов, — заявила Ребекка, глядя на Лешу сияющими глазами. — Простите мой порыв. Но я отношусь к вам как к собственному ребенку, даже более нежно. Ведь вы в какой-то степени творение моих рук.

— Я вам очень благодарен, — пробормотал Рыжий. Он честно отходил на языковые курсы, но все равно говорил по-английски не очень свободно, а уж австралийскую скороговорку понимал совсем плохо. За щебетанием жены и доктора Моррис ему было не угнаться.